Кураж. Театр Эрмитаж. 20.04.14
Когда смотришь спектакль в энный раз, писать о нем нелегко: сколько раз - начиная с прогона - видела постановку, столько о ней и рассказывала.
Одновременно не написать хотя бы несколько слов - невозможно.
Ибо - не так же просто, от зрительского безделья, вновь и вновь приходишь на эту отнюдь не простую и не веселую постановку.
Приходишь, потому что тянет и клонит к НАСТОЯЩЕМУ театру, к мощной литературной основе, к тому, что и как играют на сцене любимые актеры.
Еще тянет к брехтовским зонгам, которые поют на сцене замечательные детишки.
А детишки растут. И вот уже «Теленка» исполняет новый мальчишка. И девчоночка - та, что «пусть грязь к белью пристала, но есть на то вода» - теперь росточком почти что с Ольгу Левитину…
И я очень боюсь, что перерастет свою роль мальчишечка со скрипочкой… он мой любимчик, ибо как можно остаться спокойным и не заплакать, когда он выходит на сцену в своей маленькой роли…
«Детский крестовый поход», с которого начинается 2 действие, для меня - самое важное в спектакле. Потому что этот эпизод - начиная с долгого стояния в уголке сцены Аллы Черных, заканчивая уходом детей и собаки… понимаете, это невозможно пережить, не порвав в очередной раз свое сердце в клочья.
Потрясающий момент!
Вчера в зале были солдаты, сидели - даже на 1 ряду, и смотрели, кстати, неплохо.
А спектакль-то о войне. О том, какое это страшное, безысходное… УБИЙСТВЕННОЕ дело.
Забавно было наблюдать, как актеры (и в первую очередь мамаша Кураж/Дарья Белоусова) не просто в зал бросали свои реплики, а пытались объяснить этим мальчишкам в военной форме, что есть героизм истинный и ложный, и почему даже там, где грязь, смрад и смерть, надо ХОТЯ БЫ ПОПЫТАТЬСЯ оставаться Человеком.
В спектакле со дня премьеры две большие замены (не считая замен по маленьким ролям и по поющим детям). Раньше полковника играл Геннадий Храпунков, а Священника - Борис Романов… Новые исполнители были введены в спектакль по разным поводам… и пусть они меня извинят: я их очень люблю, но… Всё-таки роли изначально были «заточены» не на их органику…
Но, конечно, не заменена (потому что НЕЗАМЕНИМА) Кураж/Белоусова, и Кураж же, в последней сцене оборотившаяся в Галину Ивановну Морачеву. Этот предфинальный выход актрисы - всего-то на несколько фраз - лучшее. Это - мощнейший энергетический выброс в зал … а финальный выход на сцену всех, от мала до велика (и - о, радость!) самого Михаила Захаровича Левитина) - это изящный кружевной платочек, чтобы осушить наши, зрительские слезы.
Еще Ольга Левитина - потрясающая Иветта. Так славно оживляется зал на ее выходах!
А еще прекрасные маленькие сцены: сын и мать, пришедшие продавать перину «из-под папы»; польские крестьяне, у которой в огне пожара заживо горят дети; еще одни крестьяне - немецкие, что готовы погибнуть… но не готовы дать умереть скотине.
Мелькают названия стран, по которым катится война. Звучат разные речи и наречия: немецкий и итальянский, польский и идиш…
И, что бы там не врал священник, нет такого места на земле, где людям можно оставаться людьми, не терять себя - если рядом свистят пули, падают убитые и искалеченные… а на вспаханных полях вырастает лишь чертополох.
КУРАЖ, только благодаря которому Анна Фирлинг уверена, что вытянет возок, он - словно танец на похоронах, словно веселая улыбка перед расстрелом…
Нет-нет, героиня не гиена, питающаяся падалью.
Она просто женщина, которая пыталась выжить сама и спасти своих детей.
Последнее - не удалось…
lФото: Евгений Люлюкин
Одновременно не написать хотя бы несколько слов - невозможно.
Ибо - не так же просто, от зрительского безделья, вновь и вновь приходишь на эту отнюдь не простую и не веселую постановку.
Приходишь, потому что тянет и клонит к НАСТОЯЩЕМУ театру, к мощной литературной основе, к тому, что и как играют на сцене любимые актеры.
Еще тянет к брехтовским зонгам, которые поют на сцене замечательные детишки.
А детишки растут. И вот уже «Теленка» исполняет новый мальчишка. И девчоночка - та, что «пусть грязь к белью пристала, но есть на то вода» - теперь росточком почти что с Ольгу Левитину…
И я очень боюсь, что перерастет свою роль мальчишечка со скрипочкой… он мой любимчик, ибо как можно остаться спокойным и не заплакать, когда он выходит на сцену в своей маленькой роли…
«Детский крестовый поход», с которого начинается 2 действие, для меня - самое важное в спектакле. Потому что этот эпизод - начиная с долгого стояния в уголке сцены Аллы Черных, заканчивая уходом детей и собаки… понимаете, это невозможно пережить, не порвав в очередной раз свое сердце в клочья.
Потрясающий момент!
Вчера в зале были солдаты, сидели - даже на 1 ряду, и смотрели, кстати, неплохо.
А спектакль-то о войне. О том, какое это страшное, безысходное… УБИЙСТВЕННОЕ дело.
Забавно было наблюдать, как актеры (и в первую очередь мамаша Кураж/Дарья Белоусова) не просто в зал бросали свои реплики, а пытались объяснить этим мальчишкам в военной форме, что есть героизм истинный и ложный, и почему даже там, где грязь, смрад и смерть, надо ХОТЯ БЫ ПОПЫТАТЬСЯ оставаться Человеком.
В спектакле со дня премьеры две большие замены (не считая замен по маленьким ролям и по поющим детям). Раньше полковника играл Геннадий Храпунков, а Священника - Борис Романов… Новые исполнители были введены в спектакль по разным поводам… и пусть они меня извинят: я их очень люблю, но… Всё-таки роли изначально были «заточены» не на их органику…
Но, конечно, не заменена (потому что НЕЗАМЕНИМА) Кураж/Белоусова, и Кураж же, в последней сцене оборотившаяся в Галину Ивановну Морачеву. Этот предфинальный выход актрисы - всего-то на несколько фраз - лучшее. Это - мощнейший энергетический выброс в зал … а финальный выход на сцену всех, от мала до велика (и - о, радость!) самого Михаила Захаровича Левитина) - это изящный кружевной платочек, чтобы осушить наши, зрительские слезы.
Еще Ольга Левитина - потрясающая Иветта. Так славно оживляется зал на ее выходах!
А еще прекрасные маленькие сцены: сын и мать, пришедшие продавать перину «из-под папы»; польские крестьяне, у которой в огне пожара заживо горят дети; еще одни крестьяне - немецкие, что готовы погибнуть… но не готовы дать умереть скотине.
Мелькают названия стран, по которым катится война. Звучат разные речи и наречия: немецкий и итальянский, польский и идиш…
И, что бы там не врал священник, нет такого места на земле, где людям можно оставаться людьми, не терять себя - если рядом свистят пули, падают убитые и искалеченные… а на вспаханных полях вырастает лишь чертополох.
КУРАЖ, только благодаря которому Анна Фирлинг уверена, что вытянет возок, он - словно танец на похоронах, словно веселая улыбка перед расстрелом…
Нет-нет, героиня не гиена, питающаяся падалью.
Она просто женщина, которая пыталась выжить сама и спасти своих детей.
Последнее - не удалось…
lФото: Евгений Люлюкин