Ночь в больнице или Бабка, пожалей!

[berta_fon_li]

Третий час ночи, и кажется, что утро столь же далеко и недостижимо, как мечта о Диснейленде в детстве. Я лежу на удобной кровати, мне тепло, у меня ничего не болит, вокруг полная темнота, но есть одно большое НО. И это НО находится примерно в 3-4 метрах от меня. Оно веселое, добродушное, с мелодичным смехом и искренне заботливо об окружающих. Ему примерно 65, и здесь ОНО по той же причине, что и я - ОНО лечится. Моя кровать в правом нижнем углу палаты, а ЕГО кровать в левом верхнем. Палата большая, и нас тут много. И я не знаю, живы ли остальные, но лично я, если бы не прекрасный саунд в наушниках, уже была бы при смерти от этих звуков, взрывающих ночь. Представь себе огромный концертный зал с идеальным звуком. Такой, в котором и муха не летает, чтобы не нарушать священную обстановку своим жужжаньем. А теперь представь, что в Карнеги холле вместо Стейнвея по мановению волшебной палочки злого колдуна, прям посреди концерта, оказался огромный спящий бегемот. И спит он так крепко, словно в его тучную задницу высадили десант из шприцов со снотворным. А звук, доносящийся из его пасти, усилен не только великолепной акустикой зала, но и тысячами сабвуферов. И каждый вдох этого бегемота разрывает барабанные перепонки несчастных ценителей прекрасной музыки, чьё ухо с детства было воспитано воспринимать музыку только наивысшего качества. Бедолаги слушатели закрывают уши руками, крохотными сумочками, слезы катятся по их щекам, но они не могут выбраться из этой ловушки, не могут покинуть это адское место. А бегемот клокочет, и с каждым вдохом его лёгкие будто расширяются все сильнее, чтобы вобрать в себя ещё больше воздуха, и выпустить его с ещё более оглушительным звуком. Этот бегемот соревнуется в децибелах с аэродромом. Он не просто свистит, гудит, рычит и булькает. Он видит себя во сне огромным трактором, вгрызающимся в целину, метр за метром, во имя Советского народа идущего к светлому будущему! Он - это огромная буровая машина, добывающая полезные ископаемые для народа. Он - это самый мощный танк, бесстрашно идущий на врага в Великую Отечественную Войну. А бедные слушатели вспоминают все свои грехи и молят небеса о прощении, каются, каются, каются за все, что совершили и ещё совершат, если только небо даст им шанс вырваться отсюда живыми... Мои бедные уши не так тонко настроены, но вот уже три часа я молюсь, чтобы настало утро. Милое утро, пожалуйста, скорее. Петя, Петенька, проснись где-нибудь в деревне Пердуново на часок пораньше, милый. Пусть забрезжит рассвет. Пусть крокодил вернёт проглоченное солнышко. Пусть случится что угодно, но только прекратится этот ад. Пусть небо пошлёт спасение всем родственникам этой бабки в моей палате, потому что совершенно точно они всей семьёй молились об её болезни, как можно более затяжной, чтобы только поспать несколько ночей без привязанных к ушам подушек. Спасибо тебе, мой любимый айфон, что звук в тебе так хорош, что не даёт мне впасть в конвульсии, не даёт мне впечататься в стену, унесённой звуковой волной. Будьте прокляты храпящие бабки. Сегодня ночью я изучила самое страшное заклинание, самое убийственное проклятие. Я нашла эксклюзивную кандидатуру для озвучания современного фильма в жанре хоррор. И это, несомненно, лучшая изысканная казнь для серийных убийц и педофилов - запускать на ночь к ним в тюремную камеру вот такого бегемота. У меня от отвращения скоро сработает рвотный рефлекс, друзья мои. Муж, я больше не буду ругать тебя за храп, потому что ты никогда не храпел. В общем, друзья и просто сочувствующие, если я замолчу слишком надолго, то простите мне все обиды вольные и невольные. Я не уверена что выживу ещё три часа.

4 утра, и я поняла 2 важные вещи. 1) Своим храпом бабка создаёт такие конвульсии у кровати, что бессознательно компенсирует за одну ночь примерно 40 неполученных в советской молодости оргазмов. 2) Если полностью закрыться сверху подушкой и одеялом, то можно не задохнуться. P.S. Бабка, ну хочешь, я уступлю тебе свои 40 оргазмов, а? Бабка, ну хочешь, 50? Бабка? Только утихни. Только утухни. Бабка, лучше пукни один раз. Бабка, ну ладно, три раза пукни. Нет, бабка, это уж слишком, не надо три раза. Бабка, прости меня, если в прошлой жизни я была эсэсовкой и издевалась над тобой. Бабка, давай поторгуемся? Хочешь сладких апельсинов, бабка? Хочешь вслух рассказов длинных? Чуешь, бабка, смысловой подтекст? Чуешь, к чему я клоню, старый ты бегемотище?

5 утра. Птички, птиченьки, как вы чудесно поёте! Как могла я раньше не любоваться вашим пением? Не понимаю. Итак, несмотря на то, что "50 оттенков серого" - это не порнороман, а цвет моего лица сегодняшним утром, теперь я умею различать 50 оттенков громкого, проклинать 50-ю разными способами, в голове моей 50 сюжетов для криминальной хроники и ещё 50 сценариев для немецкой порнухи. Через 50 минут прозвенит мой будильник (услышу ли я его сквозь этот гвалт?), и я с нескрываемым наслаждением пойду сдавать анализы. Я буду сдавать их с таким удовольствием, что измученные дежурством медсестры подумают, что меня госпитализировали не в то отделение. Сегодня я буду умолять врача о выписке. Если умолять не поможет, буду угрожать повышением криминогенного уровня в учреждении. А если не поможет и это, то сбегу отсюда к чертям собачьим под расписку. Благодарю прошедшие сутки за предоставленную возможность совершенствования моих литературных способностей, а литературные способности за предоставленную поддержку в этой непростой с этической точки зрения ситуации. И ещё. Я совершенно точно поняла, что как только у моих близких появится хоть одна подобная мысль в мою сторону, я незамедлительно пойду на операцию против храпа. О чем советую задуматься и вам, друзья мои.