вечером
Вечером, отведя пары у заочников, поехал в гости к Ире, она давно меня приглашала, но я думал, что у меня очень плохое настроение, и не хотел поэтому приезжать. Сегодня меня очень взбодрили студенты, шесть часов лекций у них. Я просто рассказывал, ходя по около доски, рисовал всякие сферы и уравнения, много смеялся, чувствовал себя как в лучшие свои часы со студентами. Им было тоже хорошо. Они все почти остались до конца трёх пар, только кому на электричку за город, ушли в восемь вечера. И все говорили спасибо, когда уходили. Время пролетело совсем незаметно. Сто сорок шесть человек, и никто не спал и не скучал. Опять пожалел, что у меня нет диктофона (но совсем чуть-чуть, потому что ну что, слушал я бы эти свои лекции, что ли? и они год от года всё равно лучше становятся; я просто и не пожалел, а подумал, сколько денег проё… и пропито, а диктофона вот так и нет, вымя, блин, есть, а хересу нету). 
У Иры очень хорошо дома. Чисто очень, всё новое, ящик мандаринов, ели весь вечер, я привёз ей много новой музыки и кино, всё хотел всё слить в комп, но она не дала, так как просто хотела поговорить. Сначала я просто хотел сливать и рассказывать о том, что сливаю, пока сливается. Мне просто нравилось сидеть в таком красивом уютном месте рядом с ящиком мандаринов, рядом большим красивым боксёром Фуджи, похожим на обезьяну всё же, такая милая рожа. И кресло у Иры компьютерное - прямо моей мечты (своё я давно раздолбал, залезая на него с ногами и садясь на ручки), оно как в самолёте. И колонки, которые я сам ей выбирал, это когда у неё было много денег и она мне сказала: выбери мне компьютер для меня. Я тогда спросил: и музыка чтобы была красивой? - Да. Ну я и выбрал насчёт звука для себя, купив дорогие хорошие колонки и поставив звуковую карту почти своей мечты и набив его лучшими кодеками.
Наверное, я бы так и сидел, рассказывая. Потому что настроение после того, как я ушёл из корпуса университета, стало не то чтобы стремительно, но как-то исподволь становиться ужасным, раздолбанным, и никак не собиралось, не нанизывалось уже на яркие воспоминания о лекции. Оно становилось вымороженным, будто вырубили свет и выгнали на мороз, хотя было и не холодно, хоть люди и мёрзли на улице, но именно что изнутри становилось вымороженно и нелепо, и мне необъяснимо хотелось попасть домой, выключить свет и сидеть тихо просто. Но я подумал, что это будет ещё хуже, чем вчера высосать бутылку водки в одного, так же тихо, ночью, молча и без света. Вот я из-за этого и уехал в Красноярск, потому что я вообще просто очень долго могу просидеть молча и глядя в окно и без света и без единой мысли. Я стал сознательно избегать этого состояния.
Мы сидели и говорили, мы давно, оказывается. не виделись. Наверное, месяц. Или больше. Ни фига себе. Я сегодня почему-то решил одеть костюм и почему-то даже галстук. А, потому что Ире нравится, когда я одеваюсь аккуратно, к тому же мне это идёт, вид законченного шального подростка-наци с этой новой стрижкой, так оттеняемый костюмом, который именно ровно настолько сшит мне больше, чтобы было похоже, будто я взял его погонять у кого-то на время лекции в университете. Меня забавляет постоянное теперь «мальчик, а ты куда пошёл». Мне нравится даже эффект, что когда меня начинают слушать, мальчик пропадает, вернее, не полное aufhebung, но я вижу своё отражение на лицах иногда, и там не мальчик вовсе, они совершенно увлечены жёстким точным рассудком и охренительной музыкой ума. Хотя и мальчик тоже. Вообще же, я очень жалею, что я не музыкант, что я не умею свободно играть, выражать свои мысли именно в потоке звука-но-без-речи, честно говоря. речь, слова - они часто мешают мне, кажутся лишними. Но неизбежно уже то, что в речи я и буду. Поэтому в моей речи и много регистров, голосов, манер, сдвижек, мимики, тембров. Почему это бывает чаще только или дома или на лекциях? Ну, на лекциях я себя чувствую как дома, просто я говорю то, что думаю. И потом, я же знаю, как скучно этим студентам в том корпусе, где все на них положили, и как они оживают, как они вдруг очень хотят задать вопрос, а я знаю уже этот вопрос и отвечаю на него, глядя часто в те глаза, откуда он идёт. Ум, живая речь - это же так интимно. Я шесть лет работаю в университете, и раньше именно этого и стеснялся, и всё писал лекции всегда, но потом всё я чаще забывал, что принёс с собой бумажки. А теперь, да где-то года два уже, мне поровну. Они меня знают как облупленного, не иначе. Раньше я бежал этого, а теперь это-то мне и в удовольствие.
Сегодня мы не говорили почти об университете. Ира давно просила принести новой музыки. И вот всё же мы слушали музыку. А Ира для меня тоже сама - музыка, и я для неё тоже. Поэтому мы перестали слушать музыку, сливаемую параллельно в компьютер, и пошли ужинать. Ира приготовила гороховый суп с грудинкой и гренками, запечённый заяц с соусом, зелёный чай с лимоном, много-много конфет, зелени. Я съел две тарелки вкусного супа, а также тарелку Вики, которая есть не стала. Видно, пока они меня ждали, они поужинали, потому что муж Иры, Саша, уже спал. После супа и зайца мы пили чай, заяц оказался жирным и упитанным, я пожалел, что положил себе большой кусок, думая, что там половина кость. Мы пили чай и говорили втроём, ну и собака сидела слушала тоже.
Сначала говорили об университете, о том, как, на сколько градусов покрепчал маразм. Ира удивительна мне. Находится в эпицентре говноворота, но отрешена от этого, делает, как просто работу, например, ткачество или токарное дело. Дома я не знаю, где она работает. Мы можем говорить об этом, о разных коллегах по эпицентру, но это совсем иначе, чем это говорится непосредственно там, в эпицентре и около. Чаще всего нас обрывает Вика, которая в курсах всего говнодвижения на кафедре и в совете. Она говорит: ну хватит уже, надоели вы мне, послушайте меня, товарищи дорогие, ну послушайте же. Но, конечно, сразу мы остановиться не можем. И поэтому Вика говорит далее: ну кто вы, кто вы после этого? у вас на уме одни интриги и вы трёте одно говно, ну какие вы философы в жопу, вы послушайте, что вы говорите. Я вот сегодня читала биографию Чехова, нам задали, я не представляю, чтобы он собирал такие гадости и жил среди таких людей. - А что мы тебе, не философы, что ли? Сейчас протрём тему, так и о философии поговорим. - Дураки. Вы деграданты. Чего вы делаете? Диссертации пишете - для статуса, статьи свои вшивые - для галочки и чтобы другим умнее казаться. Вы дураки, вы поймите это. - Ха. Мне вот вообще насрать на диссертацию, а статьи я вообще больше писать не хочу и пишу всё меньше, год уже ничего не писал. Диссертация : ) Нахрен нужно это сосалово. - Может, тебе бы денег больше платили? Рублей так это тысячу накинули бы, а? : ) - Вика, рот закрой, сейчас вообще спать пойдёшь, Саша придёт раз в сто лет, так и не дашь ведь поговорить спокойно. - Философы так не поступают: «рот закрой»… у вас язык-то уголовников уже и замашки, а один вообще фашист, а ещё студентов чему-то учите. Придурки. - Вика, а чему мы их должны учить? - Философии. Ха, я сегодня в интернете нашла философию… чего бы ты, Саша, думал? - Вика, рот закрой. - Философию пизды. - А, знаю я такое. Ну, простебался мужик. Мы-то тут причём. - Вика, ещё раз ты будешь выражаться, спать пойдёшь. - Да. Я вообще не думаю, что кого-то нужно чему-то учить. Не знаю… Мне не важно. Не это важно. Но я почему-то уверен, что кое-что очень важно. Короче, деньги я всё равно не там зарабатываю, и мне неважно, что обо мне там думают, важно или неважно, нужен или не нужен. - Философ в университете?.. Вот Саша настоящий философ, но самое важное для университета: он просто украшение этого университета, и всего-то. Но это очень важно, иметь просто такой ум в университете. Неважно, чем он занят, он просто генерирует поле. Он мог быть занят чем угодно, но он занят тем, что ему просто нравится, а это редкость. - Ну, так и есть, украшение, да, в общем, мы там не нужны, так, для пользы-то дела, но без меня или без твоей мамы там была бы просто полная… чего-то неполное, короче. - Хуйня ты хотел сказать. - Вика, быстро спать пошла отсюда, скотина. - А чё я? У нас учителя в школе матерятся. - Я не верю. - Я тоже. - А я вам расскажу. Только мне опять придётся сматериться. - Давай спать вали. - Не, вали уж, рассказывай. - Ладно, расскажи и спать. - Как вы меня задолбали. Слушайте. Мама Славы ведёт физкультуру. Она хотела показать, как делать колесо. И ногами выбила окно. И говорит: ёб твою мать, не рассчитала я маленько. - Саш, у них в школе учителя идиоты почти все. - Да чего там, зарплата-то никакая. - У них директор вообще, кажется, не просыхает. Тут на линейке я вообще выпала: она два раза выходила и говорила одно и тоже: Здравствуйте, дорогие папы и мамы, мы рады, что вы сегодня к нам пришли, к нам и к нашим детям. Её одёргивают сзади, а она напролом эту шнягу второй раз слово в слово толкнула. - Песец дура вообще уже. И эти алкаши учат наших детей. - В Германии школы, наверное, лучше. Как Маше там, нравится? - Очень. - Всё же очень хорошо, что ты уедешь.
Потом Вика рассказывала про то, как она ходит на бадминтон. Горжусь тем, что во многом и я убедил Иру не водить больше ребёнка в «музыкалку». Вика была очень нервная тогда, нытлива как-то, дёрганая. Больше настоянием Ириных родителей и Сашиных была эта дурацкая музыкалка. Пианино вынесли тайно от них. А Вике купили дорогую, самую лучшую грифельную ракетку. Кажется, в бадминтон влюбил её я, когда мы как-то по осени у меня дома играли в бадминтон в большой комнате. Я вообще ни во что больше не играю, кроме бадминтона. А забавно до Иры доходило, что не нужна никому эта омерзительная музыкалка. Как-то раз Ира пришла домой пьяная и усталая с одной тупейшей защиты в совете, где отсосала по полной. И её звонила уч-ца Вики отчитать мать за то, что ребёнок прогуливает уроки и нужно больше заниматься, и брать дополнительные уроки и вообще завтра прийти. Ну, Ира согласилась, вдумчиво так поговорила, извинялась и каялась. А назавтра забыла. А вечером назавтра эта уч-ца звонит и говорит: ну что же Вы не пришли, ни Вы, ни Ваш ребёнок? - А… я что, должна была? - Ну как же, мы же вчера договаривались. Я Вас час прождала. - Ой, ну простите, конечно. Я вчера очень устала, и сразу уснула после нашего разговора, очень расстроившись. Поймите, это так ново для меня. А что произошло?.. И тут Вика начинает громко смеяться и кричит в смехе на всю комнату: да она вчера нажралась, как свинья, Елена Николаевна, и не помнит нихера. Елена Николаевна: Ах вооот как! Я Вас жду, я переживаю о Вашей дочери, да у нас же тут две дороги, а на одном столбе уже шесть веночков висит, а Вы вот как… - Елена Николаевна… дорогая, Вы меня простите… знаете… а идите-ка Вы НАХУЙ со своими веночками на столбе. Я поняла, что моему ребёнку ходить к вам туда вообще не стоит. Счастливо.
Так когда Ира документы туда ходила забирать, эта сука подошла к ней и по плечу похлопала и сказала: ну и правильно, я с самого начала знала, что ничего путного из Вашей дочери не получится.
Бадминтон. Тренерша там, видимо, супер. Вика рассказывает: «Взлетаем, детки, взлетаем, летим, летим! Хооп!» Ну, Вика там отрывается. Я всегда говорил Ире, что Вике нужно двигаться, а не общаться с гнусным пианино. Вот я про Машу сразу понял: танцы, движение. И вот тогда же и Вика, они одногодки, хотела на танцы пойти. Но у нас хорошо - танцевальный хороший клуб недалеко от дома, и Маша заняла первое место в полуфинале города в своей возрастной группе уже через четыре месяца занятий. Теперь Вика тоже думает о соревнованиях. Она стала добрая, спокойная, открытее. А ведь был такой волчоныш злобный зубастный и слегка неуклюжий.
Потом мы о скорбном ещё покалякали немного: это о наших сессиях. У меня сессия закончилась именно в тот день, когда я в Красноярск сорвался второй раз. Я же убежал из-за галлюцинаций, вообще в жопу пьяный в поезд сел, ночью сбежав из дома. Забавно, что Ира тоже сдала сессию на отлично. Разгон, конечно, взяла с НГ. Ну, я-то раньше, с Рождества. И даже ещё раньше. Только у неё круче было: одна галлюцинация на двоих ночью четырнадцатого января, на двоих с мужем. Будто на кухне кто-то есть, чай заваривает, курит, посмеивается, по коридору ходит. И к двери подошёл в их комнату, а они от страха обмерли и слова сказать не могут друг другу, боятся, что их найдёт он. У меня, кстати, то же самое было, я чуть не подох от сердцебиения и ужаса. Реально человек зашёл в ванную и умывался, полоскал рот. А потом подошёл к двери в мою комнату и нахально громким шёпотом и ещё и телепатически звал меня и нехорошо смеялся. Я думаю, что такой синхрон у нас вышел от одинаковости рациона в эту сессию: водка и мандарины и больше ничего где-то неделю. Блядь, как мы на занятия ходили, вообще не понимаю. Квалификацию не пропьёшь, мда… А, ну ещё гепатопротекторы но-шпа и лив-52, и валерьянка. Ну, я думаю, меня-то ещё и музыка довела, я слушал как раз те дни на рипите альбом, где мрачный Папа Иоанн Павел Второй читает проповеди под совершенную техноиндастриэл-жесть, вот оттуда: http://slkn.nm.ru/muzic/07%20-%20Divine%20Order.mp3 .
У Иры очень хорошо дома. Чисто очень, всё новое, ящик мандаринов, ели весь вечер, я привёз ей много новой музыки и кино, всё хотел всё слить в комп, но она не дала, так как просто хотела поговорить. Сначала я просто хотел сливать и рассказывать о том, что сливаю, пока сливается. Мне просто нравилось сидеть в таком красивом уютном месте рядом с ящиком мандаринов, рядом большим красивым боксёром Фуджи, похожим на обезьяну всё же, такая милая рожа. И кресло у Иры компьютерное - прямо моей мечты (своё я давно раздолбал, залезая на него с ногами и садясь на ручки), оно как в самолёте. И колонки, которые я сам ей выбирал, это когда у неё было много денег и она мне сказала: выбери мне компьютер для меня. Я тогда спросил: и музыка чтобы была красивой? - Да. Ну я и выбрал насчёт звука для себя, купив дорогие хорошие колонки и поставив звуковую карту почти своей мечты и набив его лучшими кодеками.
Наверное, я бы так и сидел, рассказывая. Потому что настроение после того, как я ушёл из корпуса университета, стало не то чтобы стремительно, но как-то исподволь становиться ужасным, раздолбанным, и никак не собиралось, не нанизывалось уже на яркие воспоминания о лекции. Оно становилось вымороженным, будто вырубили свет и выгнали на мороз, хотя было и не холодно, хоть люди и мёрзли на улице, но именно что изнутри становилось вымороженно и нелепо, и мне необъяснимо хотелось попасть домой, выключить свет и сидеть тихо просто. Но я подумал, что это будет ещё хуже, чем вчера высосать бутылку водки в одного, так же тихо, ночью, молча и без света. Вот я из-за этого и уехал в Красноярск, потому что я вообще просто очень долго могу просидеть молча и глядя в окно и без света и без единой мысли. Я стал сознательно избегать этого состояния.
Мы сидели и говорили, мы давно, оказывается. не виделись. Наверное, месяц. Или больше. Ни фига себе. Я сегодня почему-то решил одеть костюм и почему-то даже галстук. А, потому что Ире нравится, когда я одеваюсь аккуратно, к тому же мне это идёт, вид законченного шального подростка-наци с этой новой стрижкой, так оттеняемый костюмом, который именно ровно настолько сшит мне больше, чтобы было похоже, будто я взял его погонять у кого-то на время лекции в университете. Меня забавляет постоянное теперь «мальчик, а ты куда пошёл». Мне нравится даже эффект, что когда меня начинают слушать, мальчик пропадает, вернее, не полное aufhebung, но я вижу своё отражение на лицах иногда, и там не мальчик вовсе, они совершенно увлечены жёстким точным рассудком и охренительной музыкой ума. Хотя и мальчик тоже. Вообще же, я очень жалею, что я не музыкант, что я не умею свободно играть, выражать свои мысли именно в потоке звука-но-без-речи, честно говоря. речь, слова - они часто мешают мне, кажутся лишними. Но неизбежно уже то, что в речи я и буду. Поэтому в моей речи и много регистров, голосов, манер, сдвижек, мимики, тембров. Почему это бывает чаще только или дома или на лекциях? Ну, на лекциях я себя чувствую как дома, просто я говорю то, что думаю. И потом, я же знаю, как скучно этим студентам в том корпусе, где все на них положили, и как они оживают, как они вдруг очень хотят задать вопрос, а я знаю уже этот вопрос и отвечаю на него, глядя часто в те глаза, откуда он идёт. Ум, живая речь - это же так интимно. Я шесть лет работаю в университете, и раньше именно этого и стеснялся, и всё писал лекции всегда, но потом всё я чаще забывал, что принёс с собой бумажки. А теперь, да где-то года два уже, мне поровну. Они меня знают как облупленного, не иначе. Раньше я бежал этого, а теперь это-то мне и в удовольствие.
Сегодня мы не говорили почти об университете. Ира давно просила принести новой музыки. И вот всё же мы слушали музыку. А Ира для меня тоже сама - музыка, и я для неё тоже. Поэтому мы перестали слушать музыку, сливаемую параллельно в компьютер, и пошли ужинать. Ира приготовила гороховый суп с грудинкой и гренками, запечённый заяц с соусом, зелёный чай с лимоном, много-много конфет, зелени. Я съел две тарелки вкусного супа, а также тарелку Вики, которая есть не стала. Видно, пока они меня ждали, они поужинали, потому что муж Иры, Саша, уже спал. После супа и зайца мы пили чай, заяц оказался жирным и упитанным, я пожалел, что положил себе большой кусок, думая, что там половина кость. Мы пили чай и говорили втроём, ну и собака сидела слушала тоже.
Сначала говорили об университете, о том, как, на сколько градусов покрепчал маразм. Ира удивительна мне. Находится в эпицентре говноворота, но отрешена от этого, делает, как просто работу, например, ткачество или токарное дело. Дома я не знаю, где она работает. Мы можем говорить об этом, о разных коллегах по эпицентру, но это совсем иначе, чем это говорится непосредственно там, в эпицентре и около. Чаще всего нас обрывает Вика, которая в курсах всего говнодвижения на кафедре и в совете. Она говорит: ну хватит уже, надоели вы мне, послушайте меня, товарищи дорогие, ну послушайте же. Но, конечно, сразу мы остановиться не можем. И поэтому Вика говорит далее: ну кто вы, кто вы после этого? у вас на уме одни интриги и вы трёте одно говно, ну какие вы философы в жопу, вы послушайте, что вы говорите. Я вот сегодня читала биографию Чехова, нам задали, я не представляю, чтобы он собирал такие гадости и жил среди таких людей. - А что мы тебе, не философы, что ли? Сейчас протрём тему, так и о философии поговорим. - Дураки. Вы деграданты. Чего вы делаете? Диссертации пишете - для статуса, статьи свои вшивые - для галочки и чтобы другим умнее казаться. Вы дураки, вы поймите это. - Ха. Мне вот вообще насрать на диссертацию, а статьи я вообще больше писать не хочу и пишу всё меньше, год уже ничего не писал. Диссертация : ) Нахрен нужно это сосалово. - Может, тебе бы денег больше платили? Рублей так это тысячу накинули бы, а? : ) - Вика, рот закрой, сейчас вообще спать пойдёшь, Саша придёт раз в сто лет, так и не дашь ведь поговорить спокойно. - Философы так не поступают: «рот закрой»… у вас язык-то уголовников уже и замашки, а один вообще фашист, а ещё студентов чему-то учите. Придурки. - Вика, а чему мы их должны учить? - Философии. Ха, я сегодня в интернете нашла философию… чего бы ты, Саша, думал? - Вика, рот закрой. - Философию пизды. - А, знаю я такое. Ну, простебался мужик. Мы-то тут причём. - Вика, ещё раз ты будешь выражаться, спать пойдёшь. - Да. Я вообще не думаю, что кого-то нужно чему-то учить. Не знаю… Мне не важно. Не это важно. Но я почему-то уверен, что кое-что очень важно. Короче, деньги я всё равно не там зарабатываю, и мне неважно, что обо мне там думают, важно или неважно, нужен или не нужен. - Философ в университете?.. Вот Саша настоящий философ, но самое важное для университета: он просто украшение этого университета, и всего-то. Но это очень важно, иметь просто такой ум в университете. Неважно, чем он занят, он просто генерирует поле. Он мог быть занят чем угодно, но он занят тем, что ему просто нравится, а это редкость. - Ну, так и есть, украшение, да, в общем, мы там не нужны, так, для пользы-то дела, но без меня или без твоей мамы там была бы просто полная… чего-то неполное, короче. - Хуйня ты хотел сказать. - Вика, быстро спать пошла отсюда, скотина. - А чё я? У нас учителя в школе матерятся. - Я не верю. - Я тоже. - А я вам расскажу. Только мне опять придётся сматериться. - Давай спать вали. - Не, вали уж, рассказывай. - Ладно, расскажи и спать. - Как вы меня задолбали. Слушайте. Мама Славы ведёт физкультуру. Она хотела показать, как делать колесо. И ногами выбила окно. И говорит: ёб твою мать, не рассчитала я маленько. - Саш, у них в школе учителя идиоты почти все. - Да чего там, зарплата-то никакая. - У них директор вообще, кажется, не просыхает. Тут на линейке я вообще выпала: она два раза выходила и говорила одно и тоже: Здравствуйте, дорогие папы и мамы, мы рады, что вы сегодня к нам пришли, к нам и к нашим детям. Её одёргивают сзади, а она напролом эту шнягу второй раз слово в слово толкнула. - Песец дура вообще уже. И эти алкаши учат наших детей. - В Германии школы, наверное, лучше. Как Маше там, нравится? - Очень. - Всё же очень хорошо, что ты уедешь.
Потом Вика рассказывала про то, как она ходит на бадминтон. Горжусь тем, что во многом и я убедил Иру не водить больше ребёнка в «музыкалку». Вика была очень нервная тогда, нытлива как-то, дёрганая. Больше настоянием Ириных родителей и Сашиных была эта дурацкая музыкалка. Пианино вынесли тайно от них. А Вике купили дорогую, самую лучшую грифельную ракетку. Кажется, в бадминтон влюбил её я, когда мы как-то по осени у меня дома играли в бадминтон в большой комнате. Я вообще ни во что больше не играю, кроме бадминтона. А забавно до Иры доходило, что не нужна никому эта омерзительная музыкалка. Как-то раз Ира пришла домой пьяная и усталая с одной тупейшей защиты в совете, где отсосала по полной. И её звонила уч-ца Вики отчитать мать за то, что ребёнок прогуливает уроки и нужно больше заниматься, и брать дополнительные уроки и вообще завтра прийти. Ну, Ира согласилась, вдумчиво так поговорила, извинялась и каялась. А назавтра забыла. А вечером назавтра эта уч-ца звонит и говорит: ну что же Вы не пришли, ни Вы, ни Ваш ребёнок? - А… я что, должна была? - Ну как же, мы же вчера договаривались. Я Вас час прождала. - Ой, ну простите, конечно. Я вчера очень устала, и сразу уснула после нашего разговора, очень расстроившись. Поймите, это так ново для меня. А что произошло?.. И тут Вика начинает громко смеяться и кричит в смехе на всю комнату: да она вчера нажралась, как свинья, Елена Николаевна, и не помнит нихера. Елена Николаевна: Ах вооот как! Я Вас жду, я переживаю о Вашей дочери, да у нас же тут две дороги, а на одном столбе уже шесть веночков висит, а Вы вот как… - Елена Николаевна… дорогая, Вы меня простите… знаете… а идите-ка Вы НАХУЙ со своими веночками на столбе. Я поняла, что моему ребёнку ходить к вам туда вообще не стоит. Счастливо.
Так когда Ира документы туда ходила забирать, эта сука подошла к ней и по плечу похлопала и сказала: ну и правильно, я с самого начала знала, что ничего путного из Вашей дочери не получится.
Бадминтон. Тренерша там, видимо, супер. Вика рассказывает: «Взлетаем, детки, взлетаем, летим, летим! Хооп!» Ну, Вика там отрывается. Я всегда говорил Ире, что Вике нужно двигаться, а не общаться с гнусным пианино. Вот я про Машу сразу понял: танцы, движение. И вот тогда же и Вика, они одногодки, хотела на танцы пойти. Но у нас хорошо - танцевальный хороший клуб недалеко от дома, и Маша заняла первое место в полуфинале города в своей возрастной группе уже через четыре месяца занятий. Теперь Вика тоже думает о соревнованиях. Она стала добрая, спокойная, открытее. А ведь был такой волчоныш злобный зубастный и слегка неуклюжий.
Потом мы о скорбном ещё покалякали немного: это о наших сессиях. У меня сессия закончилась именно в тот день, когда я в Красноярск сорвался второй раз. Я же убежал из-за галлюцинаций, вообще в жопу пьяный в поезд сел, ночью сбежав из дома. Забавно, что Ира тоже сдала сессию на отлично. Разгон, конечно, взяла с НГ. Ну, я-то раньше, с Рождества. И даже ещё раньше. Только у неё круче было: одна галлюцинация на двоих ночью четырнадцатого января, на двоих с мужем. Будто на кухне кто-то есть, чай заваривает, курит, посмеивается, по коридору ходит. И к двери подошёл в их комнату, а они от страха обмерли и слова сказать не могут друг другу, боятся, что их найдёт он. У меня, кстати, то же самое было, я чуть не подох от сердцебиения и ужаса. Реально человек зашёл в ванную и умывался, полоскал рот. А потом подошёл к двери в мою комнату и нахально громким шёпотом и ещё и телепатически звал меня и нехорошо смеялся. Я думаю, что такой синхрон у нас вышел от одинаковости рациона в эту сессию: водка и мандарины и больше ничего где-то неделю. Блядь, как мы на занятия ходили, вообще не понимаю. Квалификацию не пропьёшь, мда… А, ну ещё гепатопротекторы но-шпа и лив-52, и валерьянка. Ну, я думаю, меня-то ещё и музыка довела, я слушал как раз те дни на рипите альбом, где мрачный Папа Иоанн Павел Второй читает проповеди под совершенную техноиндастриэл-жесть, вот оттуда: http://slkn.nm.ru/muzic/07%20-%20Divine%20Order.mp3 .