Дом, который построил Свифт. Театр им. Пушкина. 20.03.2016. Премьера
Пьеса эта, написанная Григорием Гориным, как всегда у автора - интеллектуальна, остроумна и в ней однозначно «внутри больше, чем снаружи».
Это история о гениальном человеке, который предпочел к концу жизни сойти с ума… и тут же ассоциация с Принцем датским, который тоже предпочел условное «безумие», дабы уйти в него от среднеститистической обыденности и ужаса жизни.
Фото: Галина Фесенко
Кем был человек, после долгих лет молчания заговоривший за два часа до смерти - деканом, написавшим ряд книг, вошедших в классику мировой литературы и… мало кем читаемых? Или это был актер, достигший в лицедействе совершенства, который, если требует искусство, и сердце и дыханье остановит?
В любом случае это был человек-гигант, не способный и не желающий принижаться, превращаясь в йеху, тупо наблюдающих за жизнью и смертью Гения - их ничто не волнует, ничто не может растормошить!
И для того, чтобы услышать неслышимое, понять и принять непонятное, существовать в нереальном - надо хотя бы немного сойти с ума, а потом потрястись и обрадоваться собственному сумасшествию. Надо разбивать окна в собственном доме, который похож на гигантскую застекленную веранду… или на перевернутую чашку с чаем… или - на часть глобуса, макета земли с параллелями и меридианами - и если никто там не будет бить стекла, мир просто покроется мхом и плесенью обыденности…
Да, и - любовные сцены совершенно не получаются, если ты в ответе за весь мир, и нет времени и сил на организацию маленького личного счастья - своего или своих близких…
Спектакль в Театре Пушкина хорош.
Единственное: есть впечатление, что он чуть сыроват, оттого не до конца связан единым действием. И в отдельных сценах актеры четко прочерчивают общий визуальный рисунок (очень сложный), но не объединяют при этом свои энергетики… знаете, это когда происходящее на сцене уходит в такую немыслимую амплитуду, что зрители даже дышать забывают.
Я очень ждала этого эффекта от последней сцены -после сказанного деканом «когда»… но увы, действие по-прежнему шло ровно.
Хотя финал явно было «срифмован» с окончанием первой части, когда на руках у господина Некто умирает констебль, вспомнивший свое прошлое о осознавший ужас и трагизм прошедшего… и настоящего… и возможного будущего…
За эту прекрасную сцену спасибо Александру Дмитриеву и Александру Матросову.
Фото: Галина Фесенко
А еще рада была видеть на сцене Андрея Заводюка (Свифт) и Григория Сиятвинда (великан Глюм).
Это история о гениальном человеке, который предпочел к концу жизни сойти с ума… и тут же ассоциация с Принцем датским, который тоже предпочел условное «безумие», дабы уйти в него от среднеститистической обыденности и ужаса жизни.
Фото: Галина Фесенко
Кем был человек, после долгих лет молчания заговоривший за два часа до смерти - деканом, написавшим ряд книг, вошедших в классику мировой литературы и… мало кем читаемых? Или это был актер, достигший в лицедействе совершенства, который, если требует искусство, и сердце и дыханье остановит?
В любом случае это был человек-гигант, не способный и не желающий принижаться, превращаясь в йеху, тупо наблюдающих за жизнью и смертью Гения - их ничто не волнует, ничто не может растормошить!
И для того, чтобы услышать неслышимое, понять и принять непонятное, существовать в нереальном - надо хотя бы немного сойти с ума, а потом потрястись и обрадоваться собственному сумасшествию. Надо разбивать окна в собственном доме, который похож на гигантскую застекленную веранду… или на перевернутую чашку с чаем… или - на часть глобуса, макета земли с параллелями и меридианами - и если никто там не будет бить стекла, мир просто покроется мхом и плесенью обыденности…
Да, и - любовные сцены совершенно не получаются, если ты в ответе за весь мир, и нет времени и сил на организацию маленького личного счастья - своего или своих близких…
Спектакль в Театре Пушкина хорош.
Единственное: есть впечатление, что он чуть сыроват, оттого не до конца связан единым действием. И в отдельных сценах актеры четко прочерчивают общий визуальный рисунок (очень сложный), но не объединяют при этом свои энергетики… знаете, это когда происходящее на сцене уходит в такую немыслимую амплитуду, что зрители даже дышать забывают.
Я очень ждала этого эффекта от последней сцены -после сказанного деканом «когда»… но увы, действие по-прежнему шло ровно.
Хотя финал явно было «срифмован» с окончанием первой части, когда на руках у господина Некто умирает констебль, вспомнивший свое прошлое о осознавший ужас и трагизм прошедшего… и настоящего… и возможного будущего…
За эту прекрасную сцену спасибо Александру Дмитриеву и Александру Матросову.
Фото: Галина Фесенко
А еще рада была видеть на сцене Андрея Заводюка (Свифт) и Григория Сиятвинда (великан Глюм).