Музей настоящего
Психотерапевты, которые настаивали на том, что всё лечится присутствием в настоящем, называли его модным словом presens, мне никогда не нравились.
Во-первых, потому, что они придумывали настоящее в его тактильной, например, форме: "трите, трите этот шёлковый платочек, сосредоточьтесь на его фактуре, сосредоточьтесь на настоящем моменте" - дураку ясно, что это очень иллюзорное настоящее.
И второе: они не могли мне ответить на вопрос, а чем же отчаяние - не самое настоящее настоящее? Отчаяние - это состояние, не имеющее выхода никуда, сосредоточенное как раз в моменте. И как раз во время отчаяния люди склонны тереть платочки, бить головой об стенку и практиковать другие ожесточённые формы настоящего.
Мне не нравилась терапия настоящим. Сегодня ночью снилось снова хроническое учреждение из моих снов, Музей. Сегодня в нём распродавали коллекции экспонатов, а именно вещи, которые, возможно, были подделками. Собственно, Музей сегодня избавлялся от коллекции музейных подделок, так и называлась его сводящая с ума выставка в моём сне, "Музейные подделки" - предметы, выставленные в витринах музейного магазина, т.о., насовсем ускользнули от presens, их статус был неясен, подделки они или нет, ведь если они подделки, то они настоящие экспонаты выставки, но если они настоящие, подходящие экспонаты выставки, они подделки под экспонаты.
Все предметы, излишне говорить, были крайне радиоактивны, фонили ужасно все, так, что никаким прибором невозможно было считать их действительный возраст. И я пришёл в настоящее отчаяние, когда потратил все деньги на скупку этих вещей, и они все оказались подделками.
Этот сон привязан к моему детскому кошмару: когда мне было 12 лет, я выиграл краевую олимпиаду по биологии и в составе группы с другими юными биологами из СССР был премирован поездкой со всей компанией в Монголию в Гоби и в другие места археологических раскопок.
В Улан-Баторе я поверил одной проститутке, её звали Тулуп, и она была настоящая проститутка, она ещё и фарцевала, и продала мне много настоящих кожаных изделий, перчатки маме, сумку сестре и т.п., так вот, она продала мне сумку костей динозавров в качестве сувениров. А я приехал домой в Игарку и раздаривал эти кости как кости динозавров. А это оказались кости быков, с помойки какой-нибудь семьи в степи, кости, хорошо выбеленные солнцем, хорошо подстаренные, на миллионы лет визуально.
И я потом долго мучился тем, что я наебал кучу народа. И тогда мне стал сниться Музей. Инстанция совести и лжи одновременно. Повторяющий в своих чертах национальный исторический музей в Улан-Баторе (советский Дом Культуры по архитектуре, ничего особенного).
Во-первых, потому, что они придумывали настоящее в его тактильной, например, форме: "трите, трите этот шёлковый платочек, сосредоточьтесь на его фактуре, сосредоточьтесь на настоящем моменте" - дураку ясно, что это очень иллюзорное настоящее.
И второе: они не могли мне ответить на вопрос, а чем же отчаяние - не самое настоящее настоящее? Отчаяние - это состояние, не имеющее выхода никуда, сосредоточенное как раз в моменте. И как раз во время отчаяния люди склонны тереть платочки, бить головой об стенку и практиковать другие ожесточённые формы настоящего.
Мне не нравилась терапия настоящим. Сегодня ночью снилось снова хроническое учреждение из моих снов, Музей. Сегодня в нём распродавали коллекции экспонатов, а именно вещи, которые, возможно, были подделками. Собственно, Музей сегодня избавлялся от коллекции музейных подделок, так и называлась его сводящая с ума выставка в моём сне, "Музейные подделки" - предметы, выставленные в витринах музейного магазина, т.о., насовсем ускользнули от presens, их статус был неясен, подделки они или нет, ведь если они подделки, то они настоящие экспонаты выставки, но если они настоящие, подходящие экспонаты выставки, они подделки под экспонаты.
Все предметы, излишне говорить, были крайне радиоактивны, фонили ужасно все, так, что никаким прибором невозможно было считать их действительный возраст. И я пришёл в настоящее отчаяние, когда потратил все деньги на скупку этих вещей, и они все оказались подделками.
Этот сон привязан к моему детскому кошмару: когда мне было 12 лет, я выиграл краевую олимпиаду по биологии и в составе группы с другими юными биологами из СССР был премирован поездкой со всей компанией в Монголию в Гоби и в другие места археологических раскопок.
В Улан-Баторе я поверил одной проститутке, её звали Тулуп, и она была настоящая проститутка, она ещё и фарцевала, и продала мне много настоящих кожаных изделий, перчатки маме, сумку сестре и т.п., так вот, она продала мне сумку костей динозавров в качестве сувениров. А я приехал домой в Игарку и раздаривал эти кости как кости динозавров. А это оказались кости быков, с помойки какой-нибудь семьи в степи, кости, хорошо выбеленные солнцем, хорошо подстаренные, на миллионы лет визуально.
И я потом долго мучился тем, что я наебал кучу народа. И тогда мне стал сниться Музей. Инстанция совести и лжи одновременно. Повторяющий в своих чертах национальный исторический музей в Улан-Баторе (советский Дом Культуры по архитектуре, ничего особенного).