Нажористость простоты
Один из компонентов мифа Берлина: честность в бедности, естественность, простота. Частично это заквашено на образе ГДР-простака, город-то был гэдээровским по большей части. Но по большей части закваска левацкая: прекарность, маргинальность, бездельность большинства обитателей города есть основа берлинского обаяния естественности и простоты. Поначалу смотрится как типовая левацкая "сексуальность простого рабочего". Но присмотреться если, дело не так просто: вырабатываемая прекарностью, бездельем, маргинальностью простота и естественность является ещё одним соблазном в мифологии этого Вавилона: это заведомо потаённое, неизведанное удовольствие - секс с тем, кто выброшен из гламура, со сцены, отброшен далеко в приватное, маргинальное, загородное, в обвислую майку-алкоголичку, в постоянные штаны адидас, секс с инвалидом, секс с беженцем, секс с безработным - это заповедные радости некоего до-капитализма, это миф об обществе, которое становится снова раем, о возвращении туда, где лев возляжет с ягнёнком. В кучах прекарной лени вызревает удивительная, кустистая простота, которая своей кустистостью может сравниться только с цепким и крайне запутанным орнаментом декаданса. Так вызревает удивительная мифологическая рельефность, глубинность, непостижимость простой чистой души (простая, но глубокая и рельефная). О, какие там фетиши, изыски, извращения, переливы чувств!
