266. Об ушедших и остающихся с точки зрения Ф.Василюка. 5
Пережить горе.
(С комментариями Ф.Б.Березина)
Продолжение.
Именно на этом шаге острого горя, начинается отделение, отрыв от образа любимого, готовится пусть пока зыбкая опора в «здесь-и-теперь», которая позволит на следующем шаге (7) сказать: «тебя здесь нет, ты там...». Именно в этой точке и появляется острая душевная боль, перед объяснением которой остановился Фрейд. Как это ни парадоксально, боль вызывается самим горюющим: в приступе острого горя не умерший уходит от нас, а мы сами уходим от него, отрываемся от него или отталкиваем его от себя. И вот этот, своими руками производимый отрыв, этот собственный уход, это изгнание любимого: «Уходи, я хочу избавиться от тебя...» и наблюдение за тем, как его образ действительно отдаляется, растворяется и исчезает, и вызывают, собственно, душевную боль.
Но вот что самое важное в исполненном акте острого горя: не сам факт этого болезненного отрыва, а его продукт. В этот момент не просто происходит отделение, разрыв и уничтожение старой связи, как полагают все современные теории, но рождается новая связь. Боль острого горя - это боль не только распада, разрушения и отмирания, но и боль рождения нового. Чего же именно? Двух новых «я» и новой связи между ними, двух новых времен, даже миров, и согласования между ними.
«Я вижу нас в прошлом...» - замечает А. Филип. Это уже новое «я». Прежнее могло либо отвлекаться от утраты - «думать, говорить, работать», либо быть полностью поглощенным «тобой». Новое «я» способно видеть не «тебя», когда это видение переживается как видение в психологическом времени, которое мы назвали «настоящее в прошедшем», а видеть «нас в прошлом». «Нас» - стало быть, его и себя, со стороны, так сказать, в грамматически третьем лице. «Мой двойник отделяется от меня и повторяет все то, что я тогда делала». Прежнее «я» разделилось на наблюдателя и действующего двойника, на автора и героя. В этот момент впервые за время переживания утраты появляется частичка настоящей памяти об умершем, о жизни с ним как о прошлом. Это первое, только-только родившееся воспоминание еще очень похоже на восприятие (я вижу нас), но в нем уже есть главное - разделение и согласование времен («вижу нас в прошлом»), когда «я» полностью ощущает себя в настоящем, стоит на почве настоящего и картины прошлого воспринимаются именно как картины уже случившегося, помеченные той или другой датой. Бывшее раздвоенным бытие соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен и исчезает боль. Наблюдать из настоящего за двойником, действующим в прошлом, не больно.
Некоторое время может существовать и чувственное и эстетическое восприятие двойника.
Иллюстрация со страницы Happy-History
Комментарий Ф.Б.Березина.
Я не изучал специально вопроса о восприятии прошлого и настоящего, но, пожалуй, обобщение, приведенное Ф.Василюком, моим материалом не подтверждается. Десятки пациентов, твёрдо стоящих на почве настоящего и наблюдающие картины со своим участием в прошлом, испытывают самую интенсивную за всё время горевания боль. Большинство этих пациентов отдавали себе отчёт в том, что эти картины нужно оттолкнуть, чтобы избавиться от боли, хотя это трудно сделать, потому что наблюдение картин прошлого счастья привносит элемент эйфории и в настоящее трагическое время: «бытие соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен и исчезает боль», и если первое утверждение «раздвоенное бытие соединяется здесь памятью» у меня не вызывает сомнение, то утверждение «и исчезает боль» моим материалом не подтверждается. Горюющий субъект вынужден отталкивать прошлое, но боль при этом может достигать наибольшей за всю фазу горевания остроты.
(Читатель, участвующий в нашем эксперименте, может проверить эту формулу, снова окунувшись в ощущения контакта с близким человеком, увидев перед собой его лицо, услышав голос, вдохнув всю атмосферу тепла и близости, а потом при выходе из этого состояния в настоящее мысленно оставив на своем месте своего двойника. Как вы выглядели со стороны, как вы были одеты? Видите ли вы себя в профиль? Или немного сверху? На каком расстоянии? Когда убедитесь, что смогли хорошенько рассмотреть себя со стороны, отметьте, помогает ли это вам чувствовать себя более спокойно и уравновешенно?)
Мы не случайно назвали появившиеся в сознании фигуры «автором» и «героем». Здесь действительно происходит рождение первичного эстетического феномена, появление автора и героя, способности человека смотреть на прожитую, уже свершившуюся жизнь с эстетической установкой.
Это чрезвычайно важный момент в продуктивном переживании горя. Наше восприятие другого человека, в особенности близкого, с которым нас соединяли многие жизненные связи, насквозь пронизано прагматическими и этическими отношениями; его образ пропитан незавершенными совместными делами, неисполнившимися надеждами, неосуществленными желаниями, нереализованными замыслами, непрощенными обидами, невыполненными обещаниями. Многие из них уже почти изжиты, другие в самом разгаре, третьи отложены на неопределенное будущее, но все они не закончены, все они, как заданные вопросы, ждущие каких-то ответов, требующие каких-то действий. Каждое из этих отношений заряжено целью, окончательная недостижимость которой ощущается теперь особенно остро и болезненно.
Этот образ пронизан неосуществлёнными замыслами в сфере которых вся Европа.
Автор asvensson (по лицензии)
Эстетическая же установка способна видеть мир, не разлагая его на цели и средства, вне и без целей, без нужды моего вмешательства. «Когда я любуюсь закатом, - любил повторять американский психолог Карл Роджерс, - я не хочу в нем ничего менять, не сравниваю его с должным, не стремлюсь ничего достичь». Поэтому, когда в акте острого горя человеку удается сначала погрузиться в частичку его прежней жизни с ушедшим, а затем выйти из нее, отделив в себе «героя», остающегося в прошлом, и «автора», эстетически наблюдающего из настоящего за жизнью героя, то эта частичка оказывается отвоеванной у боли, цели, долга и времени, отвоеванной для памяти.
Комментарий Ф.Б.Березина.
Мне кажется необходимым отметить, что эстетическое восприятие заката это один из частных случаев эстетического восприятия, но когда мы говорим об эстетическом восприятии литературы, в том числе драматургии, мы испытываем эстетическое наслаждение. Но талантливо написанный текст вызывает независимо от вашего желания вполне интенсивные эмоции, которые (обычно в завершающей фазе стадии горевания) вызывают не столько боль, сколько интенсивную печаль. А если между этим текстом и вашей жизнью возникают ассоциации, то эта печаль - печаль о себе, о разрушенном прошлом, взамен которого ещё не предлагается приемлемое настоящее. И «отвоевание» времени у печали, боли происходит в несколько этапов и замена этой печали и боли памятью не происходит по механизму импринтинга, а представляет собой более или менее длительный процесс, и память поглощает отвоёванное время только после того, как этот процесс завершается.
В фазе острого горя скорбящий обнаруживает, что тысячи и тысячи мелочей связаны в его жизни с умершим (он купил эту книгу, ему нравился этот вид из окна, мы вместе смотрели этот фильм) и каждая из них увлекает его сознание в «там-и-тогда» в глубину потока минувшего, и приходится пройти через боль, чтобы вернуться на поверхность. Боль уходит, если удается вынести из глубины песчинку, камешек, ракушку воспоминания и рассмотреть их на свету настоящего, в «здесь-и-теперь». Психологическое время погруженности, «настоящее в прошедшем» ему нужно преобразовать в «прошедшее в настоящем».
«Когда я любуюсь закатом я не хочу в нем ничего менять…»
Фотограф Yuri Ovchinnikov
В период острого горя переживание становится ведущей деятельностью человека. Напомним, что ведущей в психологии называется та деятельность, которая является доминирующей на данном этапе жизни человека и через которую осуществляется его личностное развитие. Например, дошкольник и трудится, помогая матери, и учится, запоминая буквы, но не труд и учеба, а игра - его ведущая деятельность, в ней и через нее он может и больше сделать, и лучше научиться. Она - сфера его личностного роста. Для скорбящего горе в этот период становится ведущей деятельностью в обоих смыслах: оно составляет основное содержание всей его активности и становится сферой развития его личности. Поэтому фазу острого горя можно считать критической в отношении дальнейшего переживания горя, а порой она приобретает особое значение и для всего жизненного пути.
Комментарий Ф.Б.Березина.
То, что в период острого горя для скорбящего горе становится ведущей деятельностью и сферой личностного роста, подтверждается многочисленными наблюдениями, но вызывает сомнение введение в этот контекст как непременной его части слова «острого». Если стадия горевания затягивается на годы, она не может быть ведущей деятельностью человека, потому что этот человек принадлежит к определённому социуму и вынужден выполнять деятельность, к которой принадлежность к социуму его вынуждает. А развитие (мне хочется сказать изменение) личности зависит в основном не от остроты горя, а от значимости потери. При этом ощущение остроты может полностью отсутствовать, и, тем не менее, к моменту завершения фазы горевания мы имеем уже другую личность, в которой обнаруживаются отсутствующие ранее ригидные и дезадаптирующие признаки, которые приводят к нарушению в межличностном, социальном и профессиональном функционировании. У человека, ранее испытывающего доверие к окружающим, формируется враждебное или недоверчивое отношение к миру, социальная отгороженность, ощущение опустошённости и отгороженности.
Продолжение следует.