324. АВЛУГА 7.
В конце учебного года, в мае, мы вернулись в АВЛУГА для исследования курсантов. Никто из курсантов, которые были приняты в АВЛУГА с учётом результатов психодиагностических и психофизиологических исследований, в течение первого года обучения не был отчислен. Хотя до этого, отсев начинался уже на первом курсе. Но полностью отсутствовавшие при зачислении нарушения психической адаптации, на первом году обучения отмечались уже у 43 из 275 зачисленных курсантов. Наиболее часто они отмечались у курсантов, пришедших в училище сразу после школы, в возрасте до 20 лет. Нарушения психической адаптации полностью отсутствовали у людей, которые до поступления в училище 5 и более лет работали в наземных службах ГА.
У бортмехаников, которые решили стать пилотами и поэтому поступили в училище, показатели, полученные в период их поступления в училище и к концу первого года обучения были идентичны. Сравнительная оценка 43 курсантов, у которых появились нарушения психической адаптации в связи с эмоциональным напряжением в совершенно новой для них лётной среде и 232 курсантов, у которых нарушения адаптации не были выявлены, позволило оценить признаки, указывающие на риск возникновения нарушений адаптации уже на 1-м курсе училища. Особенно важной оказалась склонность к нарушению социальных норм. Нарушение социальных норм способствовало конфликту с преподавателями и сокурсниками, а главное исчезновению стремления к возможно более эффективной работе, а в Советском Союзе преданность своей работе считалась одной из наиболее важных социальных норм. Это качество оказалось настолько важным, что мы рекомендовали отсеивать абитуриентов у которых склонность к нарушению социальных норм выходила за рамки нормальных состояний, даже если все остальные признаки были благоприятными. Такие характеристики, которые оценивались независимо от всех остальных, мы назвали критическими. Риск нарушения адаптации снижался при повышении склонности к соблюдению социальных норм. Выраженное стремление получить благоприятную оценку со стороны сокурсников и преподавателей, способность не привлекать внимание к своим затруднениям, искреннее одобрение принятых социальных норм, умеренно выраженная общительность также, хотя и в несколько меньшей степени, уменьшали риск нарушения психической адаптации в течение первого года обучения. Этот риск повышался при выраженном протесте против социальной нормы, при агрессивных тенденциях субъекта, даже если они не проявлялись в явном поведении, при склонности видеть в нейтральных ситуациях нарушения своих прав.
Курсант с моделью самолёта в аэродинамической трубе.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Лица с высокой тревожностью, высоким уровнем фрустрации, особенно если способность организовывать целостное поведение в ситуациях, препятствующих удовлетворению важных для субъекта потребностей была недостаточной, также входили в группу повышенного риска в отношении нарушений психической адаптации. В отношении всей этой группы тревожных личностей мы ввели обозначение «потенциальная неустойчивость психической адаптации». Но если повышению перечисленных показателей тревожности сопутствовала повышенная к ней чувствительность, можно было говорить уже не о потенциальной, а о реализованной неустойчивости адаптации.
Основным, что препятствовало адаптации тревожных личностей, было легко возникающее ощущение угрозы, напряжённости и неумение чётко разграничить нейтральные, фоновые сигналы и сигналы, действительно свидетельствующие о большей или меньшей степени угрозы. Последнее качество было совершенно неприемлемым у пилотов, и лица, которые его обнаруживали, в дальнейшем оставались под диспансерным наблюдением вплоть до окончания училища.
Тревога способствовала снижению уверенности в себе, которая лётчику была необходима. Но умеренно выраженная тревога имела и положительное значение. Она блокировала агрессивность, и препятствовала возникновению склонности к конфликтам с окружающими.
При психологическом интервью тревожные личности были готовы к сотрудничеству со специалистом, который проводил это интервью, а если осознавали степень своей тревожности, сами задавали вопросы, как справиться с тревожностью и не будет ли она в дальнейшем мешать их лётной работе. Риск возникновения нарушений психической и психофизиологической адаптации повышался также в том случае, если формировались неадекватные концепции. Эти концепции могли относиться как к окружающей среде, так и к состоянию собственного организма. В первом случае возникало стремление относить все неудачи, все негативные результаты деятельности за счёт окружающих при полной уверенности в собственной правоте и правомерности всех своих действий. У некоторых из курсантов, руководствующихся такой концепцией, попытка специалистов, проводящих обследование, обратить их внимание на то, что их собственное поведение могло привести к нарушению отношений с сокурсниками и преподавателями, вызывало возмущение и возгласы типа «А я то тут при чём?!». Другая неадекватная концепция возникала у курсантов, которые первоначально обнаруживали тревогу и относили физиологические корреляты тревоги за счёт какого-то физического заболевания. Создание такой концепции мы назвали «соматизацией тревоги», и если эта тенденция своевременно не ликвидировалась специалистами-психологами, то она могла приводить к реальному возникновению физических заболеваний, в происхождении которых психическое состояние играло важную роль. Это могла быть ранняя гипертония, приступы нарушения сердечного ритма, астма или язва 12-ти пёрстной кишки. Эти заболевания практически никогда не возникали на 1-м курсе. Они обнаруживались в процессе организованного нами и осуществлявшегося психологической лабораторией училища диспансерного наблюдения.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Параллельно исследованию психического состояния и особенностей личности проводилось физиологическое исследование. Очевидно, что наличие физиологических коррелятов тревоги и особенно процесса соматизации выявляли те или иные нарушения психологических характеристик. Наибольшее значение при этом имела реакция со стороны сердечно-сосудистой системы. Наиболее чётким показателем, характеризующим эту реакцию был интервал между двумя сердечными сокращениями (R-R). По записи кардиограммы оценивался средний интервал R-R и минимальный интервал, т.е. наиболее короткое расстояние между двумя сердечными сокращениями, который обнаруживался за всё время. Указанный интервал интенсивно изменялся (сердце реагировало) при нагрузках, которые давались курсанту во время записи энцефалограммы.
При счёте в уме, на который в мозгу обычно реагировало левое полушарие (реакция левого полушария отражалась на энцефалограмме снижении продолжительности периода покоя), и в то же время в уменьшении минимального интервала R-R. Если во время перерыва в записи энцефалограммы испытуемого просили посмотреть на изображения, отражающие лётные ситуации, а потом, возобновив запись, просили курсанта, сидящего с закрытыми глазами мысленно представить себе эти изображения, то продолжительность периода покоя уменьшалась в правом полушарии, и в максимальной степени уменьшался средний интервал между двумя сердечными сокращениями. Названные четыре показателя интервала между двумя сердечными сокращениями (в покое и при названных нагрузках, средний и минимальный интервал) были настолько значимы, что в большинстве случаев позволяли безошибочно определить риск нарушения психической и психофизиологической адаптации без привлечения других показателей. Но, естественно, надёжность исследования возрастала, если в число физиологических показателей включались и другие физиологические характеристики.
Для предсказания риска нарушения психической и психофизиологической адаптации после интервала R-R была длительность дыхательного цикла. Удлинение этого цикла при мысленном представлении зрительного образа профессиональной ситуации и при физической нагрузке свидетельствовало о минимальном риске нарушения адаптации. Определённую роль, хотя и меньшую, для прогноза адаптации играли амплитуда кожно-гальванической реакции (КГР) и измеряема по КГР продолжительность первой ориентировочной реакции на нейтральный стимул.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Важную роль в сохранении эффективной адаптации в условиях обучения играл уровень интеллекта. Риск нарушения психической адаптации был обратно пропорционален уровню интеллекта.
При диспансерном наблюдении до выпускного курса нарушение адаптации или физические заболевания наблюдались только у тех курсантов, у которых на первом курсе был установлен высокий риск этих расстройств.
Продолжение следует.
У бортмехаников, которые решили стать пилотами и поэтому поступили в училище, показатели, полученные в период их поступления в училище и к концу первого года обучения были идентичны. Сравнительная оценка 43 курсантов, у которых появились нарушения психической адаптации в связи с эмоциональным напряжением в совершенно новой для них лётной среде и 232 курсантов, у которых нарушения адаптации не были выявлены, позволило оценить признаки, указывающие на риск возникновения нарушений адаптации уже на 1-м курсе училища. Особенно важной оказалась склонность к нарушению социальных норм. Нарушение социальных норм способствовало конфликту с преподавателями и сокурсниками, а главное исчезновению стремления к возможно более эффективной работе, а в Советском Союзе преданность своей работе считалась одной из наиболее важных социальных норм. Это качество оказалось настолько важным, что мы рекомендовали отсеивать абитуриентов у которых склонность к нарушению социальных норм выходила за рамки нормальных состояний, даже если все остальные признаки были благоприятными. Такие характеристики, которые оценивались независимо от всех остальных, мы назвали критическими. Риск нарушения адаптации снижался при повышении склонности к соблюдению социальных норм. Выраженное стремление получить благоприятную оценку со стороны сокурсников и преподавателей, способность не привлекать внимание к своим затруднениям, искреннее одобрение принятых социальных норм, умеренно выраженная общительность также, хотя и в несколько меньшей степени, уменьшали риск нарушения психической адаптации в течение первого года обучения. Этот риск повышался при выраженном протесте против социальной нормы, при агрессивных тенденциях субъекта, даже если они не проявлялись в явном поведении, при склонности видеть в нейтральных ситуациях нарушения своих прав.
Курсант с моделью самолёта в аэродинамической трубе.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Лица с высокой тревожностью, высоким уровнем фрустрации, особенно если способность организовывать целостное поведение в ситуациях, препятствующих удовлетворению важных для субъекта потребностей была недостаточной, также входили в группу повышенного риска в отношении нарушений психической адаптации. В отношении всей этой группы тревожных личностей мы ввели обозначение «потенциальная неустойчивость психической адаптации». Но если повышению перечисленных показателей тревожности сопутствовала повышенная к ней чувствительность, можно было говорить уже не о потенциальной, а о реализованной неустойчивости адаптации.
Основным, что препятствовало адаптации тревожных личностей, было легко возникающее ощущение угрозы, напряжённости и неумение чётко разграничить нейтральные, фоновые сигналы и сигналы, действительно свидетельствующие о большей или меньшей степени угрозы. Последнее качество было совершенно неприемлемым у пилотов, и лица, которые его обнаруживали, в дальнейшем оставались под диспансерным наблюдением вплоть до окончания училища.
Тревога способствовала снижению уверенности в себе, которая лётчику была необходима. Но умеренно выраженная тревога имела и положительное значение. Она блокировала агрессивность, и препятствовала возникновению склонности к конфликтам с окружающими.
При психологическом интервью тревожные личности были готовы к сотрудничеству со специалистом, который проводил это интервью, а если осознавали степень своей тревожности, сами задавали вопросы, как справиться с тревожностью и не будет ли она в дальнейшем мешать их лётной работе. Риск возникновения нарушений психической и психофизиологической адаптации повышался также в том случае, если формировались неадекватные концепции. Эти концепции могли относиться как к окружающей среде, так и к состоянию собственного организма. В первом случае возникало стремление относить все неудачи, все негативные результаты деятельности за счёт окружающих при полной уверенности в собственной правоте и правомерности всех своих действий. У некоторых из курсантов, руководствующихся такой концепцией, попытка специалистов, проводящих обследование, обратить их внимание на то, что их собственное поведение могло привести к нарушению отношений с сокурсниками и преподавателями, вызывало возмущение и возгласы типа «А я то тут при чём?!». Другая неадекватная концепция возникала у курсантов, которые первоначально обнаруживали тревогу и относили физиологические корреляты тревоги за счёт какого-то физического заболевания. Создание такой концепции мы назвали «соматизацией тревоги», и если эта тенденция своевременно не ликвидировалась специалистами-психологами, то она могла приводить к реальному возникновению физических заболеваний, в происхождении которых психическое состояние играло важную роль. Это могла быть ранняя гипертония, приступы нарушения сердечного ритма, астма или язва 12-ти пёрстной кишки. Эти заболевания практически никогда не возникали на 1-м курсе. Они обнаруживались в процессе организованного нами и осуществлявшегося психологической лабораторией училища диспансерного наблюдения.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Параллельно исследованию психического состояния и особенностей личности проводилось физиологическое исследование. Очевидно, что наличие физиологических коррелятов тревоги и особенно процесса соматизации выявляли те или иные нарушения психологических характеристик. Наибольшее значение при этом имела реакция со стороны сердечно-сосудистой системы. Наиболее чётким показателем, характеризующим эту реакцию был интервал между двумя сердечными сокращениями (R-R). По записи кардиограммы оценивался средний интервал R-R и минимальный интервал, т.е. наиболее короткое расстояние между двумя сердечными сокращениями, который обнаруживался за всё время. Указанный интервал интенсивно изменялся (сердце реагировало) при нагрузках, которые давались курсанту во время записи энцефалограммы.
При счёте в уме, на который в мозгу обычно реагировало левое полушарие (реакция левого полушария отражалась на энцефалограмме снижении продолжительности периода покоя), и в то же время в уменьшении минимального интервала R-R. Если во время перерыва в записи энцефалограммы испытуемого просили посмотреть на изображения, отражающие лётные ситуации, а потом, возобновив запись, просили курсанта, сидящего с закрытыми глазами мысленно представить себе эти изображения, то продолжительность периода покоя уменьшалась в правом полушарии, и в максимальной степени уменьшался средний интервал между двумя сердечными сокращениями. Названные четыре показателя интервала между двумя сердечными сокращениями (в покое и при названных нагрузках, средний и минимальный интервал) были настолько значимы, что в большинстве случаев позволяли безошибочно определить риск нарушения психической и психофизиологической адаптации без привлечения других показателей. Но, естественно, надёжность исследования возрастала, если в число физиологических показателей включались и другие физиологические характеристики.
Для предсказания риска нарушения психической и психофизиологической адаптации после интервала R-R была длительность дыхательного цикла. Удлинение этого цикла при мысленном представлении зрительного образа профессиональной ситуации и при физической нагрузке свидетельствовало о минимальном риске нарушения адаптации. Определённую роль, хотя и меньшую, для прогноза адаптации играли амплитуда кожно-гальванической реакции (КГР) и измеряема по КГР продолжительность первой ориентировочной реакции на нейтральный стимул.
Скан Алексея Вовченко из журнала АВЛУГА
Важную роль в сохранении эффективной адаптации в условиях обучения играл уровень интеллекта. Риск нарушения психической адаптации был обратно пропорционален уровню интеллекта.
При диспансерном наблюдении до выпускного курса нарушение адаптации или физические заболевания наблюдались только у тех курсантов, у которых на первом курсе был установлен высокий риск этих расстройств.
Продолжение следует.