167. Встреча с Шайдуровым
Телефон зазвонил в 10 утра.
- Слушаю, - сказал я.
Незнакомый женский голос сказал:
- С вами говорят из управления делами обкома партии. У вас на 12 назначена встреча с Сергеем Афанасьевичем.
- Да, мне сообщили об этом ещё вчера.
- У вас транспорт, или за вами прислать машину?
Это уже был необычный ход, как правило, когда назначалась такая встреча, транспорт присылался автоматически и человек, который со мной говорил, обычно сообщал, что машина за вами подъедет к такому-то часу.
Было 10 и я ещё вполне успевал связаться с Калачёвым, поэтому я сказал:
- Благодарю вас, транспорт у меня есть.
- Хорошо, мы ещё раз перезвоним вам без двадцати двенадцать.
- Буду это иметь в виду. До свидания.
Я положил трубку и позвонил Калачёву.
- Вы сможете дать мне машину к половине двенадцатого?
- А что, - спросил Калачёв, - Шайдуров отменил встречу?
- Нет, - сказал я, - наоборот, мне позвонили из управления делами и встречу подтвердили.
- И отказались дать Вам машину?
- Нет, Валерий Фёдорович, меня просто спросили, нужно ли посылать за мной машину, или я имею в своём распоряжении транспорт.
Калачёв засмеялся:
- Ясно, что из Москвы вы приехали не на машине, значит, машину возьмёте где-то здесь. Можно будет посмотреть, на какой машине вы приехали.
- А кому это интересно?
- Шайдурову, - сказал Калачёв. - Связи проверяет. Будет разочарован, потому что ваш приезд на машине больницы, в которой вы консультируете - дело естественное и ни о чём ему не говорит.
Калачёв был точен, он сам подъехал на машине в половине двенадцатого и сказал:
- Я вас высажу возле обкома, машина меня на 23-й километр отвезёт и за вами вернётся. В любом случае, ваша беседа меньше 20 минут не продлится.
Точно без двадцати двенадцать раздался повторный звонок из управления делами обкома:
- Сергей Афанасьевич вас ждёт к 12. В вестибюле вас встретят.
Положив трубку, я повернулся к Калачёву и повторил ему слова моего телефонного собеседника.
- Здесь ехать 15 минут, - сказал Калачёв. - Выедем мы сразу. Если получится так, что приедем к без пяти двенадцать, подождём 4 минуты за квартал до обкома. Вам надо войти ровно в 12.
- Церемонии как при английском дворе, - сказал я .
- Церемонии при английском дворе, - ответил Калачёв, - отрабатывались веками, а здесь - каждый раз импровизация в зависимости от того, с кем Шайдуров имеет дело и какое впечатление хочет произвести.
Озеро Джека Лондона, Магаданская область.
Фотограф Магадан.
Когда Калачёв произносил эти слова, мы уже были на лестнице, а в машине Калачёв сказал водителю:
- В обком к 12 часам.
- Понял, - сказал водитель.
Через несколько минут он остановился у какого-то дома и сказал:
- Стоим три минуты.
Водитель Калачёва мне всегда нравился, хотя и отсидел 10 лет за убийство. А сейчас он продемонстрировал, что прекрасно понимает своего шефа и что если ему сказано в обком к 12, то значит к 12 и надо подъехать, время он рассчитывал хорошо. И когда после трёхминутной стоянки мы подъехали к центральному входу в обком, было ровно 12. Я вышел из машины, и Калачёв сказал мне вслед:
- Машина будет не позже чем через полчаса.
Я поднялся по невысокой лестнице, вошёл в вестибюль, и мужчина в чёрном костюме сказал:
- Феликс Борисович? Я вас провожу.
Конечно, это могло ничего не значить, но чёрный костюм был партийной униформой при официальных мероприятиях, и если чёрный костюм был не случайным, то Шайдуров подчёркивал официальный характер встречи. Человек в чёрном костюме, который, вероятно, забыл представиться, довёл меня до двери приёмной, открыл мне дверь и сказал сидевшей в приёмной секретарю:
- Профессор Березин к Сергею Афанасьевичу.
Да, ритуалы здесь не отрабатывались веками, но поведение персонала при официальной встрече Букингемскому дворцу не уступало. Когда человек в чёрном закрыл за собой дверь, секретарь нажала кнопку на аппарате местной связи и сказала:
- Сергей Афанасьевич, к вам профессор Березин.
- Попросите его войти, - ответил Шайдуров.
Мне стало смешно, это тоже была тонкость. Всех этих вещей я не знал до тех пор, пока в связи с работой в «Отчизне» у меня не появилась необходимость посещать высокие кабинеты. Но уважительное отношение ко мне предполагало, что секретарь проводит меня до дверей кабинета и откроет её передо мной. Я не знаю, в каких случаях дались указания, когда это надо делать или когда этого не надо делать, но во всяком случае, секретарь знала, что я пройду до кабинета Шайдурова один. Я пересёк приёмную, приоткрыл дверь кабинета Шайдурова и спросил:
- Разрешите, Сергей Афанасьевич?
- Да-да, - сказал Шайдуров, - я вас жду.
Я вошёл в кабинет, и Шайдуров показал мне на кресло, стоящее возле его стола:
- Садитесь, пожалуйста.
Я мельком осмотрел кабинет. Кресел возле стен стояло несколько, они были одинакового цвета и величины. Светлая кожа, которой они были покрыты, была явно высокого качества. Шайдуров был высоким человеком, и даже если бы кресло, в котором я сидел, было бы такой же высоты, как то, в котором сидел он, он всё равно бы надо мной возвышался. Но то ли он не знал, какого я роста, то ли это была стандартная процедура, предусматривающая встречу с посетителями, которые ростом могли даже превосходить Шайдурова, но кресло, в котором я сидел, было существенно ниже кресла, в котором сидел Шайдуров, и, при уже отмеченной разнице в росте, он буквально нависал надо мной.
Красные сопки над озером Джека Лондона.
Фотограф Магадан.
- Разрешите, я сяду несколько удобнее?
- Ради бога, - сказал Шайдуров, - для того, чтобы беседа проходила в дружественной обстановке, нужно, чтобы собеседники чувствовали себя удобно.
Я отодвинул кресло на шаг от стола и несколько сдвинул его в сторону. В таком положении мне было действительно удобнее, Шайдуров не нависал надо мной, а чтобы обращаться ко мне, ему нужно было несколько поворачивать голову вправо. Я уже не раз применял этот тактический приём, и должен с гордостью сказать, что я его не подсмотрел в «Отчизне», а просто, общаясь в высоких кабинетах, придумал.
Шайдуров открыл папку на своём столе, и я увидел в папке ту докладную записку, которую написал по просьбе заведующего идеологическим отделом обкома. Тогда заведующий идеологическим отделом сказал, что он с ней внимательно ознакомится, и если сочтёт, что это целесообразно, организует мне встречу с Шайдуровым. Поскольку я увидел папку с докладной на столе у Шайдурова, заведующий идеологическим отделом, по-видимому, счёл эту встречу целесообразной.
Первая фраза Шайдурова оказалась для меня неожиданной:
- Скажите, а по чьей инициативе вы написали эту докладную?
Докладная появилась после первой беседы с заведующим идеологическим отделом. Он тогда сказал: «Вы говорите интересные вещи, может быть, стоило бы изложить их письменно?» «А как назывался бы этот документ?» - спросил я. «Ну, наверное Докладная записка». «А в чей адрес?» «Ну, это можно даже не уточнять, просто в Магаданский обком КПСС». Да, это «просто», позволяющее не уточнять адресата, и вынудило сейчас Шайдурова задать этот вопрос. Но в Магадане у меня было много встреч за относительно короткое время, я вполне мог забыть, у кого именно могла возникнуть идея докладной записки.
- Право, не помню, - сказал я, - да мне это и не кажется существенным. Кто бы не навёл меня на эту мысль, для меня было важно, что я сам счёл целесообразным информировать обком о своих соображениях относительно работы партийной организации с коренными народами Севера.
- Вы хотите сказать, что эта мысль просто пришла вам в голову?
- Нет, этого я сказать не хотел, я помню, что с кем-то был разговор на эту тему, но уже не помню с кем. Может быть, с Контримавичусом, поскольку мы с ним обсуждали возможность публикации статьи о современном быте аборигенных этносов в его журнале «Биология». Но утверждать этого категорически не могу, разговор с Контримавичусом о статье безусловно был, но когда возникла мысль о докладной - я не помню. А что, это имеет значение?
- Ну, ведь вы человек со стороны. Во внутренние дела нашей области, насколько я знаю, никогда не вмешивались, поэтому меня и удивила ваша докладная.
- Вы знаете, когда я её писал, я удивлялся тому, что только теперь мне пришла в голову мысль написать такую докладную. Материалами, которые легли в её основу, я располагал уже давно. Может быть, действительно мне казалось, что, выступая в качестве эксперта, я мог бы подождать, пока меня спросят.
- А ждать всё-таки не стали?
- Так очень долго не спрашивали, я подумал, что наша программа в Магаданской области закончится, а я так и не напишу докладной.
Шайдуров одарил меня сияющей улыбкой.
- А вы остроумный человек. А как по-вашему, если бы вы так и не написали этой докладной, дело бы пострадало? Ведь вы приводите факты, а факты нам, безусловно, известны.
Колыма и Ола - самые крупные реки Магаданской области.
Фотограф Магадан.
- Факты несколько меняют оттенок в зависимости от того, кто их излагает. Вы правильно заметили, что я человек со стороны, и хотя со стороны не обязательно виднее, обычно факты приобретают оттенок, который незаметен изнутри.
Продолжение следует.
- Слушаю, - сказал я.
Незнакомый женский голос сказал:
- С вами говорят из управления делами обкома партии. У вас на 12 назначена встреча с Сергеем Афанасьевичем.
- Да, мне сообщили об этом ещё вчера.
- У вас транспорт, или за вами прислать машину?
Это уже был необычный ход, как правило, когда назначалась такая встреча, транспорт присылался автоматически и человек, который со мной говорил, обычно сообщал, что машина за вами подъедет к такому-то часу.
Было 10 и я ещё вполне успевал связаться с Калачёвым, поэтому я сказал:
- Благодарю вас, транспорт у меня есть.
- Хорошо, мы ещё раз перезвоним вам без двадцати двенадцать.
- Буду это иметь в виду. До свидания.
Я положил трубку и позвонил Калачёву.
- Вы сможете дать мне машину к половине двенадцатого?
- А что, - спросил Калачёв, - Шайдуров отменил встречу?
- Нет, - сказал я, - наоборот, мне позвонили из управления делами и встречу подтвердили.
- И отказались дать Вам машину?
- Нет, Валерий Фёдорович, меня просто спросили, нужно ли посылать за мной машину, или я имею в своём распоряжении транспорт.
Калачёв засмеялся:
- Ясно, что из Москвы вы приехали не на машине, значит, машину возьмёте где-то здесь. Можно будет посмотреть, на какой машине вы приехали.
- А кому это интересно?
- Шайдурову, - сказал Калачёв. - Связи проверяет. Будет разочарован, потому что ваш приезд на машине больницы, в которой вы консультируете - дело естественное и ни о чём ему не говорит.
Калачёв был точен, он сам подъехал на машине в половине двенадцатого и сказал:
- Я вас высажу возле обкома, машина меня на 23-й километр отвезёт и за вами вернётся. В любом случае, ваша беседа меньше 20 минут не продлится.
Точно без двадцати двенадцать раздался повторный звонок из управления делами обкома:
- Сергей Афанасьевич вас ждёт к 12. В вестибюле вас встретят.
Положив трубку, я повернулся к Калачёву и повторил ему слова моего телефонного собеседника.
- Здесь ехать 15 минут, - сказал Калачёв. - Выедем мы сразу. Если получится так, что приедем к без пяти двенадцать, подождём 4 минуты за квартал до обкома. Вам надо войти ровно в 12.
- Церемонии как при английском дворе, - сказал я .
- Церемонии при английском дворе, - ответил Калачёв, - отрабатывались веками, а здесь - каждый раз импровизация в зависимости от того, с кем Шайдуров имеет дело и какое впечатление хочет произвести.
Озеро Джека Лондона, Магаданская область.
Фотограф Магадан.
Когда Калачёв произносил эти слова, мы уже были на лестнице, а в машине Калачёв сказал водителю:
- В обком к 12 часам.
- Понял, - сказал водитель.
Через несколько минут он остановился у какого-то дома и сказал:
- Стоим три минуты.
Водитель Калачёва мне всегда нравился, хотя и отсидел 10 лет за убийство. А сейчас он продемонстрировал, что прекрасно понимает своего шефа и что если ему сказано в обком к 12, то значит к 12 и надо подъехать, время он рассчитывал хорошо. И когда после трёхминутной стоянки мы подъехали к центральному входу в обком, было ровно 12. Я вышел из машины, и Калачёв сказал мне вслед:
- Машина будет не позже чем через полчаса.
Я поднялся по невысокой лестнице, вошёл в вестибюль, и мужчина в чёрном костюме сказал:
- Феликс Борисович? Я вас провожу.
Конечно, это могло ничего не значить, но чёрный костюм был партийной униформой при официальных мероприятиях, и если чёрный костюм был не случайным, то Шайдуров подчёркивал официальный характер встречи. Человек в чёрном костюме, который, вероятно, забыл представиться, довёл меня до двери приёмной, открыл мне дверь и сказал сидевшей в приёмной секретарю:
- Профессор Березин к Сергею Афанасьевичу.
Да, ритуалы здесь не отрабатывались веками, но поведение персонала при официальной встрече Букингемскому дворцу не уступало. Когда человек в чёрном закрыл за собой дверь, секретарь нажала кнопку на аппарате местной связи и сказала:
- Сергей Афанасьевич, к вам профессор Березин.
- Попросите его войти, - ответил Шайдуров.
Мне стало смешно, это тоже была тонкость. Всех этих вещей я не знал до тех пор, пока в связи с работой в «Отчизне» у меня не появилась необходимость посещать высокие кабинеты. Но уважительное отношение ко мне предполагало, что секретарь проводит меня до дверей кабинета и откроет её передо мной. Я не знаю, в каких случаях дались указания, когда это надо делать или когда этого не надо делать, но во всяком случае, секретарь знала, что я пройду до кабинета Шайдурова один. Я пересёк приёмную, приоткрыл дверь кабинета Шайдурова и спросил:
- Разрешите, Сергей Афанасьевич?
- Да-да, - сказал Шайдуров, - я вас жду.
Я вошёл в кабинет, и Шайдуров показал мне на кресло, стоящее возле его стола:
- Садитесь, пожалуйста.
Я мельком осмотрел кабинет. Кресел возле стен стояло несколько, они были одинакового цвета и величины. Светлая кожа, которой они были покрыты, была явно высокого качества. Шайдуров был высоким человеком, и даже если бы кресло, в котором я сидел, было бы такой же высоты, как то, в котором сидел он, он всё равно бы надо мной возвышался. Но то ли он не знал, какого я роста, то ли это была стандартная процедура, предусматривающая встречу с посетителями, которые ростом могли даже превосходить Шайдурова, но кресло, в котором я сидел, было существенно ниже кресла, в котором сидел Шайдуров, и, при уже отмеченной разнице в росте, он буквально нависал надо мной.
Красные сопки над озером Джека Лондона.
Фотограф Магадан.
- Разрешите, я сяду несколько удобнее?
- Ради бога, - сказал Шайдуров, - для того, чтобы беседа проходила в дружественной обстановке, нужно, чтобы собеседники чувствовали себя удобно.
Я отодвинул кресло на шаг от стола и несколько сдвинул его в сторону. В таком положении мне было действительно удобнее, Шайдуров не нависал надо мной, а чтобы обращаться ко мне, ему нужно было несколько поворачивать голову вправо. Я уже не раз применял этот тактический приём, и должен с гордостью сказать, что я его не подсмотрел в «Отчизне», а просто, общаясь в высоких кабинетах, придумал.
Шайдуров открыл папку на своём столе, и я увидел в папке ту докладную записку, которую написал по просьбе заведующего идеологическим отделом обкома. Тогда заведующий идеологическим отделом сказал, что он с ней внимательно ознакомится, и если сочтёт, что это целесообразно, организует мне встречу с Шайдуровым. Поскольку я увидел папку с докладной на столе у Шайдурова, заведующий идеологическим отделом, по-видимому, счёл эту встречу целесообразной.
Первая фраза Шайдурова оказалась для меня неожиданной:
- Скажите, а по чьей инициативе вы написали эту докладную?
Докладная появилась после первой беседы с заведующим идеологическим отделом. Он тогда сказал: «Вы говорите интересные вещи, может быть, стоило бы изложить их письменно?» «А как назывался бы этот документ?» - спросил я. «Ну, наверное Докладная записка». «А в чей адрес?» «Ну, это можно даже не уточнять, просто в Магаданский обком КПСС». Да, это «просто», позволяющее не уточнять адресата, и вынудило сейчас Шайдурова задать этот вопрос. Но в Магадане у меня было много встреч за относительно короткое время, я вполне мог забыть, у кого именно могла возникнуть идея докладной записки.
- Право, не помню, - сказал я, - да мне это и не кажется существенным. Кто бы не навёл меня на эту мысль, для меня было важно, что я сам счёл целесообразным информировать обком о своих соображениях относительно работы партийной организации с коренными народами Севера.
- Вы хотите сказать, что эта мысль просто пришла вам в голову?
- Нет, этого я сказать не хотел, я помню, что с кем-то был разговор на эту тему, но уже не помню с кем. Может быть, с Контримавичусом, поскольку мы с ним обсуждали возможность публикации статьи о современном быте аборигенных этносов в его журнале «Биология». Но утверждать этого категорически не могу, разговор с Контримавичусом о статье безусловно был, но когда возникла мысль о докладной - я не помню. А что, это имеет значение?
- Ну, ведь вы человек со стороны. Во внутренние дела нашей области, насколько я знаю, никогда не вмешивались, поэтому меня и удивила ваша докладная.
- Вы знаете, когда я её писал, я удивлялся тому, что только теперь мне пришла в голову мысль написать такую докладную. Материалами, которые легли в её основу, я располагал уже давно. Может быть, действительно мне казалось, что, выступая в качестве эксперта, я мог бы подождать, пока меня спросят.
- А ждать всё-таки не стали?
- Так очень долго не спрашивали, я подумал, что наша программа в Магаданской области закончится, а я так и не напишу докладной.
Шайдуров одарил меня сияющей улыбкой.
- А вы остроумный человек. А как по-вашему, если бы вы так и не написали этой докладной, дело бы пострадало? Ведь вы приводите факты, а факты нам, безусловно, известны.
Колыма и Ола - самые крупные реки Магаданской области.
Фотограф Магадан.
- Факты несколько меняют оттенок в зависимости от того, кто их излагает. Вы правильно заметили, что я человек со стороны, и хотя со стороны не обязательно виднее, обычно факты приобретают оттенок, который незаметен изнутри.
Продолжение следует.