А, еще помню светлый фильм - "Как я провел этим летом"
Там не было, кажется, великой идеи, нет? Там просто какие-то шестидесятники восстанавливали российскую метеорологию через очень тесный контакт, ну, то есть, еблись, кажется. Там был один жирный старый актив и у него практикант-пассивка, как я помню, и он его ебал, кажется, с применением подручных средств, а тот от него бегал, такая хм... мужская история была.
Этот фильм - чистейшая драма инициации, практически ее стенограмма в киноформате. А вот почему передача оружия и силы проходит в декорациях советской северной базы - это уже смешной вопрос. Ясно же, чтоб подымать на ноги советские шестидесятые и дух!
Почему я так люблю шестидесятые, что даже в фильме "Как я провел этим летом" только их и вижу? Нет, я люблю и вижу и в том фильме не только их. Там, в том "как я провел тем летом" - это прежде всего драма инициации (это видно уже сразу и по тому, как мило коверкан оказался язык малого там после инициации, как гвоздь ему в язык вставили).
А вот почему инициация малого, то есть, передача ему оружия и силы проходит в декорациях советской северной базы - это уже смешной вопрос. Ясно же, чтоб подымать на ноги советские шестидесятые и дух! Шестидесятые - наше все и по сих пор! Там тебе и свобода и сильная кукуруза и проч. нар. хозяйство и сила советской высшей школы. Это наша надежа, пока живы те, кому сейчас под шестьдесят, они оттуда родом, дети галактики.
Была там великая идея, конечно. Крепче сбитая, чем в Левиафане, так как инициация древнее всяких покаяний и Московии.
В Левиафане с мэсиджем все тип-топ, никаких углублений в шестидесятые и в проблематику мужской любви нет ведь...
Но природа все же использована фанерно. То ли дело на острове Лунгина-Мамонова, или на этом, где парнишка провел "тем летом".
Бочки там среди северных красот были... бочки безыдейно не бывают. Там за ними прятался молоденький парень от этого ебаря-террориста старого. Как бы его ебли среди этих бочек, гоняли, инициировали, то есть.
И очень много такого, тишины, то есть, мммм.... доисторического доязыкового молчания в фильме! Он полон тех самых шестидесятнических бочек Тарковского, прямые поставки оттуда, из нежности Тарковского к шестидесятым, бочки из-под космического топлива, но умолчанно, что сам фильм - киностенограмма истории инициации малого в советском севере... И хорошо, что умолчано. Благодаря этому бочки стали очень многозначительны, а сама любовно-инициационная история смотрится очень многопланово. Особенно когда они там радиорубку ломают - форпост болтовни с континента, ломают, чтобы кто-то не услышал жену, так как ревность...
Мэсидж был прост: как в амбаре с посевным зерном надо ебать девок, чтобы зерно силой напиталось, так и этого суслика гоняли по бочкам Тарковского, чтобы святые геологи и прочие предки сошли на землю для укрепы и вставания России с колен.
И природа святостью помогала: не спрятаться никуда было от ебаря-метеоролога. Вот так вот природа работает в кино. Практически. А не как задник.
А "Левиафан" обладает более цельной идеей, но банальной и плоской. Мэсиджом.
P.S. Пока уснащал фотками, увидел, что актив был не так и стар, но очень уж он шестидесятен и отцовск был, так и остался в моей памяти потому. А на фотках почти ровесники ведь.
Этот фильм - чистейшая драма инициации, практически ее стенограмма в киноформате. А вот почему передача оружия и силы проходит в декорациях советской северной базы - это уже смешной вопрос. Ясно же, чтоб подымать на ноги советские шестидесятые и дух!
Почему я так люблю шестидесятые, что даже в фильме "Как я провел этим летом" только их и вижу? Нет, я люблю и вижу и в том фильме не только их. Там, в том "как я провел тем летом" - это прежде всего драма инициации (это видно уже сразу и по тому, как мило коверкан оказался язык малого там после инициации, как гвоздь ему в язык вставили).
А вот почему инициация малого, то есть, передача ему оружия и силы проходит в декорациях советской северной базы - это уже смешной вопрос. Ясно же, чтоб подымать на ноги советские шестидесятые и дух! Шестидесятые - наше все и по сих пор! Там тебе и свобода и сильная кукуруза и проч. нар. хозяйство и сила советской высшей школы. Это наша надежа, пока живы те, кому сейчас под шестьдесят, они оттуда родом, дети галактики.
Была там великая идея, конечно. Крепче сбитая, чем в Левиафане, так как инициация древнее всяких покаяний и Московии.
В Левиафане с мэсиджем все тип-топ, никаких углублений в шестидесятые и в проблематику мужской любви нет ведь...
Но природа все же использована фанерно. То ли дело на острове Лунгина-Мамонова, или на этом, где парнишка провел "тем летом".
Бочки там среди северных красот были... бочки безыдейно не бывают. Там за ними прятался молоденький парень от этого ебаря-террориста старого. Как бы его ебли среди этих бочек, гоняли, инициировали, то есть.
И очень много такого, тишины, то есть, мммм.... доисторического доязыкового молчания в фильме! Он полон тех самых шестидесятнических бочек Тарковского, прямые поставки оттуда, из нежности Тарковского к шестидесятым, бочки из-под космического топлива, но умолчанно, что сам фильм - киностенограмма истории инициации малого в советском севере... И хорошо, что умолчано. Благодаря этому бочки стали очень многозначительны, а сама любовно-инициационная история смотрится очень многопланово. Особенно когда они там радиорубку ломают - форпост болтовни с континента, ломают, чтобы кто-то не услышал жену, так как ревность...
Мэсидж был прост: как в амбаре с посевным зерном надо ебать девок, чтобы зерно силой напиталось, так и этого суслика гоняли по бочкам Тарковского, чтобы святые геологи и прочие предки сошли на землю для укрепы и вставания России с колен.
И природа святостью помогала: не спрятаться никуда было от ебаря-метеоролога. Вот так вот природа работает в кино. Практически. А не как задник.
А "Левиафан" обладает более цельной идеей, но банальной и плоской. Мэсиджом.
P.S. Пока уснащал фотками, увидел, что актив был не так и стар, но очень уж он шестидесятен и отцовск был, так и остался в моей памяти потому. А на фотках почти ровесники ведь.