Основной вопрос психиатрии
О немецкой медицине и о попсовом лечении депрессии в психотерапии, об основном вопросе психиатрии и дельный совет по лечению хандры, но равно и трясучки.
Приятельнице шесть лет лечили депрессию, только антидепрессантами. Поднимали активность (серотонин, дофамин поднимали, на ноги с кровати человека поднимали). На ногах же человеку было неуютно. Тревожно.
Нет, препарата для гашения тревожности и ажитации ей не назначали, как то обычно делается в психиатрии, то есть, в дополнение к стимуляторам, к "активности" назначают нейролептик для решения основного вопроса душевного здоровья - вопроса о равновесии возбуждения и торможения. Давали только антидепрессант. Потому активной она быть не любила, так как была на пиках серотонина активна до тревоги, до трясучки или до эйфории, до покупок ненужных вещей, написания идиотских писем, текстов, которые казались ей утром умными, вечером глупыми, или наоборот.
Предпочитала потому тогда выпить. Нажиралась потому синькой раз в неделю, не в силах совладать со своей активностью, и таким образом приводила себя в состояние овоща или хотя бы смиренной грустной овцы на пару дней и потом ещё три дня возвращала себя к пику активности, и так по кругу и было. Избегала, то есть, активности. Вернее, тревоги. Потому что когда была активной, была тревожной.
Психотерапевт ей шесть лет лечила тревожность, они вместе нашли корни тревоги в её детстве, в Травме.
А дело было всего лишь в том, что антидепрессант не был уравновешен нейролептиком, возбуждение торможением.
На вопрос о том, почему тревожность началась вместе с терапией антидепрессантом, психиатр, доктор наук, отвечал, что ну а как же, человек стал от антидепрессанта не депрессивен, то есть, встал с кровати, вышел в мир, а разучился там ходить и что-то делать. Вот ему и тревожно. Или, может, у него открылись старые раны, активность ведь, живость души наступила, а душа-то была больна, а не просто затюкана, а Больна, в смысле давно больна, неспроста, не от тупо от усталости и обилия стрессов задепрессовала душа.
И душа-больна тогда и пошла к психотерапевту, чтобы научиться ходить, активной быть, как активировалась как сим-карта, с антидепрессантом-то, аж до постоянного трезвона, то есть, до тревоги и трясучки заактивничалась.
На вопрос о том, почему она стала тревожной после начала приёма антидепрессанта, психотерапевт ответил то же самое: Вы вышли из сумрака, из депрессии, но Вы активны на старый лад, ходите неправильно, травматически, как Вас покорёжило когда-то Неспроста. Потому Вам больно и тревожно. Надо работать с Травмой.
И поставили душе-больна модный диагноз - постравматическое диссоциативное расстройство. Господи, а ведь это для всего диагноз, вдуматься если, да даже и не вдуматься, а просто вслушаться в эту фразу. Так как у всех травма, и всех травма диссоциирует, диссоциирует голову с реальностью и сами процессы друг к другу в голове.
И шесть лет душа-больна была тревожна и придумывала себе с помощью специалиста по лечению Травмы историю Травмы и лечилась от тревоги Травмы (якобы насилие, Травма так её напугали, отвратили от мира, что она перестала быть душа-активна и стала душа-больна, то есть, задепрессовала, ввергла себя тревоге, отвлекается тревогами от Страха и т.п. и т. д. суетой и так на всю жизнь).
Так они все втроём и жили, лечили тревогу и депрессию больной души: психиатр, психотерапевт и душа-больна. Душа мучилась от того, что не может быть активной без того, чтобы не быть тревожной. Или лежит как дура обездвиженно или делает всякие глупости на пике серотонина (когда, то есть, не лежится уже). Психиатр активировал им всем души стимуляторами да серотонином как симки, а психотерапевт учил души как им быть в новом, активированном состоянии.
Каждую вторую душу с этого лечения трясло как последнюю блядь и пидараску от этой активации и открывшейся тревоги. От якобы травмы. От синдрома, якобы, гиперактивности (особенно детей, которым и так-то скучно на уроках, и они потому вертятся, так им ещё серотонин подымают и риталина дают, чтоб совсем как юла в своём верчении они застывали). Люди стеснялись сами себя и уходили от общества, будучи очень, до трясучки, активными. Уходили в Работу С Травмой, в свой гиперактивный внезапно внутренний мир. Так как они стеснялись своей трясучки и не могли её понять.
А решение было просто: уравновесить возбуждение торможением - антидепрессант или стимулятор нейролептиком. И будет вам активность без тревоги. И никакой необходимости надумывать Травму, чтоб объяснить тревогу и трясучку и маниакал и чтоб было чем занять активировавшиеся ручки.
Я не психиатр. Я встретил свою приятельницу два месяца назад и она снова говорила, что снова пьёт синьку. Чтоб не трясло. Чтобы вылёживаться (пьянство создаёт ритм, заделье, задаёт лирику постоянного излечения, придает жизни вектор постоянного обновления)
и чтобы быть спокойной -
пришла мне мысль.
Да у ней же просто нейролептика хорошего не было, - подумал я!
Бля!.. А у ей вообще нейролептика не было. Никогда.
Жесть.
А ведь тут просто логика.
А она говорит, что зачем уравновешивать активность, зачем снова Вся Эта Химия, ещё химия дополнительно, если можно есть поменьше антидепрессанта и стимуляторов, тогда не будет так трясти. Ну логично же.
Но тогда она снова лежит и смотрит в потолок неделями.
Ну тогда надо поесть стимуляторов!
Вот такая однообразная логика.
Ну, она всё же пошла тогда и требовала нейролептик. И ей усмехнувшись доктор наук его дал. Мол, идиоты пациенты лучше всех знают как их лечить ага, ну на бери мне не жалко, под твою ответственность (мне несколько раз под мою ответственность, например, рецепт на амфетамин давали чистый в порошке, сочли ответственным человеком).
Ну так у неё теперь и Травмы не стало. Нет тревоги, забыла дорогу к психотерапевту.
Такая вот история. История о шести годах, получается, ушедших в никуда.
Она редактор в философском издательстве. Года четыре или пять лет назад прославилась тем, что заперлась в красивом автоматическом туалете-комнате посреди города на Kurfürstendamm и жила там два дня, заблокировав двери. Идти ей было некуда, так как дома её активированную терпеть не могли, а лежачую она сама себя стеснялась, а на гостиницу денег не было, а друзей у людей с депрессиями / маниакалами / психотическими подскоками тоже не остаётся как правило.
Да, и диссер она написала о Тревоге Бытия, о стоянии души на ветру Вечности, о том, что душа всегда больна, типа потому что мы люди, потому и больна душа всегда.
Пиздец, короче.
Схема антидепрессант плюс нейролептик - заповедь в психиатрии.
Как ей это не давали нейролептик - не понимаю. Ну да, ну да... Травма ведь причиной всему. Какие такие таблетки перед лицом Травмы? Вечности? Боли с большой буквы?
А то и само Бытие причина боли, без травм. Ото ж. А человек Трещина Бытия, самая его боль и мякотка и есть (Хайдеггер, велик. нем. всемир. изв. философ). И боль и радость. И страдание полезно. И так далее вся это руссконемецкая поеботина про пользу страданий, боли.
А потом про то, что надо учиться ходить, наращивать скиллз, платить кучи бабосов за обучение тому, как Снова Вернуться В Мир, быть здоровой, Учиться Быть и Простым Человеческим Радостям.
А всего лишь надо уравновесить было антидепрессант нейролептиком.
Приятельнице шесть лет лечили депрессию, только антидепрессантами. Поднимали активность (серотонин, дофамин поднимали, на ноги с кровати человека поднимали). На ногах же человеку было неуютно. Тревожно.
Нет, препарата для гашения тревожности и ажитации ей не назначали, как то обычно делается в психиатрии, то есть, в дополнение к стимуляторам, к "активности" назначают нейролептик для решения основного вопроса душевного здоровья - вопроса о равновесии возбуждения и торможения. Давали только антидепрессант. Потому активной она быть не любила, так как была на пиках серотонина активна до тревоги, до трясучки или до эйфории, до покупок ненужных вещей, написания идиотских писем, текстов, которые казались ей утром умными, вечером глупыми, или наоборот.
Предпочитала потому тогда выпить. Нажиралась потому синькой раз в неделю, не в силах совладать со своей активностью, и таким образом приводила себя в состояние овоща или хотя бы смиренной грустной овцы на пару дней и потом ещё три дня возвращала себя к пику активности, и так по кругу и было. Избегала, то есть, активности. Вернее, тревоги. Потому что когда была активной, была тревожной.
Психотерапевт ей шесть лет лечила тревожность, они вместе нашли корни тревоги в её детстве, в Травме.
А дело было всего лишь в том, что антидепрессант не был уравновешен нейролептиком, возбуждение торможением.
На вопрос о том, почему тревожность началась вместе с терапией антидепрессантом, психиатр, доктор наук, отвечал, что ну а как же, человек стал от антидепрессанта не депрессивен, то есть, встал с кровати, вышел в мир, а разучился там ходить и что-то делать. Вот ему и тревожно. Или, может, у него открылись старые раны, активность ведь, живость души наступила, а душа-то была больна, а не просто затюкана, а Больна, в смысле давно больна, неспроста, не от тупо от усталости и обилия стрессов задепрессовала душа.
И душа-больна тогда и пошла к психотерапевту, чтобы научиться ходить, активной быть, как активировалась как сим-карта, с антидепрессантом-то, аж до постоянного трезвона, то есть, до тревоги и трясучки заактивничалась.
На вопрос о том, почему она стала тревожной после начала приёма антидепрессанта, психотерапевт ответил то же самое: Вы вышли из сумрака, из депрессии, но Вы активны на старый лад, ходите неправильно, травматически, как Вас покорёжило когда-то Неспроста. Потому Вам больно и тревожно. Надо работать с Травмой.
И поставили душе-больна модный диагноз - постравматическое диссоциативное расстройство. Господи, а ведь это для всего диагноз, вдуматься если, да даже и не вдуматься, а просто вслушаться в эту фразу. Так как у всех травма, и всех травма диссоциирует, диссоциирует голову с реальностью и сами процессы друг к другу в голове.
И шесть лет душа-больна была тревожна и придумывала себе с помощью специалиста по лечению Травмы историю Травмы и лечилась от тревоги Травмы (якобы насилие, Травма так её напугали, отвратили от мира, что она перестала быть душа-активна и стала душа-больна, то есть, задепрессовала, ввергла себя тревоге, отвлекается тревогами от Страха и т.п. и т. д. суетой и так на всю жизнь).
Так они все втроём и жили, лечили тревогу и депрессию больной души: психиатр, психотерапевт и душа-больна. Душа мучилась от того, что не может быть активной без того, чтобы не быть тревожной. Или лежит как дура обездвиженно или делает всякие глупости на пике серотонина (когда, то есть, не лежится уже). Психиатр активировал им всем души стимуляторами да серотонином как симки, а психотерапевт учил души как им быть в новом, активированном состоянии.
Каждую вторую душу с этого лечения трясло как последнюю блядь и пидараску от этой активации и открывшейся тревоги. От якобы травмы. От синдрома, якобы, гиперактивности (особенно детей, которым и так-то скучно на уроках, и они потому вертятся, так им ещё серотонин подымают и риталина дают, чтоб совсем как юла в своём верчении они застывали). Люди стеснялись сами себя и уходили от общества, будучи очень, до трясучки, активными. Уходили в Работу С Травмой, в свой гиперактивный внезапно внутренний мир. Так как они стеснялись своей трясучки и не могли её понять.
А решение было просто: уравновесить возбуждение торможением - антидепрессант или стимулятор нейролептиком. И будет вам активность без тревоги. И никакой необходимости надумывать Травму, чтоб объяснить тревогу и трясучку и маниакал и чтоб было чем занять активировавшиеся ручки.
Я не психиатр. Я встретил свою приятельницу два месяца назад и она снова говорила, что снова пьёт синьку. Чтоб не трясло. Чтобы вылёживаться (пьянство создаёт ритм, заделье, задаёт лирику постоянного излечения, придает жизни вектор постоянного обновления)
и чтобы быть спокойной -
пришла мне мысль.
Да у ней же просто нейролептика хорошего не было, - подумал я!
Бля!.. А у ей вообще нейролептика не было. Никогда.
Жесть.
А ведь тут просто логика.
А она говорит, что зачем уравновешивать активность, зачем снова Вся Эта Химия, ещё химия дополнительно, если можно есть поменьше антидепрессанта и стимуляторов, тогда не будет так трясти. Ну логично же.
Но тогда она снова лежит и смотрит в потолок неделями.
Ну тогда надо поесть стимуляторов!
Вот такая однообразная логика.
Ну, она всё же пошла тогда и требовала нейролептик. И ей усмехнувшись доктор наук его дал. Мол, идиоты пациенты лучше всех знают как их лечить ага, ну на бери мне не жалко, под твою ответственность (мне несколько раз под мою ответственность, например, рецепт на амфетамин давали чистый в порошке, сочли ответственным человеком).
Ну так у неё теперь и Травмы не стало. Нет тревоги, забыла дорогу к психотерапевту.
Такая вот история. История о шести годах, получается, ушедших в никуда.
Она редактор в философском издательстве. Года четыре или пять лет назад прославилась тем, что заперлась в красивом автоматическом туалете-комнате посреди города на Kurfürstendamm и жила там два дня, заблокировав двери. Идти ей было некуда, так как дома её активированную терпеть не могли, а лежачую она сама себя стеснялась, а на гостиницу денег не было, а друзей у людей с депрессиями / маниакалами / психотическими подскоками тоже не остаётся как правило.
Да, и диссер она написала о Тревоге Бытия, о стоянии души на ветру Вечности, о том, что душа всегда больна, типа потому что мы люди, потому и больна душа всегда.
Пиздец, короче.
Схема антидепрессант плюс нейролептик - заповедь в психиатрии.
Как ей это не давали нейролептик - не понимаю. Ну да, ну да... Травма ведь причиной всему. Какие такие таблетки перед лицом Травмы? Вечности? Боли с большой буквы?
А то и само Бытие причина боли, без травм. Ото ж. А человек Трещина Бытия, самая его боль и мякотка и есть (Хайдеггер, велик. нем. всемир. изв. философ). И боль и радость. И страдание полезно. И так далее вся это руссконемецкая поеботина про пользу страданий, боли.
А потом про то, что надо учиться ходить, наращивать скиллз, платить кучи бабосов за обучение тому, как Снова Вернуться В Мир, быть здоровой, Учиться Быть и Простым Человеческим Радостям.
А всего лишь надо уравновесить было антидепрессант нейролептиком.