Свадьба Кречинского Театр Эрмитаж. 20.05.2016. Закрытие сезона.
Если вы хотите понять, в чем эстетическая суть театра Эрмитаж - посмотрите, как играет К.Тумилович своего Расплюева. Вот она - «Школа клоунов» в концентрированном, сгущенном виде.
Белый он клоун или рыжий - не совсем понятно. Ибо пощечины получает, как белый, но ведет себя нагло, да и одет так, что вроде бы белизны в нем и не было никогда… Впрочем, стоп: а «гнездо с деточками», а воспоминания, как били когда-то?...
Но, в общем, в любом случае - клоун.
Играют на клоунских приемах и остальные: и Тишка (Д.Назаренко) с «вечевым колоколом», и кривоногий Нелькин (С,Сухарев) - очень смешно, когда он говорит «так и вкатился», и ростовщик Бек (Ю.Амиго)…
А вот купец Щебнев (П.Кудряшов) - это тот, кто раздает пощечины. Да еще бьет не смазанным ударом, а норовит с приятной улыбкой - под дых, да посильнее-побольнее.
Семейство же Муромских… Ну, в общем, это те же клоуны в начале спектакля. Чего стоят пробежки тетушки Анны Антоновны (Д.Белоусова) - и бантик на голове у нее так смешно подпрыгивает. Или Лидочка (А.Черных) - простушка с вечно рррромантично приоткрытым ротиком и полуприкрытыми глазками.
Это потом, к концу ближе, превратятся они в людей - несчастных, страдающих… словно предвидящих будущее свое страшное «Дело».
Что до Кречинского (Е.Редько)…
Вот тут все не просто.
Ибо клоунское и реальное, человеческое перемешано в нем, как стеклышки в калейдоскопе: поверни на малость, и уже совсем иной узор получится.
Может, это от того, что - авантюрист? Потому что жить, не меняясь постоянно -bored shitless?
Я люблю людей «калейдоскопных». У которых зажигаются глаза - работу ли они интересную делают или авантюру закручивают…
И, черт побери, я не менее Расплюева восторгаюсь ловкой подменой, им произведенной: ведь это не просто так, это ж целая цепочка сплетена, да как изящно.
И даже… ну, скажем так: отчасти это потому, что Кречинского играет именно Евгений Николаевич - я уже писала о том, что его сценическим персонажам веришь всегда. Даже когда они врут.
Так вот: я даже почти прощаю ему монолог о том, что Лидочку в будущем надо «вот так» - и жест, словно в комок использованную бумагу сминают (а помните, он уже сминал так реальную бумагу - когда письмо невесте не складывалось?). Тут ключевое слово «почти», но все-таки… прощаю.
Но ближе к концу… отвратительно наглое его «бабёнка» в тот момент, когда капризное «люблю» (льюблью) девушки оборотилось тем же словом, произнесенным искренно и восторженно… и, кстати, как изменилась - повзрослела и похорошела - Лиза…
Я приняла и полюбила этот спектакль. Несмотря на его НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЕ провисы и длинноты - мне, каждого из актеров любящей и смысл замедления понимающей, они только в радость… Но - воля ваша! - надо же как-то заботиться о публике, при сбоях и непонятных замедлениях ритма скучающей в зале…
Впрочем… Вот выходит на сцену Редько - и совсем упавшая энергетика выравнивается, а потом рывком идет вверх.
Лучшие сцены спектакля именно с его участием.
Это - когда он, пресекая грохот, шум и гам, в который и своё вносит, вдруг тихонько спрашивает у Лизы: как она себя после вчерашнего бала чувствует?
Или - когда невольно вслушиваешься не в разговор Муромского и Расплюева на авансцене (превосходная сцена, кстати!), а востришь уши, дабы услышать фон: два голоса, поющие романс в «дальней комнате».
Или - когда загораются глаза Михаила Васильевича: он нашел тот рычаг, который перевернет сейчас его судьбу (и судьбу других людей тоже - вон, Расплюев аж на 200 тысяч надеется).
А когда он, в разговоре с Муромским, сидит в зале, и потом поворачивается с мокрыми от слез глазами - оскорбленный, обиженный… ах, артист, ах, авантюрист!
Ну, тут еще можно и о музыке рассказать… Потом - буду же еще пересматривать спектакль.
Или о сценографии… Вот тут не всё для меня работает…
Но «ять» на ящике - это ведь почти современный знак рубля. Буква несуществующая. Да еще - если перевернуть… если в зеркале отразить…
Тройное отрицание, трехкратная нереальность.
Просто - супер!
Белый он клоун или рыжий - не совсем понятно. Ибо пощечины получает, как белый, но ведет себя нагло, да и одет так, что вроде бы белизны в нем и не было никогда… Впрочем, стоп: а «гнездо с деточками», а воспоминания, как били когда-то?...
Но, в общем, в любом случае - клоун.
Играют на клоунских приемах и остальные: и Тишка (Д.Назаренко) с «вечевым колоколом», и кривоногий Нелькин (С,Сухарев) - очень смешно, когда он говорит «так и вкатился», и ростовщик Бек (Ю.Амиго)…
А вот купец Щебнев (П.Кудряшов) - это тот, кто раздает пощечины. Да еще бьет не смазанным ударом, а норовит с приятной улыбкой - под дых, да посильнее-побольнее.
Семейство же Муромских… Ну, в общем, это те же клоуны в начале спектакля. Чего стоят пробежки тетушки Анны Антоновны (Д.Белоусова) - и бантик на голове у нее так смешно подпрыгивает. Или Лидочка (А.Черных) - простушка с вечно рррромантично приоткрытым ротиком и полуприкрытыми глазками.
Это потом, к концу ближе, превратятся они в людей - несчастных, страдающих… словно предвидящих будущее свое страшное «Дело».
Что до Кречинского (Е.Редько)…
Вот тут все не просто.
Ибо клоунское и реальное, человеческое перемешано в нем, как стеклышки в калейдоскопе: поверни на малость, и уже совсем иной узор получится.
Может, это от того, что - авантюрист? Потому что жить, не меняясь постоянно -bored shitless?
Я люблю людей «калейдоскопных». У которых зажигаются глаза - работу ли они интересную делают или авантюру закручивают…
И, черт побери, я не менее Расплюева восторгаюсь ловкой подменой, им произведенной: ведь это не просто так, это ж целая цепочка сплетена, да как изящно.
И даже… ну, скажем так: отчасти это потому, что Кречинского играет именно Евгений Николаевич - я уже писала о том, что его сценическим персонажам веришь всегда. Даже когда они врут.
Так вот: я даже почти прощаю ему монолог о том, что Лидочку в будущем надо «вот так» - и жест, словно в комок использованную бумагу сминают (а помните, он уже сминал так реальную бумагу - когда письмо невесте не складывалось?). Тут ключевое слово «почти», но все-таки… прощаю.
Но ближе к концу… отвратительно наглое его «бабёнка» в тот момент, когда капризное «люблю» (льюблью) девушки оборотилось тем же словом, произнесенным искренно и восторженно… и, кстати, как изменилась - повзрослела и похорошела - Лиза…
Я приняла и полюбила этот спектакль. Несмотря на его НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЕ провисы и длинноты - мне, каждого из актеров любящей и смысл замедления понимающей, они только в радость… Но - воля ваша! - надо же как-то заботиться о публике, при сбоях и непонятных замедлениях ритма скучающей в зале…
Впрочем… Вот выходит на сцену Редько - и совсем упавшая энергетика выравнивается, а потом рывком идет вверх.
Лучшие сцены спектакля именно с его участием.
Это - когда он, пресекая грохот, шум и гам, в который и своё вносит, вдруг тихонько спрашивает у Лизы: как она себя после вчерашнего бала чувствует?
Или - когда невольно вслушиваешься не в разговор Муромского и Расплюева на авансцене (превосходная сцена, кстати!), а востришь уши, дабы услышать фон: два голоса, поющие романс в «дальней комнате».
Или - когда загораются глаза Михаила Васильевича: он нашел тот рычаг, который перевернет сейчас его судьбу (и судьбу других людей тоже - вон, Расплюев аж на 200 тысяч надеется).
А когда он, в разговоре с Муромским, сидит в зале, и потом поворачивается с мокрыми от слез глазами - оскорбленный, обиженный… ах, артист, ах, авантюрист!
Ну, тут еще можно и о музыке рассказать… Потом - буду же еще пересматривать спектакль.
Или о сценографии… Вот тут не всё для меня работает…
Но «ять» на ящике - это ведь почти современный знак рубля. Буква несуществующая. Да еще - если перевернуть… если в зеркале отразить…
Тройное отрицание, трехкратная нереальность.
Просто - супер!