258. От страховой компании к хостинг-провайдеру. 4
В отделении реанимации предупреждённый дежурный пропустил их, заметив: «Не долго, минут 20».
Лицо Дедова прояснилось, когда вошла Ксения, и он засмеялся, когда она достала из сумки шоколад и печенье.
- Ну, шоколад, наверное, успею съесть, насчёт печенья я не уверен, - сказал Дедов с иронической улыбкой. - Вы документы сделали?
- Там всё, что надо было сделать, это заверить мою подпись у нотариуса, я её заверил.
- Узнай, что нужно делать дальше, - сказал Дедов, - и помоги Ксене всё это оформить. Ради Бога, не думай, что я впадаю в панику, я просто хочу быть предусмотрительным.
Ксения присела к нему на постель. Он обнял её, и так молча они просидели минут 10. Дедов гладил волосы Ксении, которыми всегда восхищался, потом сказал:
- Хуже всего, что тебя здесь нет. По тебе я тоскую, как будто много дней тебя не видел, хотя мы виделись утром. Ну, поезжайте, уже 20 минут истекли, а я не хочу, чтобы тебя выгоняли, лучше самой уйти.
Они попрощались с дежурным, вышли из палаты, и вовремя - когда они вошли в лифт, загудела тихая хрипловатая сирена, возвещая об очередной остановке сердца.
На этот раз, сердце удалось запустить с первого же разряда дефибриллятора. Когда эта процедура кончилась, Дедов сказал:
- Злоупотребляете, ребята, сердце моё не может выдерживать это бесконечно.
- Бесконечно и не надо, - сказал дежурный-реаниматолог. - Я думаю, что такие экстренные меры придётся применять дня три, а потом они уже не понадобятся.
Дедов почувствовал, что на него навалилась какая-то тяжесть, и в первый раз он подумал, что он может и не выйти из этой больницы. Дежурный реаниматолог предложил ему сыграть в шахматы, потому что лицо пациента вдруг осунулось, и побледнело, шахматы могли его отвлечь.
Дедов подумал: «Если сейчас угадаю белую, всё будет благополучно, а если чёрную тогда, скорее всего, не выберусь». Он угадал белую и сразу повеселел. «Я не знаю, как он играет, - подумал Дедов, - но раз уж я угадал белую пешку, мне нужно эту партию выиграть. Я должен играть лучше, чем всегда, потому что я играю за свою жизнь, ведь если я выиграю партию, я наверняка выберусь из этого состояния».
«Если сейчас угадаю белую, всё будет благополучно».
Фотограф wlad113
Реаниматолог играл хорошо, но его игра не показалась Дедову блестящей, он явно знал теорию, и партию, которую они играли, знал, наверное, хода до 15-го.
- Какая у вас категория? - спросил Дедов.
- Первая, - ответил реаниматолог. - Думаю, что дойду до звания мастера и перестану в шахматы играть, если играть в них всерьёз, они уж очень много времени отнимают.
Дедов засмеялся:
- Да кто ж заставляет играть всерьёз? Можно играть просто, для развлечения.
15 ходов, про которые можно было прочитать в любом учебнике, кончились, и Дедов тщательно продумывал свой 16-й ход. «Пожалуй,- думал он, - мы можем играть на равных. Это важно, потому что, если бы он играл много лучше или много хуже меня, то из партии исчез бы магический элемент, она потеряла бы предсказательную силу».
У них не было шахматных часов, и это было Дедову на руку, потому что для него самым страшным злом были цейтноты. Когда партия развернулась, и шёл классический миттель-шпиль, реаниматолог сказал с некоторым удивлением:
- У вас-то категория есть?
- Нет, - сказал Дедов, - никогда не стремился её получить,
- Но играете вы здорово.
Дедов выиграл партию и посчитал, что вопрос решён. «Всё будет хорошо». Он успокоился и уснул. Реаниматолог не спал, с напряжённым вниманием он следил за табло, на котором выводились показания всех приборов.
Дедов успел проснуться, позавтракать и попрощаться со сменявшемся реаниматологом, когда снова загудела тихая и хриплая сирена. И снова дефибриллятор запустил упорно останавливающееся сердце. Придя в себя, он сказал своему лечащему врачу:
- Может быть, мне нужно поставить водитель ритма? Потому что я себе представляю это так: сердце работает благополучно до тех пор, пока не наступает полная блокада проводящей системы, тогда оно останавливается. Если же будет водитель ритма, то требования к моей проводящей системе уменьшатся, работать будет водитель ритма. Когда у меня бывали трудные полёты, я обязательно включал автопилот, потому что в таком полёте даже при включённом автопилоте на долю лётчика приходится достаточно много трудностей.
При полётах в трудных метеоусловиях я обязательно переходил на ручное управление.
Фотограф Paul f.Eshoff
- В вашем случае, - сказал лечащий врач, - вряд ли имеет смысл ставить водитель ритма. Он будет находиться в самом начале проводящей системы, и нагрузка на тот участок проводящей системы, который у вас повреждён, не уменьшится, если будет установлен водитель ритма.
И Дедов снова почувствовал, как на него навалилась тяжесть. «Может быть, здесь и хорошие врачи, но они не в силах предотвратить остановку сердца». Предложенная им идея оказалась бесполезной, а сердце не может бесконечно долго выдерживать импульсы дефибриллятора. Дедов продумывал это долго, и, казалось бы, спокойно, но по мере обдумывания ситуации, навалившаяся на него тяжесть становилась всё больше. В какой-то момент он почувствовал отчаяние, и подумал: «Мне из этого не выбраться». Он подумал о Ксении, о том, что она будет должна родить его ребёнка, которого он никогда не увидит, и решил, что это не важно, удит ли он этого ребёнка, или нет, этот ребёнок будет частью его в будущем.
- Нельзя ли разрешить регулярные посещения моей жене? - спросил он у лечащего врача. - Может быть, в её присутствии сердце останавливаться не будет?
- Этот вопрос надо решать отдельно в каждом случае, - сказал лечащий врач, - это зависит от вашего состояния. Приход вашей жены - серьёзная эмоциональная нагрузка, а вам нужно абсолютное спокойствие. А, кроме того, ей тоже нужно видеть вас только в хорошем состоянии, нужно подумать и о ней.
- Вы опасаетесь, - сказал Дедов, - что она будет здесь, когда у меня остановится сердце?
- Это, конечно, - крайне нежелательно, - сказал врач, - но не обязательно остановка. Вот, дежурный врач докладывал мне, что вчера вечером сердечный ритм внезапно серьёзно нарушился, и это было видно по вашему внезапно осунувшемуся и почерневшему лицу. Если эту деталь заметил врач, то жена, которая от вас глаз не будет отрывать, заметит это обязательно. Заметит, испугается, и станет просить меня или дежурного что-то немедленно придумать, потому что ваше состояние внезапно ухудшилось и это может окончиться смертью. Она не специалист, но когда смотришь на любимого человека, о таких вещах можно догадываться, а это вредно вам обоим. Сейчас мне сказали, что она здесь. Я буду разговаривать с ней, постараюсь её успокоить, и выскажу ей все те соображения, которые высказал Вам.
- Но если она уже здесь, может быть, вы впустите её на минуту?
- Если буквально на минуту, то, может быть, впущу. Сию минуту ваше состояние не внушает мне опасений. Но оно может измениться через минуту, и нужно, чтобы к этому времени она ушла. Ваш приятель сказал мне, что он не сможет прийти, потому что ему нужно юридически оформлять какие-то нужные вам документы. Пусть он заберёт вашу жену с собой, у неё будет важное для вас дело и не будет мыслей о том, что резкое изменение вашего лица, которое она увидит здесь, может свидетельствовать о приближении смерти. Я побеседую сейчас с вашей женой, потом вернусь, погляжу, что с вами делается, и если всё будет спокойно, впущу её на минуту.
Монитор, обеспечивающий постоянное слежение за сердечной деятельностью.
Фотограф Alejandro_Cortés
Он вышел, минут через 5 вернулся, посмотрел на показатели приборов, осмотрел Дедова и сказал:
- Я уже пообещал вашей жене, что на минуту она зайдёт.
Он подозвал к себе дежурную сестру, что-то ей тихо сказал, она кивнула, вышла и возвратилась с Ксенией.
- Мне жаль, - сказал лечащий врач, - но я пускаю вас только на минуту. Мы будем с ним работать и мне не нужно, чтобы что-нибудь его отвлекало.
Как и накануне, Ксения присела на постели Дедова, и он, обняв её за плечи, гладил её волосы.
- Ты поедешь с Комаровым? - спросил он.
- Да, - сказала Ксения, - он говорит, что я могу быть полезной.
- Ну, тогда езжай, не задерживай его. Вы где встретитесь?
- Он сказал, чтобы я позвонила ему, как только освобожусь, и он заедет за мной в больницу.
- Ну, будем считать, что ты освободилась. Иди, звони, и попробуй помочь ему, если это понадобиться.
Ксения вышла, и, глядя ей вслед, Дедов с необычайной ясностью ощутил, что он видит её в последний раз. Снова навалилась тяжесть и тоска, и когда эта тоска стала почти непереносимой, загудела сирена. И снова удалось запустить сердце с первого же импульса. Придя в себя, Дедов не говорил ничего, лечащий врач тоже молчал. Но теперь уже он думал: «Это не может продолжаться бесконечно».
Продолжение следует.
Лицо Дедова прояснилось, когда вошла Ксения, и он засмеялся, когда она достала из сумки шоколад и печенье.
- Ну, шоколад, наверное, успею съесть, насчёт печенья я не уверен, - сказал Дедов с иронической улыбкой. - Вы документы сделали?
- Там всё, что надо было сделать, это заверить мою подпись у нотариуса, я её заверил.
- Узнай, что нужно делать дальше, - сказал Дедов, - и помоги Ксене всё это оформить. Ради Бога, не думай, что я впадаю в панику, я просто хочу быть предусмотрительным.
Ксения присела к нему на постель. Он обнял её, и так молча они просидели минут 10. Дедов гладил волосы Ксении, которыми всегда восхищался, потом сказал:
- Хуже всего, что тебя здесь нет. По тебе я тоскую, как будто много дней тебя не видел, хотя мы виделись утром. Ну, поезжайте, уже 20 минут истекли, а я не хочу, чтобы тебя выгоняли, лучше самой уйти.
Они попрощались с дежурным, вышли из палаты, и вовремя - когда они вошли в лифт, загудела тихая хрипловатая сирена, возвещая об очередной остановке сердца.
На этот раз, сердце удалось запустить с первого же разряда дефибриллятора. Когда эта процедура кончилась, Дедов сказал:
- Злоупотребляете, ребята, сердце моё не может выдерживать это бесконечно.
- Бесконечно и не надо, - сказал дежурный-реаниматолог. - Я думаю, что такие экстренные меры придётся применять дня три, а потом они уже не понадобятся.
Дедов почувствовал, что на него навалилась какая-то тяжесть, и в первый раз он подумал, что он может и не выйти из этой больницы. Дежурный реаниматолог предложил ему сыграть в шахматы, потому что лицо пациента вдруг осунулось, и побледнело, шахматы могли его отвлечь.
Дедов подумал: «Если сейчас угадаю белую, всё будет благополучно, а если чёрную тогда, скорее всего, не выберусь». Он угадал белую и сразу повеселел. «Я не знаю, как он играет, - подумал Дедов, - но раз уж я угадал белую пешку, мне нужно эту партию выиграть. Я должен играть лучше, чем всегда, потому что я играю за свою жизнь, ведь если я выиграю партию, я наверняка выберусь из этого состояния».
«Если сейчас угадаю белую, всё будет благополучно».
Фотограф wlad113
Реаниматолог играл хорошо, но его игра не показалась Дедову блестящей, он явно знал теорию, и партию, которую они играли, знал, наверное, хода до 15-го.
- Какая у вас категория? - спросил Дедов.
- Первая, - ответил реаниматолог. - Думаю, что дойду до звания мастера и перестану в шахматы играть, если играть в них всерьёз, они уж очень много времени отнимают.
Дедов засмеялся:
- Да кто ж заставляет играть всерьёз? Можно играть просто, для развлечения.
15 ходов, про которые можно было прочитать в любом учебнике, кончились, и Дедов тщательно продумывал свой 16-й ход. «Пожалуй,- думал он, - мы можем играть на равных. Это важно, потому что, если бы он играл много лучше или много хуже меня, то из партии исчез бы магический элемент, она потеряла бы предсказательную силу».
У них не было шахматных часов, и это было Дедову на руку, потому что для него самым страшным злом были цейтноты. Когда партия развернулась, и шёл классический миттель-шпиль, реаниматолог сказал с некоторым удивлением:
- У вас-то категория есть?
- Нет, - сказал Дедов, - никогда не стремился её получить,
- Но играете вы здорово.
Дедов выиграл партию и посчитал, что вопрос решён. «Всё будет хорошо». Он успокоился и уснул. Реаниматолог не спал, с напряжённым вниманием он следил за табло, на котором выводились показания всех приборов.
Дедов успел проснуться, позавтракать и попрощаться со сменявшемся реаниматологом, когда снова загудела тихая и хриплая сирена. И снова дефибриллятор запустил упорно останавливающееся сердце. Придя в себя, он сказал своему лечащему врачу:
- Может быть, мне нужно поставить водитель ритма? Потому что я себе представляю это так: сердце работает благополучно до тех пор, пока не наступает полная блокада проводящей системы, тогда оно останавливается. Если же будет водитель ритма, то требования к моей проводящей системе уменьшатся, работать будет водитель ритма. Когда у меня бывали трудные полёты, я обязательно включал автопилот, потому что в таком полёте даже при включённом автопилоте на долю лётчика приходится достаточно много трудностей.
При полётах в трудных метеоусловиях я обязательно переходил на ручное управление.
Фотограф Paul f.Eshoff
- В вашем случае, - сказал лечащий врач, - вряд ли имеет смысл ставить водитель ритма. Он будет находиться в самом начале проводящей системы, и нагрузка на тот участок проводящей системы, который у вас повреждён, не уменьшится, если будет установлен водитель ритма.
И Дедов снова почувствовал, как на него навалилась тяжесть. «Может быть, здесь и хорошие врачи, но они не в силах предотвратить остановку сердца». Предложенная им идея оказалась бесполезной, а сердце не может бесконечно долго выдерживать импульсы дефибриллятора. Дедов продумывал это долго, и, казалось бы, спокойно, но по мере обдумывания ситуации, навалившаяся на него тяжесть становилась всё больше. В какой-то момент он почувствовал отчаяние, и подумал: «Мне из этого не выбраться». Он подумал о Ксении, о том, что она будет должна родить его ребёнка, которого он никогда не увидит, и решил, что это не важно, удит ли он этого ребёнка, или нет, этот ребёнок будет частью его в будущем.
- Нельзя ли разрешить регулярные посещения моей жене? - спросил он у лечащего врача. - Может быть, в её присутствии сердце останавливаться не будет?
- Этот вопрос надо решать отдельно в каждом случае, - сказал лечащий врач, - это зависит от вашего состояния. Приход вашей жены - серьёзная эмоциональная нагрузка, а вам нужно абсолютное спокойствие. А, кроме того, ей тоже нужно видеть вас только в хорошем состоянии, нужно подумать и о ней.
- Вы опасаетесь, - сказал Дедов, - что она будет здесь, когда у меня остановится сердце?
- Это, конечно, - крайне нежелательно, - сказал врач, - но не обязательно остановка. Вот, дежурный врач докладывал мне, что вчера вечером сердечный ритм внезапно серьёзно нарушился, и это было видно по вашему внезапно осунувшемуся и почерневшему лицу. Если эту деталь заметил врач, то жена, которая от вас глаз не будет отрывать, заметит это обязательно. Заметит, испугается, и станет просить меня или дежурного что-то немедленно придумать, потому что ваше состояние внезапно ухудшилось и это может окончиться смертью. Она не специалист, но когда смотришь на любимого человека, о таких вещах можно догадываться, а это вредно вам обоим. Сейчас мне сказали, что она здесь. Я буду разговаривать с ней, постараюсь её успокоить, и выскажу ей все те соображения, которые высказал Вам.
- Но если она уже здесь, может быть, вы впустите её на минуту?
- Если буквально на минуту, то, может быть, впущу. Сию минуту ваше состояние не внушает мне опасений. Но оно может измениться через минуту, и нужно, чтобы к этому времени она ушла. Ваш приятель сказал мне, что он не сможет прийти, потому что ему нужно юридически оформлять какие-то нужные вам документы. Пусть он заберёт вашу жену с собой, у неё будет важное для вас дело и не будет мыслей о том, что резкое изменение вашего лица, которое она увидит здесь, может свидетельствовать о приближении смерти. Я побеседую сейчас с вашей женой, потом вернусь, погляжу, что с вами делается, и если всё будет спокойно, впущу её на минуту.
Монитор, обеспечивающий постоянное слежение за сердечной деятельностью.
Фотограф Alejandro_Cortés
Он вышел, минут через 5 вернулся, посмотрел на показатели приборов, осмотрел Дедова и сказал:
- Я уже пообещал вашей жене, что на минуту она зайдёт.
Он подозвал к себе дежурную сестру, что-то ей тихо сказал, она кивнула, вышла и возвратилась с Ксенией.
- Мне жаль, - сказал лечащий врач, - но я пускаю вас только на минуту. Мы будем с ним работать и мне не нужно, чтобы что-нибудь его отвлекало.
Как и накануне, Ксения присела на постели Дедова, и он, обняв её за плечи, гладил её волосы.
- Ты поедешь с Комаровым? - спросил он.
- Да, - сказала Ксения, - он говорит, что я могу быть полезной.
- Ну, тогда езжай, не задерживай его. Вы где встретитесь?
- Он сказал, чтобы я позвонила ему, как только освобожусь, и он заедет за мной в больницу.
- Ну, будем считать, что ты освободилась. Иди, звони, и попробуй помочь ему, если это понадобиться.
Ксения вышла, и, глядя ей вслед, Дедов с необычайной ясностью ощутил, что он видит её в последний раз. Снова навалилась тяжесть и тоска, и когда эта тоска стала почти непереносимой, загудела сирена. И снова удалось запустить сердце с первого же импульса. Придя в себя, Дедов не говорил ничего, лечащий врач тоже молчал. Но теперь уже он думал: «Это не может продолжаться бесконечно».
Продолжение следует.