Наташа.
Ей 43 года. Она учится на социальных курсах, чтобы получить квалификацию „офисный работник“. Кауффрау - называется это по-немецки. Старается, учит Word и Excel, чтобы потом пополнить ряды копеечного плангтона: разбирателей почты, торчателей на ресепшене, отвечателей в справочном окошке.
Жалко ее, на курсах этих одни малолетки из неблагополучных семей да поздние переселенцы из Турции и Марокко. А она гордая. Аристократичная вся такая. Славянка. С гражданством Германии.
Хм. Какие-то нелепые курсы... Что она делала до этого? Неужели у нее никогда не было профессии?
Была! Сразу после свадьбы, еще восемь лет назад, они договорились с мужем все расходы делить поровну, пол квартплаты, пол счета за телефон. И отпуск каждый сам себе платит, и ужины в ресторане. Он - немец, финансовой поддержки не предложил, а она - гордая. Русская. Не попросила. Мол, раз так, сама могу себя содержать. Я могу все сама. Престольная княжна, да и только.
Так и жили, у него автосалон и 10 тыщ месячного дохода в евро. А у нее три рабочих места (нянька, санитарка, уборщица) и брачный контракт о раздельном имуществе. И гордость. И независимость.
Добегалась. На четвертом десятке попала в больницу со смещением позвоночного диска. Провалялась три месяца на казенной койке. В следствие болезни отказала одна почка и защемился нерв в коленном суставе, так что походка стала стабильно прихрамывающей. Врачи, в общем, сказали не перетруждаться. Инвалидность написали, какой-то там степени.
А что муж? Он приходил в больницу несколько раз. Посмотреть и посочувствовать своей перекошенной жене. Ранимая немецкая душа к такому зрелищу была не готова и Ханс решил с Наташей расстаться. „Извини, говорит, женился я на тебе здоровой и веселой, а теперь ты больная и грустная. Прости, если можешь, вот бумага на развод.“
Допрыгалась. Наташа. По брачному контракту денег ей не положено. Все что заработала - то ее, да, а что она там заработала? 1500 евро в месяц хватало как раз оплачивать половину общих с мужем счетов, да себе на подкладки, да ему, иногда, галстук в подарок.
Безропотно, без единого писка, подписала все бумаги. Отказ от любых претензий. Местный закон бы ее защитил, платил бы ей муж пособие всю оставшуюся жизнь. Но, где там. Нет.
Больная. Старая. Без квартиры. Без денег и возможности дальше работать. Но, независимая. Даже более, чем раньше, независимая. И гордая.
Ей в январе будет 44 года, она учится на курсах. Ей теперь можно только сидя работать. Разбирать почту, отвечать в информационном окошке...
А детей у нее нет. И уже, наверное, не будет. Муж то на втором году брака сознался, что безнадежно бесплоден, справку показал пятилетней давности. Пожалела его тогда, простила, что сразу не сказал, до свадьбы. Свой ведь, любимый, бедный, несчастный...
"Дура - я", - говорит сегодня Наташа: "Берите, девки, от жизни все, пока молодые. Благородство совсем не в моде. А мужика, который бабла не дает, не важно бедный он или жадный, шлите сразу на хуй."
ББ.