Александр Севастьянов. ПАМЯТИ КОНСТАНТИНА КРЫЛОВА
Александр никитич прислал новый текст. С автором я чаще не согласен, но его тексты всегда небезынтересны, поэтому публикую.
Умер Константин Анатольевич Крылов, наш дорогой Костя. При его жизни мы с ним называли друга друга по имени-отчеству, как принято у русских людей. Но ныне я впервые называю его так, как звал для себя, в душе.
Для меня это очень большая личная потеря, ведь он был из числа редких, штучных, незаменимых людей, какими так небогато, увы, украшена сегодня Русская земля. Я сердечно любил его, несмотря на разницу в годах и политических мнениях, ведь зато во взглядах на жизнь, литературу и искусство мы были чрезвычайно близки даже в мелочах. Понимали друг друга с полуслова, с полуцитаты (он, как мало кто, знал русскую поэзию, особенно Серебряного века), наслаждались беседой и обществом друг друга. Воспоминания о прекрасных часах многих дружеских пиров, насыщенных не только вкусными закусками и напитками, но и умными, высоко содержательными разговорами, поэзией, музыкой, добрыми словами и чувствами, пиров, в которых К.А. не раз бывал центром внимания, - из числа самых дорогих за последние 15 лет. Как мы теперь будем без него?
В политике он оставил по себе заметный след, и без него сообщество русских националистов потускнеет. Одаренный организатор, без которого не сложился бы целый ряд важнейших элементов русского общественного бытия, Крылов не щадя сил брался за многое, начиная от таких медиаресурсов, как умный и интересный сайт АПН и самый на сегодня интеллектуальный журнал «Вопросы национализма», и заканчивая правозащитной организацией РОД и собственной политической партией НДП. Трудно даже исчислить все инициативы и процессы, которые в свое время держались на этом деятельном и продвинутом человеке, умеющем находить общий язык с самыми разными людьми, когда того требовала польза дела.
Получивший великолепное образование на факультете кибернетики МИФИ, а затем на философском факультете МГУ, талантливый поэт и писатель, весьма заметный в кругах постмодернистской литературы, Крылов обладал редкой способностью импровизировать практически на любую тему, имеющую общественное значение. Огромная эрудиция, блестящая память, острый, склонный к парадоксам ум, свободное владение русским языком в его самых изысканных свойствах, современный стиль мышления позволяли ему интересно говорить и писать, даже когда тема дискурса была далека от его профессиональных познаний. «Ты не горяч и не холоден, теплохладен еси» - это явно сказано не о нем: он был именно горяч, когда дело касалось его заветных идей и идеалов, в ожесточенном споре мог отбросить фальшивую политкорректность и высказать до конца и нелицеприятно все, что думал - драгоценное по нашим кислым временам и душам свойство. (Но поскольку я и сам такой, мы избегали острых углов в наших дискуссиях, дорожа друг другом как личностями и ставя дружбу выше политических разногласий.)
У Константина было замечательное и ценное для интеллектуала свойство: если что-то его всерьез интересовало, он начинал копать литературу и шел до предела, изучая вопрос дотошно во всех подробностях. Таким он был во всем: в познании жизни в самых разных ее аспектах, в религии, в литературных пристрастиях. Он не играл в эрудита, как это свойственно многим поверхностным людям, он был им в реальности. Какой занимательностью и познавательностью всегда были отмечены беседы с ним! И с какой лихостью он умело расправлялся с застарелыми предрассудками, с косными представлениями заурядного большинства!
Известие о том, что К.А. ушел в иной мир, больно отозвалось в моей душе, я знаю, что никогда не смогу смириться с такой потерей. Тем более, что в мои годы находить и заводить новых друзей - ох, как нелегко. «Дружите с теми, кто моложе вас, А то устанет сердце от потерь», - сказал один поэт. Но Константин Крылов опрокинул и эту расхожую истину…
Умер Константин Анатольевич Крылов, наш дорогой Костя. При его жизни мы с ним называли друга друга по имени-отчеству, как принято у русских людей. Но ныне я впервые называю его так, как звал для себя, в душе.
Для меня это очень большая личная потеря, ведь он был из числа редких, штучных, незаменимых людей, какими так небогато, увы, украшена сегодня Русская земля. Я сердечно любил его, несмотря на разницу в годах и политических мнениях, ведь зато во взглядах на жизнь, литературу и искусство мы были чрезвычайно близки даже в мелочах. Понимали друг друга с полуслова, с полуцитаты (он, как мало кто, знал русскую поэзию, особенно Серебряного века), наслаждались беседой и обществом друг друга. Воспоминания о прекрасных часах многих дружеских пиров, насыщенных не только вкусными закусками и напитками, но и умными, высоко содержательными разговорами, поэзией, музыкой, добрыми словами и чувствами, пиров, в которых К.А. не раз бывал центром внимания, - из числа самых дорогих за последние 15 лет. Как мы теперь будем без него?
В политике он оставил по себе заметный след, и без него сообщество русских националистов потускнеет. Одаренный организатор, без которого не сложился бы целый ряд важнейших элементов русского общественного бытия, Крылов не щадя сил брался за многое, начиная от таких медиаресурсов, как умный и интересный сайт АПН и самый на сегодня интеллектуальный журнал «Вопросы национализма», и заканчивая правозащитной организацией РОД и собственной политической партией НДП. Трудно даже исчислить все инициативы и процессы, которые в свое время держались на этом деятельном и продвинутом человеке, умеющем находить общий язык с самыми разными людьми, когда того требовала польза дела.
Получивший великолепное образование на факультете кибернетики МИФИ, а затем на философском факультете МГУ, талантливый поэт и писатель, весьма заметный в кругах постмодернистской литературы, Крылов обладал редкой способностью импровизировать практически на любую тему, имеющую общественное значение. Огромная эрудиция, блестящая память, острый, склонный к парадоксам ум, свободное владение русским языком в его самых изысканных свойствах, современный стиль мышления позволяли ему интересно говорить и писать, даже когда тема дискурса была далека от его профессиональных познаний. «Ты не горяч и не холоден, теплохладен еси» - это явно сказано не о нем: он был именно горяч, когда дело касалось его заветных идей и идеалов, в ожесточенном споре мог отбросить фальшивую политкорректность и высказать до конца и нелицеприятно все, что думал - драгоценное по нашим кислым временам и душам свойство. (Но поскольку я и сам такой, мы избегали острых углов в наших дискуссиях, дорожа друг другом как личностями и ставя дружбу выше политических разногласий.)
У Константина было замечательное и ценное для интеллектуала свойство: если что-то его всерьез интересовало, он начинал копать литературу и шел до предела, изучая вопрос дотошно во всех подробностях. Таким он был во всем: в познании жизни в самых разных ее аспектах, в религии, в литературных пристрастиях. Он не играл в эрудита, как это свойственно многим поверхностным людям, он был им в реальности. Какой занимательностью и познавательностью всегда были отмечены беседы с ним! И с какой лихостью он умело расправлялся с застарелыми предрассудками, с косными представлениями заурядного большинства!
Известие о том, что К.А. ушел в иной мир, больно отозвалось в моей душе, я знаю, что никогда не смогу смириться с такой потерей. Тем более, что в мои годы находить и заводить новых друзей - ох, как нелегко. «Дружите с теми, кто моложе вас, А то устанет сердце от потерь», - сказал один поэт. Но Константин Крылов опрокинул и эту расхожую истину…