омск
В Омске холодно так, как, кажется, лет пятьдесят уже не было. Ночью было минус сорок семь, как мне сказал кто-то по телефону. Но на разных сайтах написаны разные температуры. По моим ощущениям, так и вовсе не холодно, хожу без рукавичек. Город очень тихий, пустой, особенно в моём районе. Видно, что все замёрзли.
Интересно, бывает ли здесь мороз и солнце день чудесный, как на сегодняшних гатчинских фотографиях teplorod-а? Я тоже сделал фотографии, красноярские. Всё, больше на мыльницу фотографировать не буду, лучше соберу денег на цифровой фотоаппарат. Отдал двести пятьдесят рублей за восемьдесят штук фотографий, а там качество такое по сравнению с названными гатчинским фотографиями, что мне даже сканировать неохота, омерзительно прямо. Но несколько штук я завтра всё же отсканирую: лошади, горки, куропатки, застреленный зайчик, ледяные скульптуры, кафе, кинотеатр, вертолёты, действующие лица, исполнители. Северное сияние на Диксоне осталось на видеокамере, а перегонять в цифру я не умею.
В поезде, запрыгивая на верхнюю полку, окончательно раздолбил ребро. Кажется, там просто трещина.
Была хорошая попутчица, москвичка-бухгалтер семидесяти трёх лет, мы постоянно говорили и говорили с ней. Елена Алексеевна. Многое я записывал из её историй в блокнот. Обменялись телефонами и адресами.
Дома здорово очень. Матэ и калебаса очень подходят к этому холоду вокруг. Отоспался, готовил картошку. Уже месяца три я ничего не готовлю, а вот тут приготовил себе еды, будучи у сестры в Красноярске избалован едой. У меня есть фиолетовая картошка, кажется, ирландская называется, она очень белая и сочная внутри, я её мелко режу, потом отжимаю через полотенце и жарю на сильном огне со свежим базиликом, сухим майораном и индийским шафраном. Любимое блюдо.
Спортзал, кажется, откладывается на неделю или две, из-за ребра мне сложно дышать и поднимать что-либо. Завтра же пойду в травматологию.
Слушаю "космическую" музыку "Bad Sector": красивая медитативная электроника с голосовыми вставками, напоминающими мне железную дорогу, это когда ночью в поезде едешь и слушаешь, что же за окном. А за окном поля без края совсем с расставленными там зачем-то громкоговорителями, один из которых другому внезапно женским голосом, как-то разбуженно-внезапно, по-рабочему грубовато вдруг говорит на всю степь: "Пятый, пятый, почему у нас состав на третьем тупике. Где Николай." А другой громкоговоритель серьёзным бессонным хриплым мужским голосом через минуту, продравшись через гормкий шорох и постукивания, отвечает: "Нормально всё, нормально. Пятый на пути". "Поняла. Поняла". И эхо откуда-то: от неба, что ли?
Неужели, интересно, по телефону они этого сказать не могут?..
Интересно, бывает ли здесь мороз и солнце день чудесный, как на сегодняшних гатчинских фотографиях teplorod-а? Я тоже сделал фотографии, красноярские. Всё, больше на мыльницу фотографировать не буду, лучше соберу денег на цифровой фотоаппарат. Отдал двести пятьдесят рублей за восемьдесят штук фотографий, а там качество такое по сравнению с названными гатчинским фотографиями, что мне даже сканировать неохота, омерзительно прямо. Но несколько штук я завтра всё же отсканирую: лошади, горки, куропатки, застреленный зайчик, ледяные скульптуры, кафе, кинотеатр, вертолёты, действующие лица, исполнители. Северное сияние на Диксоне осталось на видеокамере, а перегонять в цифру я не умею.
В поезде, запрыгивая на верхнюю полку, окончательно раздолбил ребро. Кажется, там просто трещина.
Была хорошая попутчица, москвичка-бухгалтер семидесяти трёх лет, мы постоянно говорили и говорили с ней. Елена Алексеевна. Многое я записывал из её историй в блокнот. Обменялись телефонами и адресами.
Дома здорово очень. Матэ и калебаса очень подходят к этому холоду вокруг. Отоспался, готовил картошку. Уже месяца три я ничего не готовлю, а вот тут приготовил себе еды, будучи у сестры в Красноярске избалован едой. У меня есть фиолетовая картошка, кажется, ирландская называется, она очень белая и сочная внутри, я её мелко режу, потом отжимаю через полотенце и жарю на сильном огне со свежим базиликом, сухим майораном и индийским шафраном. Любимое блюдо.
Спортзал, кажется, откладывается на неделю или две, из-за ребра мне сложно дышать и поднимать что-либо. Завтра же пойду в травматологию.
Слушаю "космическую" музыку "Bad Sector": красивая медитативная электроника с голосовыми вставками, напоминающими мне железную дорогу, это когда ночью в поезде едешь и слушаешь, что же за окном. А за окном поля без края совсем с расставленными там зачем-то громкоговорителями, один из которых другому внезапно женским голосом, как-то разбуженно-внезапно, по-рабочему грубовато вдруг говорит на всю степь: "Пятый, пятый, почему у нас состав на третьем тупике. Где Николай." А другой громкоговоритель серьёзным бессонным хриплым мужским голосом через минуту, продравшись через гормкий шорох и постукивания, отвечает: "Нормально всё, нормально. Пятый на пути". "Поняла. Поняла". И эхо откуда-то: от неба, что ли?
Неужели, интересно, по телефону они этого сказать не могут?..