АТЫ-БАТЫ
Нашел свой старый текст...вот - представляю...
АТЫ - БАТЫ
- Ты в Шатое не был случайно? Не знаешь, как там, потише? Или там везде одинаково?
- Везде одинаково, где наши стоят, а где наших нет, там и потише. А тебе зачем? Кто знакомый служить, что ли едет?
- Да, родственник один.
- Солдатом?
- Да нет, офицером, а что, большая разница?
- Большая...
ДРУГИЕ ДЕМБЕЛЯ
Когда в свой положенный призыв я пошел в армию, в Чечню не попал. По времени не выпало. Как раз окончилась первая компания, а вторая еще не успела начаться. Помню, как «оттуда» обратно в Рязань, в наш 137 парашютно-десантный полк приехали солдаты, которых уже отправляли на дембель. На местных «полковых» дембелей они не были похожи, совсем. Поведение, разговоры, отношение ко всему, в том числе и к молодым солдатам у них было другое. Без спеси, честнее, что ли. Они больше обращали внимание именно на человека, а не на его выслугу, звание и т.д. Мы, будучи молодыми, могли спокойно спросить у них сигаретку, сесть рядом, покурить, поговорить о жизни, но только на теме войны было негласное «табу». Все понимали, что спрашивать об этом не принято, захочет, сам расскажет. Но разговоров об «этом» особых не было. Как-то один из приехавших лишь вздохнув, сказал: «Когда же люди, наконец, воевать перестанут? Как этот дурдом надоел!»
КОНТРЕТОРРОРИСТИЧЕСКИЕ МАЛЬЧИШКИ
В Чечню я попал потом, уже работая в рязанском ОМОНе. Увидев, в каких условиях там находятся наши солдаты, я был ошарашен. Я, конечно, знал, что у нас в армии сложная обстановка, но ведь ТАК, не то, что служить или воевать нельзя, ТАК даже жить нельзя. Когда, въехав на территорию Чеченской республики на первом же военном блокпосту увидел нашего солдата, я спросил у ребят: «А это что за чудище?» Тем, что я так назвал, оказался СОЛДАТ РОССИЙСКОЙ АРМИИ, УЧАСТВУЮЩИЙ В ПРОВЕДЕНИИ КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ. НАШ, РУССКИЙ СОЛДАТ.
Тот самый солдат, который 59 лет назад, освободив половину Европы, разгромил мощного и жестокого врага. Солдат той самой армии, которую совсем недавно боялись и уважали во всем мире. Те самые солдаты, которые несколько лет назад, совершив стремительный марш, самыми первыми заняли стратегически важную территорию в Косово. И когда еще не совсем въехавшие в суть происходящего английские спецназовцы подъехали к нашему, одиноко стоящему БТРу, перегородившему дорогу на Косово, и попросили освободить проезд, наш солдатик, сидящий на броне сухо произнес: «Никто тут не проедет, у меня приказ никого не пропускать". Вот так просто, один БТР с нашими солдатами взял и перекрыл путь отдельной английской военной группировке. Когда же англичане попытались намекнуть, что мол, ребята, проехать нам все равно придется, все разговоры были прекращены, а в сторону колонны с танками и самоходными установками повернулась башня с крупнокалиберным пулеметом, на борту которой был нарисован российский флаг. Более угрожающего оружия на наших БТРах не ставят. Но его и не понадобилось. Связываться с «ненормальными русскими» англичане не рискнули. Связываться они начали со своими штабами, те с нашими и т.д. Время, необходимое русским десантникам для развертывания на ключевых позициях, было выиграно. Колонну с «Юнион Джеками» потом, конечно, пропустили, только прибыли они уже к шапошному разбору, все контролировали наши миротворцы. Наша, уже тогда Российская армия. Еще одна небольшая, но красивая победа...
НЫНЕШНИЕ МИРОТВОРЦЫ
В Чечне сейчас служат мальчишки, совсем не похожие на тех бравых десантников из Югославии. Когда к нам, уже прибывшим на место дислокации в Чечне, подбежали ребятки, в протертых до дыр кирзовых сапогах, в замасленных, заштопанных бушлатах и попросили сигарет, я спросил: «Что, парни, тяжело вам тут?» Мне ответили: « Тут нормально, уж лучше, чем в части».
Глядя на этого пацана в стальной каске, которые носили еще в Великую Отечественную, в стоптанных «кирзачах», которые носили еще при царе Горохе, я не мог понять, почему им тут лучше, чем в родной части, стоящей в Ставрополье, где не стреляют каждую ночь, где не гоняют через день на зачистки, где не подрываются на минах, не живут в постоянном карауле, сменяя друг друга, где есть увольнения, столовая, баня, куда хотя бы иногда могут приехать родители?
Все очень просто. В Чечне не строят гаражей для командиров, не бегают в «самоход» за водкой для офицеров, не выравнивают по нитке снег, не устраивают «спортивные праздники», не красят бордюры в части и во всем прилегающем жилом массиве, не устраивают авралы по уборке казармы, не маршируют до изнеможения на торжественных маршах (так называемая «шагистика»), не отдают воинского приветствия (так называемой «чести»), всем и вся, честь здесь у каждого при себе. Здесь солдат занимается именно тем, чем и должен заниматься. Только учиться этому ему приходиться уже в боевых условиях, так как подготовка, данная на курсе молодого бойца, для боевых условий не годится, она годится только для службы в части, где нет войны. И именно поэтому самым страшным наказанием для солдата, находящегося в боевой обстановке, является отправка его обратно к себе в полк. Они боятся этого больше всего.
На войне честнее. Когда боец не на посту, не занят в наряде, он может спать. Днем, на кровати, не раздеваясь. Он может выйти на пост в нечищеных сапогах (а чего их чистить, когда кругом грязи по колено), закурить (днем), присесть, чтобы ноги и плечи не уставали от тяжести бронежилета, позагорать, лежа, на БМП, сходить к другу на пост, пару дней не бриться (если устал очень или приболел), прикупить у «чехов» газировки, чтобы попить на посту. Офицеры старой закалки, частенько бывавшие начальниками караулов возмутятся: «Как можно! А как же устав караульно-постовой службы?» У таких можно сразу спросить: «А ты был на войне? Солдатом?» Распухшим от гордости кадровым офицерам, протирающим галифе в канцеляриях с кондиционерами, смотрящим на часы, в ожидании окончания рабочего дня, этого не понять.
Формы нет, кроме той, в которой прибыли. Обуви тоже. А в горах все это, при таких нагрузках, быстро приходит в негодность. У нашего государства, запускающего в космос ракеты, строящего небоскребы из стали и стекла в Москве, устраивающего недельные гулянки по полной программе по случаю юбилея того или иного города, проводящего переписи, выборы, референдумы, не хватает средств, чтобы хоть обуть своих солдат. Солдат, которые, рискуя жизнями, по его же велению отстаивают его же интересы.
ДОБРОВОЛЬЦЫ ПО НЕВОЛЕ
Солдат, сидящий в окопе во время боя, не думает о том, как он сюда попал, из-за чего здесь вообще идет война. Надо выполнить приказ. И постараться остаться живым. Ребята из псковской роты не думали, что они погибают из-за того, что после дележки некогда могучего государства, некоторые высокопоставленные чины не смогли договориться из-за куска финансового пирога, развязав войну, принесшую столько горя людям. Они погибали, последний из оставшихся в живых офицеров огонь своей артиллерии на себя...
Во время прикрытия наших парней, устроивших заслон на дороге, на «высоте» подорвался солдат. Напоролся на ПМНку (противопехотная мина нажимного действия). Оторвало ногу. Перетянули, замотали, обкололи пармедолом и отправили в ближайший лазарет, который находился в соседней части. Большего для него сделать не могли. Парень молодец, держался. Вечером, когда солдаты сидели на улице и курили, я услышал такой разговор:
- Жалко, его ведь девушка на «гражданке» ждет.
- Ничего, сейчас протезы знаешь, какие делают!
- Везет все-таки Сереге, теперь домой поедет!
Такая вот военная солдатская логика. Эти парнишки попадают туда не по своей воле. Можно понять контрактников, офицеров, милиционеров. Даже когда их направляют в «горячие точки», составляя списки без их ведома, что очень часто практикуется среди рязанских подразделений МВД, они всегда могут отказаться, бросив рапорт об увольнении на стол командиру. Солдат так сделать не может. Вот и едет на войну, своей жизнью помогая разыгрывать большую партию, в которую уже десять лет играют презентабельного вида господа, сидя в своих апартаментах.
Обидно еще и то, что если до недавнего времени солдатам, вернувшимся домой из Чечни, платили деньги, то сейчас и это перестали делать. Пару лет назад «дембель-чеченец» по приезду на Родину мог позволить себе купить жилье, либо машину, сейчас же у него такой возможности нет. Если раньше у «чеченцев» был бесплатный проезд в транспорте, льготная квартплата и т.д. То потом эти льготы отменили. Помните объявления в транспорте (кое-где даже до сих пор висят): «Справка об участии в боевых действиях на территории Чеченской республики не является документом, дающим право на бесплатный проезд». Все просто - «чеченцев» стало очень много. Мы уже все к этому привыкли.
РАДИ ЧЕГО?
Возвращение домой каждый отмечает по-своему. Кто-то за пару месяцев (либо дней) «спускает» все заработанные командировочные деньги, хоть пару недель пожив вволю, кто-то кидается в бизнес, используя эти самые командировочные крохи как стартовый капитал. Но душевные раны, полученные на войне, не заживают полностью ни у кого. Очень обидно по возвращении «оттуда» видеть, что никому ничего не надо, ни прекращения войны (некоторым наоборот, война нужна, так как это их хлеб), ни спокойной мирной жизни, НИЧЕГО. Ради чего воевали? Ради утолщения кошельков сволочей разных рангов?
Государство использует этих мальчишек, отправляет на войну, делает из них «чеченцев», а потом бросает на произвол судьбы. Так даже с животными обращаться было бы очень жестоко. Хотя повторю- ЗА ТО, ЧТО ТАМ ДЕЛАЮТ ЭТИ МАЛЬЧИШКИ, им надо памятник поставить, и не после смерти, а СЕЙЧАС. В Штатах, например, есть же памятник «вьетнамцам»… А лучше просто относится к ним с заслуживающим того уважением. По-людски, по честному…
Дмитрий Флорин.
Фото автора
АТЫ - БАТЫ
- Ты в Шатое не был случайно? Не знаешь, как там, потише? Или там везде одинаково?
- Везде одинаково, где наши стоят, а где наших нет, там и потише. А тебе зачем? Кто знакомый служить, что ли едет?
- Да, родственник один.
- Солдатом?
- Да нет, офицером, а что, большая разница?
- Большая...
ДРУГИЕ ДЕМБЕЛЯ
Когда в свой положенный призыв я пошел в армию, в Чечню не попал. По времени не выпало. Как раз окончилась первая компания, а вторая еще не успела начаться. Помню, как «оттуда» обратно в Рязань, в наш 137 парашютно-десантный полк приехали солдаты, которых уже отправляли на дембель. На местных «полковых» дембелей они не были похожи, совсем. Поведение, разговоры, отношение ко всему, в том числе и к молодым солдатам у них было другое. Без спеси, честнее, что ли. Они больше обращали внимание именно на человека, а не на его выслугу, звание и т.д. Мы, будучи молодыми, могли спокойно спросить у них сигаретку, сесть рядом, покурить, поговорить о жизни, но только на теме войны было негласное «табу». Все понимали, что спрашивать об этом не принято, захочет, сам расскажет. Но разговоров об «этом» особых не было. Как-то один из приехавших лишь вздохнув, сказал: «Когда же люди, наконец, воевать перестанут? Как этот дурдом надоел!»
КОНТРЕТОРРОРИСТИЧЕСКИЕ МАЛЬЧИШКИ
В Чечню я попал потом, уже работая в рязанском ОМОНе. Увидев, в каких условиях там находятся наши солдаты, я был ошарашен. Я, конечно, знал, что у нас в армии сложная обстановка, но ведь ТАК, не то, что служить или воевать нельзя, ТАК даже жить нельзя. Когда, въехав на территорию Чеченской республики на первом же военном блокпосту увидел нашего солдата, я спросил у ребят: «А это что за чудище?» Тем, что я так назвал, оказался СОЛДАТ РОССИЙСКОЙ АРМИИ, УЧАСТВУЮЩИЙ В ПРОВЕДЕНИИ КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ. НАШ, РУССКИЙ СОЛДАТ.
Тот самый солдат, который 59 лет назад, освободив половину Европы, разгромил мощного и жестокого врага. Солдат той самой армии, которую совсем недавно боялись и уважали во всем мире. Те самые солдаты, которые несколько лет назад, совершив стремительный марш, самыми первыми заняли стратегически важную территорию в Косово. И когда еще не совсем въехавшие в суть происходящего английские спецназовцы подъехали к нашему, одиноко стоящему БТРу, перегородившему дорогу на Косово, и попросили освободить проезд, наш солдатик, сидящий на броне сухо произнес: «Никто тут не проедет, у меня приказ никого не пропускать". Вот так просто, один БТР с нашими солдатами взял и перекрыл путь отдельной английской военной группировке. Когда же англичане попытались намекнуть, что мол, ребята, проехать нам все равно придется, все разговоры были прекращены, а в сторону колонны с танками и самоходными установками повернулась башня с крупнокалиберным пулеметом, на борту которой был нарисован российский флаг. Более угрожающего оружия на наших БТРах не ставят. Но его и не понадобилось. Связываться с «ненормальными русскими» англичане не рискнули. Связываться они начали со своими штабами, те с нашими и т.д. Время, необходимое русским десантникам для развертывания на ключевых позициях, было выиграно. Колонну с «Юнион Джеками» потом, конечно, пропустили, только прибыли они уже к шапошному разбору, все контролировали наши миротворцы. Наша, уже тогда Российская армия. Еще одна небольшая, но красивая победа...
НЫНЕШНИЕ МИРОТВОРЦЫ
В Чечне сейчас служат мальчишки, совсем не похожие на тех бравых десантников из Югославии. Когда к нам, уже прибывшим на место дислокации в Чечне, подбежали ребятки, в протертых до дыр кирзовых сапогах, в замасленных, заштопанных бушлатах и попросили сигарет, я спросил: «Что, парни, тяжело вам тут?» Мне ответили: « Тут нормально, уж лучше, чем в части».
Глядя на этого пацана в стальной каске, которые носили еще в Великую Отечественную, в стоптанных «кирзачах», которые носили еще при царе Горохе, я не мог понять, почему им тут лучше, чем в родной части, стоящей в Ставрополье, где не стреляют каждую ночь, где не гоняют через день на зачистки, где не подрываются на минах, не живут в постоянном карауле, сменяя друг друга, где есть увольнения, столовая, баня, куда хотя бы иногда могут приехать родители?
Все очень просто. В Чечне не строят гаражей для командиров, не бегают в «самоход» за водкой для офицеров, не выравнивают по нитке снег, не устраивают «спортивные праздники», не красят бордюры в части и во всем прилегающем жилом массиве, не устраивают авралы по уборке казармы, не маршируют до изнеможения на торжественных маршах (так называемая «шагистика»), не отдают воинского приветствия (так называемой «чести»), всем и вся, честь здесь у каждого при себе. Здесь солдат занимается именно тем, чем и должен заниматься. Только учиться этому ему приходиться уже в боевых условиях, так как подготовка, данная на курсе молодого бойца, для боевых условий не годится, она годится только для службы в части, где нет войны. И именно поэтому самым страшным наказанием для солдата, находящегося в боевой обстановке, является отправка его обратно к себе в полк. Они боятся этого больше всего.
На войне честнее. Когда боец не на посту, не занят в наряде, он может спать. Днем, на кровати, не раздеваясь. Он может выйти на пост в нечищеных сапогах (а чего их чистить, когда кругом грязи по колено), закурить (днем), присесть, чтобы ноги и плечи не уставали от тяжести бронежилета, позагорать, лежа, на БМП, сходить к другу на пост, пару дней не бриться (если устал очень или приболел), прикупить у «чехов» газировки, чтобы попить на посту. Офицеры старой закалки, частенько бывавшие начальниками караулов возмутятся: «Как можно! А как же устав караульно-постовой службы?» У таких можно сразу спросить: «А ты был на войне? Солдатом?» Распухшим от гордости кадровым офицерам, протирающим галифе в канцеляриях с кондиционерами, смотрящим на часы, в ожидании окончания рабочего дня, этого не понять.
Формы нет, кроме той, в которой прибыли. Обуви тоже. А в горах все это, при таких нагрузках, быстро приходит в негодность. У нашего государства, запускающего в космос ракеты, строящего небоскребы из стали и стекла в Москве, устраивающего недельные гулянки по полной программе по случаю юбилея того или иного города, проводящего переписи, выборы, референдумы, не хватает средств, чтобы хоть обуть своих солдат. Солдат, которые, рискуя жизнями, по его же велению отстаивают его же интересы.
ДОБРОВОЛЬЦЫ ПО НЕВОЛЕ
Солдат, сидящий в окопе во время боя, не думает о том, как он сюда попал, из-за чего здесь вообще идет война. Надо выполнить приказ. И постараться остаться живым. Ребята из псковской роты не думали, что они погибают из-за того, что после дележки некогда могучего государства, некоторые высокопоставленные чины не смогли договориться из-за куска финансового пирога, развязав войну, принесшую столько горя людям. Они погибали, последний из оставшихся в живых офицеров огонь своей артиллерии на себя...
Во время прикрытия наших парней, устроивших заслон на дороге, на «высоте» подорвался солдат. Напоролся на ПМНку (противопехотная мина нажимного действия). Оторвало ногу. Перетянули, замотали, обкололи пармедолом и отправили в ближайший лазарет, который находился в соседней части. Большего для него сделать не могли. Парень молодец, держался. Вечером, когда солдаты сидели на улице и курили, я услышал такой разговор:
- Жалко, его ведь девушка на «гражданке» ждет.
- Ничего, сейчас протезы знаешь, какие делают!
- Везет все-таки Сереге, теперь домой поедет!
Такая вот военная солдатская логика. Эти парнишки попадают туда не по своей воле. Можно понять контрактников, офицеров, милиционеров. Даже когда их направляют в «горячие точки», составляя списки без их ведома, что очень часто практикуется среди рязанских подразделений МВД, они всегда могут отказаться, бросив рапорт об увольнении на стол командиру. Солдат так сделать не может. Вот и едет на войну, своей жизнью помогая разыгрывать большую партию, в которую уже десять лет играют презентабельного вида господа, сидя в своих апартаментах.
Обидно еще и то, что если до недавнего времени солдатам, вернувшимся домой из Чечни, платили деньги, то сейчас и это перестали делать. Пару лет назад «дембель-чеченец» по приезду на Родину мог позволить себе купить жилье, либо машину, сейчас же у него такой возможности нет. Если раньше у «чеченцев» был бесплатный проезд в транспорте, льготная квартплата и т.д. То потом эти льготы отменили. Помните объявления в транспорте (кое-где даже до сих пор висят): «Справка об участии в боевых действиях на территории Чеченской республики не является документом, дающим право на бесплатный проезд». Все просто - «чеченцев» стало очень много. Мы уже все к этому привыкли.
РАДИ ЧЕГО?
Возвращение домой каждый отмечает по-своему. Кто-то за пару месяцев (либо дней) «спускает» все заработанные командировочные деньги, хоть пару недель пожив вволю, кто-то кидается в бизнес, используя эти самые командировочные крохи как стартовый капитал. Но душевные раны, полученные на войне, не заживают полностью ни у кого. Очень обидно по возвращении «оттуда» видеть, что никому ничего не надо, ни прекращения войны (некоторым наоборот, война нужна, так как это их хлеб), ни спокойной мирной жизни, НИЧЕГО. Ради чего воевали? Ради утолщения кошельков сволочей разных рангов?
Государство использует этих мальчишек, отправляет на войну, делает из них «чеченцев», а потом бросает на произвол судьбы. Так даже с животными обращаться было бы очень жестоко. Хотя повторю- ЗА ТО, ЧТО ТАМ ДЕЛАЮТ ЭТИ МАЛЬЧИШКИ, им надо памятник поставить, и не после смерти, а СЕЙЧАС. В Штатах, например, есть же памятник «вьетнамцам»… А лучше просто относится к ним с заслуживающим того уважением. По-людски, по честному…
Дмитрий Флорин.
Фото автора