(no subject)
Трюк Бэнкси по градусу пошлости напоминает сцену из фильма про Айхмана, когда деду и компании вносят большой торт, на котором выложены, типа протест такой, еврейские символы. Сначала компания охуевает, дескать, что за провокация, что за фендибобер. Но потом кто-то тихо мигает деду, мол, всё по плану, продукты проверены, дед имитирует лицом глубокую мысль об искусстве и даёт отмашку - обжираловка начинается. Такой совриск конца тридцатых годов прошлого века. Торт-синагога, торт-провокация. Когда его таки начинают резать, оттуда внезапно фонтанирует кровь. Она оказывается дорогущим красным вином, пропиткой для бисквита.
Так и эта картина, сама себя пожирающая - это суперторт, можно пищать от восторга всем, кто там деньги делал на ней. Они и пищат. Бэнкси сладенький как моралист Гребенщиков, как протестность Битлз и прочая вот такая шняга сладенькая. Что с этой протестностью Гребня делать, например? Плакать за жизнь в дорогом ресторане. С протестностью Битлз? Танцевать и курить траву за мир во всём мире, морозить и жрать свою плаценту и прочую тантру из гарантированно города золотого. А с картины Бэнкси можно угорать от восторга, заработав за минуту трюка со встроенным в неё измельчителем бумаги треть миллиона долларов.
Так и эта картина, сама себя пожирающая - это суперторт, можно пищать от восторга всем, кто там деньги делал на ней. Они и пищат. Бэнкси сладенький как моралист Гребенщиков, как протестность Битлз и прочая вот такая шняга сладенькая. Что с этой протестностью Гребня делать, например? Плакать за жизнь в дорогом ресторане. С протестностью Битлз? Танцевать и курить траву за мир во всём мире, морозить и жрать свою плаценту и прочую тантру из гарантированно города золотого. А с картины Бэнкси можно угорать от восторга, заработав за минуту трюка со встроенным в неё измельчителем бумаги треть миллиона долларов.