263. Об ушедших и остающихся с точки зрения Ф.Василюка. 2
Фёдор Василюк
Пережить горе.
(С комментариями Ф.Б.Березина)
Продолжение.
Комментарий Ф.Б.Березина:
Я вынужден начать этот текст с комментария, поскольку он относится к той части текста Ф.Е. Василюка, которая уже опубликована вчера.
Мне кажется целесообразным разделять шок и отрицание, не включать отрицание в комплекс шоковых реакций. С сентября прошлого по февраль этого года я работал с пациенткой, у которой картина горя была довольно редкой, она полностью определялась реакцией отрицания. Погибшие близкие пациентки (мать и брат) воспринимались как живые, просто живущие в других городах, при желании им можно было позвонить, но такое желание практически не возникало. Застревание на самой первой стадии работы горя создаёт большой риск патологии, и у этой пациентки такая патология начала формироваться с появления тяжёлых реакций дереализации. Что касается шока, то клинически это реакция тяжёлой тревоги, когда картина определяется наиболее тяжёлыми элементами тревожного ряда - ощущение катастрофы, атаки паники, тревожно-боязливое оцепенение, реже - тревожно-боязливое возбуждение. Капельным вливанием транквилизатора, например, альпрозалама, можно полностью снять картину шока, хотя она возобновляется после окончания действия препарата.
Оцепенение входит в картину шока, это «наиболее заметная особенность этого состояния» представляет собой картину тревожно-боязливого ступора (оцепенения). При столь выраженной тревоге бесчувственность ко всему, что с этой тревогой не связано, естественна. Дереализация является частой составляющей тревоги или тревожной депрессии. Мне кажется, что выпадение из памяти наиболее трагических картин, например, картин похорон, не сводится к «притуплению восприятия внешней реальности», это не пассивный, а активный процесс, его можно отнести к механизмам интрапсихический адаптации, которые психологи обычно называют психологическими защитами. В данном случае имеет место отрицание на перцептивном уровне (denial). Что касается злости, то трансформация тревоги в гнев была хорошо показана экспериментально. Если пользоваться психологическими терминами, то эта трансформация тревоги определяется механизмом отчуждающей проекции. В фазе шока ещё нет прошлого, оно появляется позднее в стадии горевания.
Землятресение в Сан-Франциско привело к гибели 3 тысяч человек, при этом родственники многих из них при проведении расследования ничего не могли сказать об обстоятельствах, при которых эти родственники погибли, хотя это было у них на глазах.
Следующий шаг на этом пути - фаза поиска - отличается нереалистическим стремлением вернуть умершего и отрицанием не столько факта смерти, сколько постоянства утраты. Трудно указать на временные границы этого периода, поскольку он довольно постепенно сменяет предшествующую фазу шока и затем характерные для него феномены еще долго встречаются в последующей фазе острого горя, но в среднем пик фазы поиска приходится на пятый-двенадцатый день после известия о смерти.
В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание на внешнем мире, реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего. Звонок в дверь - мелькнет мысль: это он. Его голос - оборачиваешься... чужие лица. Вдруг на улице: это же он входит в телефонную будку. (Очень похожие состояния есть при переживании разрыва с любимым человеком. Б. Пастернак в цикле «Разрыв»:
Пощадят ли площади меня?
Ах, когда б вы знали, как тоскуется,
Когда вас раз сто в теченье дня
На ходу на сходствах ловит улица.)
Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, вполне обычны и естественны, но пугают, когда их принимают за признаки надвигающегося безумия.
Иногда в фазе поиска встречаются состояния, относящиеся к смежным фазам процесса горя. Мужчина сорока пяти лет, потерявший во время армянского землетрясения любимого брата и дочь, на 29-й день после трагедии рассказывая мне о брате, говорил в прошедшем времени с явными признаками страдания, когда же речь заходила о дочери, он с улыбкой и блеском в глазах восторгался, как она хорошо учится (а не «училась»), как ее хвалят, какая помощница матери. В этом случае двойного горя переживание одной утраты находилось уже на стадии острого горя, а другой - задержалось на стадии «шока».
Комментарий Ф.Б.Березина:
Ничто из сказанного о стадии поиска не требует дополнений или разъяснений. Мне хочется только сказать, в связи с цитатой из Пастернака, что разрыв с любимым человеком, безусловно, потеря, но потеря по интенсивности несравненно меньшая, и нахождение замещающего объекта после смерти дорогого человека значительно труднее, чем при разрыве с любимым. Только 25% вдов повторно выходят замуж, при разрыве эта доля достигает 75%. Поиск имеет место в обеих этих ситуациях, хотя, конечно, разочарование после того, как горюющий убеждается в том, что в поиске он не нашёл утраченный объект (умерший), значительно сильнее.
«И вдруг бежит вдогонку за трамваем, завидя там похожий воротник, сто раз на дню упорно забывая, что встретиться зависит не от них» (К.Симонов).
«…завидя там похожий воротник…».
Фотограф son-son.
Если псевдо встречи с дорогим и утраченным объектом становятся очень частыми, это может пугать пациента, приводить его к мысли, что у него галлюцинации, и в это заблуждение психотерапевт должен вмешаться сразу, поскольку трансформация этих дереализационных иллюзий в галлюцинации действительно может иметь место.
Поиск может проявляться в действии, которое относились к утраченному объекту при его жизни, и хотя каждый раз горюющий убеждается, что его реакция после потери уже потеряла смысл, он повторяет её из раза в раз с поразительным упорством. У моей пациентки была тяжело больна мать, и на работе ей разрешили в случае звонка матери, вызывать скорую помощь и ехать домой так, чтобы оказаться возле матери одновременно с машиной скорой помощи. Когда звонил телефон, она первая бросалась к телефону, потому что полагала, что это сигнал об ухудшении состояния матери. Мать умерла, но как только звонил телефон, моя пациентка первая бросалась к нему, обычно со словами «Ей опять хуже!», и ей требовалось напоминание сотрудников, для того, чтобы понять, что матери уже нет и ей не может становиться хуже. И, всё-таки, такая реакция на телефонные звонки продолжалась примерно 3 месяца.
Существование ушедшего в сознании скорбящего отличается в этот период от того, которое нам открывают патологически заостренные случаи шока: шок внереалистичен, поиск - нереалистичен: там есть одно бытие - до смерти, в котором душой безраздельно правит гедонистический принцип, здесь - «как бы двойное бытие». «Я живу как бы в двух плоскостях, - говорит скорбящий, - где за тканью яви все время ощущается подспудно идущее другое существование, прорывающееся островками «встреч» с умершим».
«Я живу как бы в двух плоскостях».
Автор иллюстрации draculadracula
Надежда, постоянно рождающая веру в чудо, странным образом сосуществует с реалистической установкой, привычно руководящей всем внешним поведением горюющего человека. Ослабленная чувствительность к противоречию позволяет сознанию какое-то время жить по двум не вмешивающимся в дела друг друга законам - по отношению к внешней действительности - по принципу реальности, а по отношению к утрате - по принципу «удовольствия». Они уживаются на одной территории: в ряд реалистических восприятий, мыслей, намерений становятся образы объективно утраченного, но субъективно живого бытия («нужно сегодня позвонить сестре», - вдруг подумает брат об умершей), становятся так, как будто они из этого ряда, и на секунду им удается обмануть реалистическую установку, принимающую их за «своих». Эти моменты и этот механизм и составляют специфику фазы «поиска».
Продолжение следует.