А затем к этому первому разочарованию прибавились пример.
История «ренегатства» этих людей началась с пересмотра отношения «новых левых» к «антиимпериалистической борьбе третьего мира», когда они с удивлением обнаружили, что их свободолюбивые соратники готовы простить «угнетенным народам» любые подлости и зверства и, посылая бездумные славословия Вьетконгу, Мао, палестинцами и иже с ними, в упор отказываются видеть, что объекты их восхищения неизмеримо более далеки и враждебны идеалам Красного мая, нежели самые реакционные силы западного капитализма. А затем к этому первому разочарованию прибавились пример бывших соратников, ушедших в террористическое подполье, превратившихся в озлобленных на все и вся мизантропов, бессмысленными убийствами лишь умножающих ответные репрессии государства; все более очевидная провинциальность и оторванность от жизненных реалий наследующих революции 1968 года «троцкистских» и «анархистских» сект. Было отчего опустить руки и перейти от радикализма к поддержке меньшего зла, благо после 1968 года это зло и вправду сделалось наименьшим. Соблазн заклеймить подобный образ мыслей как капитулянтский был бы весьма велик, если бы не вопрос - а что в настоящий момент является альтернативой ему? Насквозь вторичный, безответственный и с самого начала обреченный на банкротство «антиглобализм»? Однако и безоговорочно согласиться с позицией Глюксманов едва ли представляется возможным. Допустим, в Европе и в самом деле есть основания для опасения великих потрясений, действительно есть что терять и чем дорожить. Но ведь и в иных условиях подобное вынужденное охранительство способно цвести не менее пышным цветом.