Мёртвые души. Коляда-Театр (Екатеринбург, гастроли в Москве). 16.01.14.
Судьба на этот раз вытянула для меня счастливый билет. Билет театральный: из всего времени гастролей Коляда-Театра в столице я могу только раз пойти на спектакль. И именно на этот мой свободный вечер поставлены «Мёртвые души» - одна из последних премьер екатеринбуржцев. Про постановку я много читала в ЖЖ режиссера, и очень-очень хотела, исходя из предварительных описаний и набросков, посмотреть именно ее.
Спектакль прекрасный.
Знаю (и встретила в ТЦ на Страстном вчера) зрителей, которые любят Коляда-Театр весь, от подвала до крыши со всем содержимым: маленьким залом, идущими в нем спектаклями, актерами, режиссером, репертуаром…
Но я все-таки выделяю для себя любимое, и это - «Вишневый сад». Теперь вплотную к нему будут стоять и «Мертвые души».
Помнится, в школе, когда нас заставляли изучать гоголевскую поэму, на мой вопрос, мол, а зачем Чичикову души умерших людей? - учительница ответила, что это в книге не главное, изучайте характеры… ну, а раз такая интересующаяся, иди к доске отвечать (типа - малявка, не задавай вопросы, на которые я не знаю ответа),
Потом я уже узнала, что «души», как собственность, можно было закладывать в банке и проч., но это и правда было не главное.
Вот и в спектакле Николая Коляды Чичиков с Селиваном (Чопчиян и Чистяков) ездят-ездят, покупают-покупают… а практический смысл этих действий не обозначен. Ну, может, блажь такая в голову пришла или захотелось по Руси поездить да понять, почему она совершенно не расположена дать ответы...
А не дает их Русь, потому что не хочет: чего затрудняться, отвечать, когда ни-че-го за полтора века не изменилось, да и вряд ли изменится.
Характеры в пьесе как бы немного сдвинуты от канона, но это не воля времени, а желание режиссера.
Вот - Маниловы. Всё те же сладкие кусочки и сладкие слова, коими они друг друга пичкают (превосходные, просто фантастические работы Макушина и Ворожцовой!). И - до одичания разболтанные дети, коим внимание уделяется, только если - выпороть… а как иначе можно притормозить их хамскую безалаберность?
Или вот Коробочка (Колесова). В сильные сомнения она впадает не по тупости, а по бедности, перемешанной с хозяйственностью. Ибо цену на мясо да пеньку она знает, а вот души-то мертвые во сколько ценятся? А ведь ценятся - ибо покупщик нашелся, а значит, они товаром стали… Но вот душу мужа своего умершего она не продала. И не продаст - сколько бы денег за нее не сулили.
Кстати, насчет хозяйственности: Коробочка единственная, кто на сцене не только разговоры разговаривает, но и делом занимается, пельмени лепит. То есть - дело у нее там, где у других только разговоры «в воздух» или ради собственной выгоды.
Или Ноздрёв с зятем Мижуевым (Кучик и Белов). Вот уж не меняющийся веками «русский характер», где драки перемежаются со страстными поцелуями, и ни разу слово делом не обернется, и долги будут увеличиваться, как снежный ком, рядом с голубыми (розовыми!) лошадями, семнадцатью бутылками водки «за раз» и разнокалиберными «шашками», которые будут двигаться в произвольном направлении.
Ох, дурной характер. И человек дурной… Но все-таки настолько настоящий, что именно на ноздревской сцене появится тихий Гоголь (Ташимов) с собственным гипсовым бюстиком в руках. Да - так и надо: тихо-тихо, почти что «про себя», ибо не перекричишь. И не переспоришь. И не переделаешь, какой ответ на какой вопрос ни дай.
Но и Собакевич (Федоров) - это тоже русский характер. Хитрый да прижимистый. И каждое слово, сколь бы случайным не казалось, выверено, да на свое место вставлено. Вправо-влево не качнется - не положено, за правильностью супруга следит (Панькова), которая и сама на шаг в сторону прав не имеет: а то вишь ты - встала не там, загораживает…
Вроде и печалиться Собакевич по-человечески умеет, и песни поёт (вместе с…зайцами), но на деле-то он - как глыба, которая придавливает живую травку, расти не дает…
И Плюшкин (ух, какая потрясающая работа Ягодина! только мало его на сцене, не хватило мне), хоть и маленький-легонький, а тоже глыба. Да еще какая! Если Собакевич еще и может просмотреть какую живую травинку, то уж Плюшкин точно из всех соки выдавит, всё живое в такое же мертвое, как и он сам, превратит. И - вроде добренький да ласковый он, только боятся его смертельно… А и правда - страшно.
…Вот так и катят Чичиков с Селиваном (пахнет от которого, конечно, как-то странно… помыться бы ему… но кто ж в России моется?) по не дающей ответа Руси. Катят мимо мелких торговцев всем подряд, и поющих зайцев, и дамочек, которым уж какой век подряд интересны лишь «глазки да лапки» - рисунок на модной материи, мимо бедных, мимо богатых с разнокалиберной охраной, мимо ёлочек-сосёночек…
Мимо Гоголя, который, в отличии от Руси, может дать ответ, но тихий голос Гения разве кто захочет услышать?
Хоть живым в гроб ложись, хоть перевернись в нем, а все равно всё, что душа продумала и выправила, по диагонали пойдет. Нет - промчится птицей-тройкой, которую время оборотило в обычную тачку…
Я давно так не смеялась, как вчера на «Мертвых душах».
И все-таки - скучно жить на свете, господа…
Спектакль прекрасный.
Знаю (и встретила в ТЦ на Страстном вчера) зрителей, которые любят Коляда-Театр весь, от подвала до крыши со всем содержимым: маленьким залом, идущими в нем спектаклями, актерами, режиссером, репертуаром…
Но я все-таки выделяю для себя любимое, и это - «Вишневый сад». Теперь вплотную к нему будут стоять и «Мертвые души».
Помнится, в школе, когда нас заставляли изучать гоголевскую поэму, на мой вопрос, мол, а зачем Чичикову души умерших людей? - учительница ответила, что это в книге не главное, изучайте характеры… ну, а раз такая интересующаяся, иди к доске отвечать (типа - малявка, не задавай вопросы, на которые я не знаю ответа),
Потом я уже узнала, что «души», как собственность, можно было закладывать в банке и проч., но это и правда было не главное.
Вот и в спектакле Николая Коляды Чичиков с Селиваном (Чопчиян и Чистяков) ездят-ездят, покупают-покупают… а практический смысл этих действий не обозначен. Ну, может, блажь такая в голову пришла или захотелось по Руси поездить да понять, почему она совершенно не расположена дать ответы...
А не дает их Русь, потому что не хочет: чего затрудняться, отвечать, когда ни-че-го за полтора века не изменилось, да и вряд ли изменится.
Характеры в пьесе как бы немного сдвинуты от канона, но это не воля времени, а желание режиссера.
Вот - Маниловы. Всё те же сладкие кусочки и сладкие слова, коими они друг друга пичкают (превосходные, просто фантастические работы Макушина и Ворожцовой!). И - до одичания разболтанные дети, коим внимание уделяется, только если - выпороть… а как иначе можно притормозить их хамскую безалаберность?
Или вот Коробочка (Колесова). В сильные сомнения она впадает не по тупости, а по бедности, перемешанной с хозяйственностью. Ибо цену на мясо да пеньку она знает, а вот души-то мертвые во сколько ценятся? А ведь ценятся - ибо покупщик нашелся, а значит, они товаром стали… Но вот душу мужа своего умершего она не продала. И не продаст - сколько бы денег за нее не сулили.
Кстати, насчет хозяйственности: Коробочка единственная, кто на сцене не только разговоры разговаривает, но и делом занимается, пельмени лепит. То есть - дело у нее там, где у других только разговоры «в воздух» или ради собственной выгоды.
Или Ноздрёв с зятем Мижуевым (Кучик и Белов). Вот уж не меняющийся веками «русский характер», где драки перемежаются со страстными поцелуями, и ни разу слово делом не обернется, и долги будут увеличиваться, как снежный ком, рядом с голубыми (розовыми!) лошадями, семнадцатью бутылками водки «за раз» и разнокалиберными «шашками», которые будут двигаться в произвольном направлении.
Ох, дурной характер. И человек дурной… Но все-таки настолько настоящий, что именно на ноздревской сцене появится тихий Гоголь (Ташимов) с собственным гипсовым бюстиком в руках. Да - так и надо: тихо-тихо, почти что «про себя», ибо не перекричишь. И не переспоришь. И не переделаешь, какой ответ на какой вопрос ни дай.
Но и Собакевич (Федоров) - это тоже русский характер. Хитрый да прижимистый. И каждое слово, сколь бы случайным не казалось, выверено, да на свое место вставлено. Вправо-влево не качнется - не положено, за правильностью супруга следит (Панькова), которая и сама на шаг в сторону прав не имеет: а то вишь ты - встала не там, загораживает…
Вроде и печалиться Собакевич по-человечески умеет, и песни поёт (вместе с…зайцами), но на деле-то он - как глыба, которая придавливает живую травку, расти не дает…
И Плюшкин (ух, какая потрясающая работа Ягодина! только мало его на сцене, не хватило мне), хоть и маленький-легонький, а тоже глыба. Да еще какая! Если Собакевич еще и может просмотреть какую живую травинку, то уж Плюшкин точно из всех соки выдавит, всё живое в такое же мертвое, как и он сам, превратит. И - вроде добренький да ласковый он, только боятся его смертельно… А и правда - страшно.
…Вот так и катят Чичиков с Селиваном (пахнет от которого, конечно, как-то странно… помыться бы ему… но кто ж в России моется?) по не дающей ответа Руси. Катят мимо мелких торговцев всем подряд, и поющих зайцев, и дамочек, которым уж какой век подряд интересны лишь «глазки да лапки» - рисунок на модной материи, мимо бедных, мимо богатых с разнокалиберной охраной, мимо ёлочек-сосёночек…
Мимо Гоголя, который, в отличии от Руси, может дать ответ, но тихий голос Гения разве кто захочет услышать?
Хоть живым в гроб ложись, хоть перевернись в нем, а все равно всё, что душа продумала и выправила, по диагонали пойдет. Нет - промчится птицей-тройкой, которую время оборотило в обычную тачку…
Я давно так не смеялась, как вчера на «Мертвых душах».
И все-таки - скучно жить на свете, господа…
Click to view