Вальпургиева ночь. Ленком. 27.05.15.
Билет на вчерашний повторный просмотр спектакля купила раньше, чем посмотрела его в первый раз. В общем-то, еще до премьеры я была обеспечена сразу двумя билетами на «Вальпургиеву»…
Изменился ли спектакль с премьеры? Да, изменился, окреп, стал уверенней, не «провисает» совершенно, хотя собран, как паззл, из фрагментиков произведений Венедикта Ерофеева.
Еще, волей совершенно удивительного счастливого случая, я смотрела его вчера с середины второго партерного ряда, то есть - некоторые сцены игрались буквально на расстоянии вытянутой руки…
На расстоянии теоретически возможного касания постоянно оказывался Игорь Миркурбанов, игравший Веничку. А энергетика у этого актера (и мужчины) такая… с ног может сбить, если он просто будет стоять рядом. А тут - играет! Да какую роль!
«Вальпургиева ночь» делится антрактом на две части. Они совершенно разные, потому что первая из них - по сути, монолог главного героя, и все эти ангелы, зиночки, афродиты, мордовороты и проч. - не сиюминутные собеседники героя,а, скорее, некие воспоминания, впечатления героя о случившихся когда-то встреч и бесед.
А вот во второй части Веничка умолкает, обращается даже не в слух - в какую-то свою внутреннюю мысль…. Вот тут и зиночки, и мордовороты, вместе с примкнувшими к ним митричами и черноусами начинают реально говорить и действовать.
И что получается?
А получается то, что Ангелы не случайно сопровождают героя, пытаясь хоть как-то, слабыми своими ангельскими возможностями, спасти и сохранить … Ибо - ЧЁРТ догадал его родиться в России с умом и талантом… родиться там, где ум, а тем более - талант и совесть надо по возможности скрывать ото всех (хоть за водкой, хоть на каменных работах….), ибо иначе найдут, догонят и… шило в горло воткнут: «чтоб чего не сотворил, чтоб не писал и чтобы меньше думал» (с).
В спектакле, кстати, нет горького пития, как такового. Разговоры о нем - есть. Но не более.
И встроены эти разговоры в другие - вроде бы случайные, ернические, несерьезные… Но - вслушайтесь, какие мудрые мысли сокрыты в этом самом ерничестве… Слушать - не наслушаться.
А вот во второй части наш пьяный (???) мудрец уходит в тень, оставляя поле словесного боя мародерам. Тем самым, чьи шутки «списаны» с Аншлагов и чуть приперчены крупицами мелких знаний, полученных в школе, из случайных желтожурнальных статей и фрагментов чужих разговоров.
Да, стоп! Дебюсси - это не их тема, и петь (падла!) надо хоть в диагональ к нотам, но по-русски, чтобы понятно было…
Уйти в сторону, и молчать, и только усмехаться печально краешком губы…
Молчать до тех пор, пока даже молчание твое не сгорит в сфинксовом огне… и уже будет все равно: жить ТАК или не жить совсем…
Но Ангелы (даже бессильно отлетевшие на 101-м километре) есть, и явят они напоследок два чуда: краснокирпично-златоглавый Кремль и маленькую ладошку помахавшего тебе младенца, знающего букву «ю»…
А финальные несколько слов из конкретной биографии Венедикта Ерофеева и его портрет - это все равно, как «Я люблю тебя жизнь» в финале МХТовских «Карамазовых».
Ибо как бы сумеречно, смрадно и кроваво ни было существование в бесовские времена Вальпургиевой ночи, утро настанет.
И будет в нем и вот такой (хороший!) спектакль.
И малыш будет, знающий букву «ю» - Зиночка его усыновит и вырастит, пусть никто не беспокоится.
Кстати - Зиночка. Вот уж кто достоин от меня дифирамбов. Потому что про нее - «это ж про меня, про нас про всех»…
Это мы, однажды прочитав, услышав, увидев - вдруг превращаемся в «оголтелых поклонниц». Можем даже бросить всё, непосильным трудом нажитое: имею в виду, мир, лад, спокойствие и полное умственное соответствие митричам во всех трех поколениях.
Готовы на переживание, радость и скорбь - словно ОНИ - родные… и даже ближе родных. В какой-то момент мы окончательно убеждаемся в ИХ неангельской сущности (да, герой на сцене или в книге зачастую оказывается м****ом в жизни). Понимаем и… никуда не уходим, потому что этот м***к вдруг поражает - даже не нормальным, человеческим к нам отношением, даже не подобием такового, а - новой книгой, новой ролью…
Мы рядом - но мы в отдалении, хотя всегда, если понадобится, готовы заменить маму, папу, Афродиту… и услышать в ответ равнодушное: «Это не моя женщина».
Так и не поймут ОНИ, что каждый из нас в душе - Графиня, которая, отвернувшись к пыльному окну, льет невидимые слезы сопереживания, тогда, когда остальные ржут веселым гоготом…
Но - и ладно.
Это же такое счастье - слезы от горя и счастья, которые никогда не поймут… да и не увидят митричи.
Изменился ли спектакль с премьеры? Да, изменился, окреп, стал уверенней, не «провисает» совершенно, хотя собран, как паззл, из фрагментиков произведений Венедикта Ерофеева.
Еще, волей совершенно удивительного счастливого случая, я смотрела его вчера с середины второго партерного ряда, то есть - некоторые сцены игрались буквально на расстоянии вытянутой руки…
На расстоянии теоретически возможного касания постоянно оказывался Игорь Миркурбанов, игравший Веничку. А энергетика у этого актера (и мужчины) такая… с ног может сбить, если он просто будет стоять рядом. А тут - играет! Да какую роль!
«Вальпургиева ночь» делится антрактом на две части. Они совершенно разные, потому что первая из них - по сути, монолог главного героя, и все эти ангелы, зиночки, афродиты, мордовороты и проч. - не сиюминутные собеседники героя,а, скорее, некие воспоминания, впечатления героя о случившихся когда-то встреч и бесед.
А вот во второй части Веничка умолкает, обращается даже не в слух - в какую-то свою внутреннюю мысль…. Вот тут и зиночки, и мордовороты, вместе с примкнувшими к ним митричами и черноусами начинают реально говорить и действовать.
И что получается?
А получается то, что Ангелы не случайно сопровождают героя, пытаясь хоть как-то, слабыми своими ангельскими возможностями, спасти и сохранить … Ибо - ЧЁРТ догадал его родиться в России с умом и талантом… родиться там, где ум, а тем более - талант и совесть надо по возможности скрывать ото всех (хоть за водкой, хоть на каменных работах….), ибо иначе найдут, догонят и… шило в горло воткнут: «чтоб чего не сотворил, чтоб не писал и чтобы меньше думал» (с).
В спектакле, кстати, нет горького пития, как такового. Разговоры о нем - есть. Но не более.
И встроены эти разговоры в другие - вроде бы случайные, ернические, несерьезные… Но - вслушайтесь, какие мудрые мысли сокрыты в этом самом ерничестве… Слушать - не наслушаться.
А вот во второй части наш пьяный (???) мудрец уходит в тень, оставляя поле словесного боя мародерам. Тем самым, чьи шутки «списаны» с Аншлагов и чуть приперчены крупицами мелких знаний, полученных в школе, из случайных желтожурнальных статей и фрагментов чужих разговоров.
Да, стоп! Дебюсси - это не их тема, и петь (падла!) надо хоть в диагональ к нотам, но по-русски, чтобы понятно было…
Уйти в сторону, и молчать, и только усмехаться печально краешком губы…
Молчать до тех пор, пока даже молчание твое не сгорит в сфинксовом огне… и уже будет все равно: жить ТАК или не жить совсем…
Но Ангелы (даже бессильно отлетевшие на 101-м километре) есть, и явят они напоследок два чуда: краснокирпично-златоглавый Кремль и маленькую ладошку помахавшего тебе младенца, знающего букву «ю»…
А финальные несколько слов из конкретной биографии Венедикта Ерофеева и его портрет - это все равно, как «Я люблю тебя жизнь» в финале МХТовских «Карамазовых».
Ибо как бы сумеречно, смрадно и кроваво ни было существование в бесовские времена Вальпургиевой ночи, утро настанет.
И будет в нем и вот такой (хороший!) спектакль.
И малыш будет, знающий букву «ю» - Зиночка его усыновит и вырастит, пусть никто не беспокоится.
Кстати - Зиночка. Вот уж кто достоин от меня дифирамбов. Потому что про нее - «это ж про меня, про нас про всех»…
Это мы, однажды прочитав, услышав, увидев - вдруг превращаемся в «оголтелых поклонниц». Можем даже бросить всё, непосильным трудом нажитое: имею в виду, мир, лад, спокойствие и полное умственное соответствие митричам во всех трех поколениях.
Готовы на переживание, радость и скорбь - словно ОНИ - родные… и даже ближе родных. В какой-то момент мы окончательно убеждаемся в ИХ неангельской сущности (да, герой на сцене или в книге зачастую оказывается м****ом в жизни). Понимаем и… никуда не уходим, потому что этот м***к вдруг поражает - даже не нормальным, человеческим к нам отношением, даже не подобием такового, а - новой книгой, новой ролью…
Мы рядом - но мы в отдалении, хотя всегда, если понадобится, готовы заменить маму, папу, Афродиту… и услышать в ответ равнодушное: «Это не моя женщина».
Так и не поймут ОНИ, что каждый из нас в душе - Графиня, которая, отвернувшись к пыльному окну, льет невидимые слезы сопереживания, тогда, когда остальные ржут веселым гоготом…
Но - и ладно.
Это же такое счастье - слезы от горя и счастья, которые никогда не поймут… да и не увидят митричи.