Миссия провалена
Вторые выходные учитываюсь письмами миссионеров, которых судьба закинула к самым разным туземцам. Я полгода назад прочитал целиком наконец-то "Грустные тропики" Леви-Стросса, был полгода под большим впечатлением. Да, именно что было очень грустно, но непонятно, почему же так грустно. И вот тут, в этих письмах, я понял, почему так грустно: сознание, которое совершенно не нужно, совершенное и сложное, сложно устроенное, привозное, но совершенно не нужное. Это постоянно в книге Леви-Стросса было, только что так, как я теперь определил, не написано было словами. Но неискушенные в устройстве сознания миссионеры девятнадцатого и двадцатого веков пишут, начиная с запала всяких миклухо-маклаев о нужности своей миссии, культуры, сознания. Первые пару лет. Потом пишут еще больше. От одиночества, одиночество целых семей и деревень. Они все впервые начинают видеть небо, океан. Им страшно. Оно все совсем не библейское. И маклаевская и робинзон-крузовская сноровка эпохи Просвещения и позитивчик оказались совсем не в тему. Они видят сингулярности и природу во всей ее пульсирующей жизненности и вне-моральности там, где ожидали увидеть взывающую к их миссии якобы неутоленную жажду до бога. А оказалось, там нет никакой телеологии. Нет понятия будущего вооб ще, и вообще народ живет не по понятиям и не собирается собирать все и увязывать все в голове воедино. Вот и грустно. Грусть, постоянно соединенная с чувством ужаса - это было уже приглушенно у Леви-Стросса в книге, но в письмах миссионеров это быстро оформляется даже в истерики, не говоря уже о том, что осознание ненужности миссии и ее провала даже не становится заметным фактом, грустно совсем не провал миссии.
