Опасности психотерапии
Вред психотерапии заключается, например в том, что пока больной увлечённо верит в создаваемую вместе с терапевтом историю о себе болезном, он запускает болезнь, откладывает её лечение, которое всецело заключается в правильном подборе медикаментов, в восстановлении поломанной органики, долгоиграющих процессов и ресурсов организма, на что способны только очень сведущие в работе всего организма врачи (психотерапевты сразу говорят, что они не врачи, а что-то невнятное бормочут все в ответ на то, а что они такое, и правильно, правильно их травят психиатры и неврологи, потому что нет у психотерапевтов нормального медицинского образования чаще всего).
Психотерапия же воспитывает в пациентах наивность, инфантилизм, спесь - слишком сильную веру в свои россказни, истории, аффекты. Слишком большое придание весомости своему сознанию, словам, поступкам. Сказочная дурь психотерапии базируется в каких-то обличительных процессах типа суда над Айхманом. Базируется во временах священной веры в болтологию и кто кого переболтает так, чтобы повесить, а самому остаться чистеньким и красивым. Но я благодарен всем 16 психотерапевтам, которым я вынес основательно мозги и утопил их лицензии в судах и жалобах на них в Минздрав Велик Германии, благодарен за присмотр, за отвлечение, за языковую практику в чужой стране.
Последняя терапевт мне очень понравилась, я перестал менять терапевтов, я их сразу ненавидел ведь всех, как они говорили "мой метод это трансконгениальногенитальный психососоаналитосозис" или что-то такое, я удивлялся, не охуел ли человек, так материться, если метод у них у всех один - языком молоть безответственно (сначала, на первой же встрече с психотерапевтом, нужно подписать бумагу, что в случае суицида терапевт ответственности не несёт - я сразу в таком случае планировал новое развлечение и языковую бесплатную практику - засудить придурка с такими формулярами и стрясти компенсацию за подобные бесстыжие предложения, часто удавалось).
А последняя была мудрой вёльвой, "метода" у неё не было, вернее, за всю жизнь до своих 82 лет она освоила все методы и обсертификатилась по всем, под неё сделали кафедру в местном универе по её собственному методу, и она развлекала меня четыре года своим приятным обществом раз в неделю и чаще по часу, по два, давала всякие философские новые книжки интересные, пока мне не подобрали нормальные препараты, которые пришлось употреблять всего полтора года и вся эта мучительная хуета длиной в жизнь прекратилась, как и хождения по болтососам количеством 16 человек за десять лет. Но и со старой вёльвой было тяжело: она сама слишком уж верит в то, что говорит. Это хорошо. Но они все страдают упёртостью. Впрочем, такой мелочной упёртостью веры в свои мысли, статус, историю, прошлое страдает и наслаждается весь западный мир.
Как только мне стало лучшеть стабильно с правильно подобранных наконец-то медикаментов у одного с трудом найденного настоящего врача, я пропустил две назначенные встречи с бабкой и вообще даже не попрощался с ней ни по телефону, никак, хотя мы начали писать две совместные статьи о психоанализе и истории психотерапии. Я попросту забыл о ней, ведь лучшеть стало быстро, так, что у меня не было времени больше на болтовню об устройстве душ.
Психотерапия же воспитывает в пациентах наивность, инфантилизм, спесь - слишком сильную веру в свои россказни, истории, аффекты. Слишком большое придание весомости своему сознанию, словам, поступкам. Сказочная дурь психотерапии базируется в каких-то обличительных процессах типа суда над Айхманом. Базируется во временах священной веры в болтологию и кто кого переболтает так, чтобы повесить, а самому остаться чистеньким и красивым. Но я благодарен всем 16 психотерапевтам, которым я вынес основательно мозги и утопил их лицензии в судах и жалобах на них в Минздрав Велик Германии, благодарен за присмотр, за отвлечение, за языковую практику в чужой стране.
Последняя терапевт мне очень понравилась, я перестал менять терапевтов, я их сразу ненавидел ведь всех, как они говорили "мой метод это трансконгениальногенитальный психососоаналитосозис" или что-то такое, я удивлялся, не охуел ли человек, так материться, если метод у них у всех один - языком молоть безответственно (сначала, на первой же встрече с психотерапевтом, нужно подписать бумагу, что в случае суицида терапевт ответственности не несёт - я сразу в таком случае планировал новое развлечение и языковую бесплатную практику - засудить придурка с такими формулярами и стрясти компенсацию за подобные бесстыжие предложения, часто удавалось).
А последняя была мудрой вёльвой, "метода" у неё не было, вернее, за всю жизнь до своих 82 лет она освоила все методы и обсертификатилась по всем, под неё сделали кафедру в местном универе по её собственному методу, и она развлекала меня четыре года своим приятным обществом раз в неделю и чаще по часу, по два, давала всякие философские новые книжки интересные, пока мне не подобрали нормальные препараты, которые пришлось употреблять всего полтора года и вся эта мучительная хуета длиной в жизнь прекратилась, как и хождения по болтососам количеством 16 человек за десять лет. Но и со старой вёльвой было тяжело: она сама слишком уж верит в то, что говорит. Это хорошо. Но они все страдают упёртостью. Впрочем, такой мелочной упёртостью веры в свои мысли, статус, историю, прошлое страдает и наслаждается весь западный мир.
Как только мне стало лучшеть стабильно с правильно подобранных наконец-то медикаментов у одного с трудом найденного настоящего врача, я пропустил две назначенные встречи с бабкой и вообще даже не попрощался с ней ни по телефону, никак, хотя мы начали писать две совместные статьи о психоанализе и истории психотерапии. Я попросту забыл о ней, ведь лучшеть стало быстро, так, что у меня не было времени больше на болтовню об устройстве душ.