"Контрреволюционный переворот". Продолжение
От редактора. Это обещанное ранее продолжение поста "Контрреволюционный переворот". 25-летию ГКЧП посвящается". Здесь собраны те комментарии, написанные Феликсом Борисовичем, в которых выражается его отношение к развалу Советского Союза, его причинам и последствиям. Я поздно сообразила, что хорошо было бы привести и те высказывания читателей, благодаря которым Феликс Борисович так формулировал свою позицию (как мы делали раньше, публикуя пост по мотивам ответов на комментарии). И только один скопировала целиком, о его содержании нельзя догадаться по ответу, и еще он помог уже мне осознать, как именно написать про "Последние дни"...
А именно, Елена maika_ant написала: "Есть способ избежать боли от несбывшихся надежд: подумать, что на самом деле мы не знаем, что лучше, а что хуже для нас и для нашего дела. Ну, по крайней мере, боль от этого может стать менее острой".
А Феликс Борисович ответил так:
"Способ, который Вы предлагаете, не каждому доступен. Я мог бы думать, что невозможность продолжать научные исследования поможет мне сберечь силы и продлить жизнь, и это будет лучше для меня. Я представляю себе возможность такой формулировки. Но она мной воспринимается как не моя, чуждая и неверная. Даже в такой страшной вещи, как смерть моей жены, я могу представить себе формулировку: "Хорошо, что она умерла, не увидев этого ужаса". Но я так не думаю, и такая мысль мне кажется кощунственной. Хотя мой совсем недавно умерший друг писал: "Невольно думаешь: "Хорошо, что мама не дожила". Значит, для него Ваш метод был приемлем. Может быть, он приемлем для многих людей. Поэтому я с интересом отнесся к Вашему высказыванию.
В силу своей профессии я видел много людей и много типов реакций, среди них встречались и такие. И то, что Вы рекомендуете это направленно, как метод, у многих людей может встретить понимание".
Теперь - как оценивал Феликс Борисович обстановку ДО 1991 года:
Мир начал стремительно изменяться начиная с 89-го. Но 89-й был все-таки относительно нормальным для Советского Союза. 90-й уже таким не был, в 91-м наступил крах Союза в результате беловежского сговора.
В моей юности вступление в комсомол было почти автоматическим актом. Человек, который на первом курсе института не был комсомольцем, вызывал всеобщее удивление. Здесь не было такой избирательности, которую отличало вступление в партию. В 90-м эта всеобщность исчезла. Люди уже принимали решение, вступать или нет в комсомол. Естественно, когда это становилось решением, каждый принимал решение в соответствии с личными предпочтениями.
Кстати, традиция вступления в комсомол на периферии сохранялась значительно дольше, чем в центре.
Что касается отношения к церкви, то оно менялось в Советском Союзе дважды. В конце сталинского периода (конец второй эпохи по моей классификации) Сталин сменил отношение к церкви на доброжелательное. Это было ему очень полезно во время войны, и он надеялся извлечь из этого пользу и в мирное время. Процитирую Слуцкого:
"Мы все ходили под богом,
У бога под самым боком.
Стоял он на Мавзолее
И был он хитрее, злее,
Мудрее того другого,
По имени Иегова,
Которого он низринул,
Низверг, перевел на убыль,
А после из праха вынул
И дал ему стол и угол.
Однажды я шел Арбатом.
Бог ехал в пяти машинах.
От страха почти горбата
В шинелях своих мышиных,
С ним рядом дрожала охрана.
Было поздно и рано.
Серело. Вставало утро.
Бог глянул спокойно и мудро
Всепроницающим оком,
Всепонимающим взглядом.
Мы все ходили под богом
И даже бывали с ним рядом".
Это иллюстрация к соотношению религий..
Дальше произошли еще два изменения ситуации. Хрущев был убежденным атеистом: "Мы не возьмем в коммунизм попа". В эпоху после Хрущева отношение к религии относилось все более равнодушным, и каждый решал его для себя сам. Соответственно, в 90-м уже никто не осуждал верующих. Свобода совести реализовалась на практике. Каждый был волен верить в любого бога или не верить ни в какого.
Не следует забегать вперед, но Путин положил начало новой попытке использовать церковь. Он публично "подошел под благословление патриарха". Потом началось освящение спускаемых на воду военных кораблей, что, на мой взгляд, было неразумно в многоконфессиональной стране. Мой сотрудник, имевший мусульманское происхождение - сам он благочестивостью не отличался - говорил: "А что, нам, мусульманам, строить отдельные корабли, которые освятит мулла?" Я уже давно не слежу за текущей политикой, не читаю газет и не смотрю последних известий по телевидению (это было последнее, что я смотрел), и поэтому мне трудно характеризовать нынешнюю официальную позицию. Но для меня совершенно очевидно, что после Хрущева отношение к церкви было либо равнодушным, либо прагматичным.
Возможность свободно, без блата покупать джинсы было следствием роста денежной массы на руках у населения, которая стала значительно превышать стоимость находящихся в торговле товаров. Плановая экономика в таких условиях неизбежно должна была потерпеть крах. Предпосылки для этого создал Горбачев, который дал кооперативам право свободно менять безналичные деньги на наличные.
Появление джинсов в свободном доступе было результатом того, что кто-то смог их ввезти. А это тоже было связано с ростом денежной массы, поскольку потенциальному продавцу нужно было иметь средства для приобретения джинсов. И то, что рост денежной массы позволял их купить. А вскоре после того, как джинсы появились в свободном доступе, из свободного доступа стали исчезать продовольственные товары. Во многих городах вводились социальные карточки жителей города и нечто вроде карточной системы, которая называлась талонами. Пока денежная масса была сбалансирована ценой товаров, имеющихся в продаже, этих явлений не было.
Появление кооперативов было первой точкой бифуркации. Оно предопределило экономический крах. В плановой экономике количество денег, находящихся на руках у населения, всегда было равно стоимости товаров, находящихся в продаже. Переводить деньги из безналичных форм в наличные строго запрещалось, чтобы не нарушить этого товарно-денежного соотношения. Кооперативы получили право свободно перебрасывать деньги из наличной формы в безналичную и обратно. А масса товаров в результате этой манипуляции не возрастала. До этого существовало "дорого" и "не могу этого себе позволить". После нарушения товарно-денежного соотношения формула стала другой: "не могу этого себе позволить, потому что не имею в наличии". Огромные очереди ("петля Горбачева") и "колбасные поезда" в Москву были прямым следствием превышения денежной массы над массой товаров. Многое я понимал тогда и сам, а чего не понимал, то мне разъяснили мои кураторы в Совете министров и Госплане. Поэтому моя первая тревога за судьбу моей лаборатории появились в самом начале 90-го.
Я думаю, что в 70-х представить себе крах Советского Союза можно было только эмоционально, поскольку сценарий развития этого краха не просматривался.
Никакая пропаганда извне не могла привести к развалу Союза. Его можно было развалить только изнутри.
Я не считаю, что Советский Союз проиграл в информационно-психологической войне. Население Союза легко формировало образ врага. Таким врагом в их представлении были могущественные Соединенные Штаты. А противостояние с врагом способствует сплочению группы, даже если она неопределенно широка.
В том, что Сталин смог создать СССР, нет ничего удивительного. Более того, создание СССР было уступкой Сталина ленинскому плану союза республик в противовес автономным республикам в РСФСР, поскольку вначале Сталин предполагал вхождение республик в Россию на правах автономий. Сталин мог бы провести и свой план, если бы не противодействие Ленина. Со стороны будущих республик СССР это не могло вызвать сопротивления. Все эти территории были заняты советскими войсками (тогда Красной армией), и речь шла только о том, как лучше оформить уже свершившуюся зависимость.
Горбачев не разваливал Союза. Он не смог воспрепятствовать тем, кто стремился к такому развалу - в частности, участникам Беловежского сговора. Он не умел просчитывать последствия и был слишком озабочен тем, чтобы получить положительную оценку на Западе. Он сразу произвел изменения, которые должны были бы проводиться постепенно, по мере смены поколений. Создав такую ситуацию, он, естественно, не смог ее удержать. Мотивы участников беловежского сговора были разные, но при всей разности мотивов каждый из них стремился к полной самостоятельности в принятии решений. Для Шушкевича отделившаяся Белоруссия была первым после Польши претендентом на интеграцию в Евросоюз. Для Кравчука была важна власть над всеми войсками, расположенными на территории Украины, а независимость он рассматривал как залог поддержки со стороны националистически настроенных избирателей, которые в Западной Украине преобладали. Основным мотивом действий Ельцина было стремление к неограниченной власти в РСФСР, хотя, получив эту власть, он не контролировал последствия. Он был плохо информирован о событиях и мог получить отзыв о достоинствах и недостатках только от членов своей семьи и от людей в ближайшем окружении. И тем и другим он потакал.
Он был "шахматистом" (это прозвище он получил еще в Свердловске), но значительная часть российской партии разыгрывалась за пределами его шахматной доски.
Меня утешает то, что я никогда за Ельцина не голосовал. И перестал принимать участие в голосовании, когда отменили графу "против всех", ибо среди кандидатов я не видел достойной альтернативы.
Мой близкий друг Ян (Ион) Деген эмигрировал в Израиль еще тогда, когда КГБ было в состоянии, но не сочло целесообразным воспрепятствовать его отъезду. Он воспринял Израиль как вторую родину. В одной из бесед по скайпу я сказал ему: "У тебя две родины, а у меня после распада Союза не осталось ни одной". Ностальгией по жизни в Союзе охвачено свыше 30% населения России, причем среди этих 30% много молодых, которые не жили в Советском Союзе и представляют себе Советский Союз только по рассказам родителей и семейным альбомам фотографий. А люди, которые сформировались в Советском Союзе, просто сопоставляют свою нынешнюю ситуацию со своей ситуацией в СССР, и такое сопоставление вызывает у них острую ностальгию по исчезнувшей стране.
Я прожил в Советском Союзе почти всю деятельную жизнь и могу утверждать, что Советский Союз был совершенно неуязвим для пропаганды, и совершенно не нужна была поддержка масс для того, чтобы развалить его изнутри.
Образ врага не исчез до середины горбачевской эпохи, когда Горбачев, идя на односторонние уступки, стал опираться на благоволение Запада. В 80-х я не учился в школе. Но именно к концу 80-х - началу 90-х годов относится высказывание Бжезинского о том, что средства доставки ядерного оружия не играют существенной роли. "Если бы Советский Союз захотел нас уничтожить, ему было бы достаточно взорвать ядерный арсенал над собственной территорией. При этом русские умерли бы мгновенно и безболезненно, а население Соединенных Штатов погибало бы медленно и мучительно".
Мне неизвестно, какую революцию развернул Сталин. В Октябрьской революции он не играл существенной роли. Правда, до 1922 года при всех голосованиях в ЦК он неизменно голосовал за ту точку зрения, которую высказывал Ленин. Перед Второй мировой войной и во время этой войны Сталин руководствовался в основном судьбой той страны, над которой он возвысился, вытоптав всех вокруг.
Россия - не субъект психологии. Она состоит из отдельных людей, одним из которых социализм был мировоззренчески ближе, другим - мировоззренчески далек, иначе не было бы Гражданской войны. А то, что Октябрьская революция потрясла мир, выразилось главным образом в победах рабочего движения на Западе. Правящие круги западных стран были склонны идти на уступки рабочему движению, чтобы избежать революции, подобной Октябрьской.
Все названные вопросы мне ясны. Я был очевидцем происходящих процессов. Сознательно реагировал уже на дело врачей, и даже тогда не скрывал своей точки зрения. Тем, что я остался на свободе, я обязан одному из руководителей местного управления МГБ, который счел, что я не представляю никакой опасности для режима. Сам Сталин был сторонником элиминирования из общества людей, которые не разделяли его точку зрения, включая тех, которые только могли ее не разделить, поскольку имели собственные воспоминания о революционных и дореволюционных временах. Вы не жили тогда. Вы в 80-х еще учились в школе. А моя судьба, как явствует из названия моего журнала, прошла через четыре эпохи. И в моем не опубликованном в СМИ интервью я ясно определил, как я эти эпохи рассматриваю.
Вопрос голосования для меня никогда не был сложным. В безальтернативных выборах я просто не принимал участие, .а голосование в России, охваченной диким капитализмом, для меня было возможно только до тех пор, пока в бюллетене для голосования стояла графа "Против всех", поскольку среди кандидатов я не видел достойной альтернативы существующей власти. Я не поступался принципами уже во время учебы в институте и тем более во время своей самостоятельной работы, а теперь я просто, как написал один мой друг из независимого теперь Казахстана, газет не читаю и политикой не интересуюсь.
Распадом Союза я интересовался долго и пристально, поскольку в моей собственной жизни он проложил глубокую борозду. И когда я писал, что Вы, вероятно, не читаете моих ответов, я имел в виду то обстоятельство, что я однажды уже писал вам, что создание Союза не представляло собой трудности, поскольку вошедшие в состав Союза территории были уже оккупированы Красной армией. Нужен был только легальный сценарий для оформления существующей зависимости. Сталин предлагал даже план автономизации, по которому те республики, которые потом вошли в состав Союза, стали бы автономными республиками в РСФСР. Но такому плану воспротивился Ленин, и Сталин не стал возражать, полагая, что, опираясь на силу, он будет господствовать в союзных республиках не меньше, чем в автономных.
Я думаю, что в первой половине брежневского периода никто не пил в кабинетах, пустых полок не было. Вообще пустые полки появились уже при Горбачеве. Снабжение я могу оценить не только в Москве, но и в Магадане, и на острове Врангель. В пионерских лагерях никогда не был, но развивать эту тему нецелесообразно. Точки зрения сформулированы, у нас разные воспоминания, разный опыт, и точек соприкосновения мы здесь действительно не найдем. Можно сохранить общение, не связанное с прошлым. Могу добавить только цитату из "Моцарта" Окуджавы:
"Где-нибудь на остановке конечной
Скажем спасибо и этой судьбе.
Но из грехов своей родины вечной
Не сотворить бы кумира себе".
После 1991 года профессор Хотин из американского университета сказал мне: "В России сейчас чрезвычайно интересная ситуация". Я сказал: "Да. Из-за Атлантического океана особенно". "Ну, доктор Березин, - сказал он, - я понимаю, что Россия теперь - страна носорогов, но Вам же незачем становиться на их пути". "А что мне нужно делать?" - поинтересовался я. "То же, что всегда, - ответил мне американский профессор. - Прилечь в сторонке и внимательно их изучать". Я не последовал этому совету только потому, что и изучение носорогов тоже требовало денег, а у меня их не было. Но какое-то представление о носорогах я себе все же составил.
А действия нынешних российских политиков - для мира они не имеют значения и мне неинтересны.
Оборонная промышленность в СССР аурой была окружена. Примерно такой же, как космические исследования. Люди, от которых я услышал формулы типа "как сидели в хай-теке, так и сидим, китайским ширпотребом не торговали" или "я Мастер с большой буквы в своей профессии, но торговать не приучен" отнюдь не играли на понижение. При желании могли бы вписаться в новую систему, но не хотели менять сферу деятельности, поскольку такая перемена блокировала бы их потребность в идентичности своего Я.
Я хорошо знал члена совета директоров крупной страховой компании, который тосковал в связи с блокадой своей потребности в идентичности Я-образа. В каком-то из своих текстов (может быть, даже в нескольких текстах) я приводил высказывания этого человека. Повторю их. "Не было бы всей этой заварухи, был бы я сейчас ведущим научным сотрудником, получал бы свои 500 рублей (по меркам СССР 500 рублей были высокой зарплатой), выступал бы на международных конференциях и был бы счастлив". Или: "Я прекрасно провел праздники. Валялся на диване и читал матанализ". Молодые могли уходить в банки или в персонал крупных бирж, рассматривая это как явление временное, как ситуацию, которую нужно переждать.
Крючков, возглавлявший КГБ до ГКЧП, членом которого он стал, был специалистом по внешней разведке, и когда он осознал, что была необходимость в принятии решительных мер внутри Союза и вошел в ГКЧП, было уже поздно. Пришедший на смену ему Бакатин начал свое первое выступление в качестве председателя КГБ с обращенных к руководству КГБ слов: "Я пришел в КГБ, чтобы его уничтожить". В этой ситуации участники беловежского сговора не опасались обвинения в государственной измене.
Ваши догадки не соответствуют действительности. Изыскать возможность для отъезда в другую страну (в том числе и капиталистическую) было возможно всегда. Хорошо знаю людей (в том числе и сотрудников моей лаборатории), которые этой возможностью воспользовались.
Распад Союза не был изначально единственно возможным сценарием, но стал таким в связи с неспособностью Горбачева что-либо прогнозировать, в частности, прогнозировать невозможность сохранить страну, проводя политику кардинальных реформ, которые люди, обладавшие способностью к прогнозу, высоким интеллектом и чувством ответственности, распределили бы на период смены двух или даже трех поколений. Другой причиной неизбежности распада Союза было предательство людей, занимавших высокие позиции в структуре КПСС, но рвавшихся к неограниченной власти. После того, как была принята инспирированная Ельцина декларация о суверенитете России и о верховенстве республиканских законов по отношению к общесоюзным, распад Союза стал безальтернативным. Союз мог существовать без Белоруссии или без Украины, но без России он существовать не мог.
Тогда в действиях Ельцина я не видел жадности. Она проявилась сразу же после того, как он возглавил независимую Российскую федерацию.
Я так же, как и вы испытываю сожаление по поводу распада Советского Союза и даже считаю это величайшей трагедией страны. Что касается разрыва между правящими и управляемыми, то он усилился в последние годы существования Союза из-за того, что управляющие начали ориентироваться на собственные стремления, не задумываясь о том, что будет при этом с населением и на сколько лет назад это отбросит страну. Относительно недавно я наткнулся в интернете на утверждение о том, что мы достигли уровня 1989 года. Я полагаю, что это не вполне точно, но даже если бы это было так, то это бы значило, что мы потеряли больше 20 лет впустую и пошли на колоссальные человеческие жертвы.
Я полагаю, что КГБ, так же как команда "Альфа", выжидали развития событий, собираясь стать на сторону победителя. В этой ситуации позиция Дмитрия, действительно, вполне приемлема.
Я стараюсь отображать реалии того мира, в котором прошла большая часть моей жизни. Правда, последний период правления Горбачева - это период, когда реалии советского мира перестали восприниматься как безоговорочно значимые. Горбачева слишком прельщало признание на Западе. А переход от советских реалий к ценностям западного мира без крушения страны требовал ориентировки не на Запад, а на особенности советского общества. Переход к западным ценностям должен был осуществляться крайне постепенно, на протяжении жизни двух или трех поколений. Стремление "быть хорошим" в глазах западных политиков уже сейчас для человека ответственного было бы непозволительной роскошью.
Я тоже узнал о неизбежности краха страны только тогда, когда мне рассказал об этом человек, который в моем описании назван Дмитрием. Я скептически воспринял эту информацию, но высокую вероятность такого сценария после провала ГКЧП мне подтвердили очень осведомленные люди. Руководители Казахстана и республик Средней Азии вначале стремились к сохранению Союза, даже без Прибалтики, Украины и Белоруссии. Но потом вошли во вкус неограниченной власти и сосредоточились на получении этнического большинства в своих республиках - в частности, Назарбаев повысил число казахов в Казахстане с 30% до 45. Русские уезжали, а казахи переезжали в Казахстан из Китая, получали в Казахстане бесплатные квартиры и в течение года социальные пособия, равные их прежнему заработку в Китае. Мигранты из Китая - верная опора Назарбаева при возможных выборах и убежденные противники вхождения Казахстана в любой государственный союз.
О катастрофическом падении эффективности государственных предприятий я узнал уже после провала ГКЧП от людей, которые имели доступа к первичной информации. Когда я услышал это от людей, к оценке которых привык относится серьёзно, я впервые задумался о перспективы существовании Советского Союза. Когда о прогнозируемом распаде Союза мне сказал человек, который в моём повествовании назван Дмитрием, я отнёсся к его словам скептически. Я не понимал, что отсутствует политическая воля к сохранению Союза, недооценивал значение низкого авторитета Горбачёва в армии, и не думал, что даже КГБ будет выжидать, кто одержит верх, вместо того, чтобы предпринять решительные действия. Я не считаю, что развал Союза был неизбежен. Он был обусловлен малой группой лиц, которые для получения неограниченной власти в своих республиках готовы были пожертвовать Союзом. Всё остальное, включая падение эффективности госпредприятий, было уже вторичным.
Формулировка "История не знает сослагательного наклонения" мне известна, и она, безусловно, справедлива. Но это не мешает продумывать сценарии, начинающиеся с формулы "если бы". Такая формула позволяет лучше понимать, почему сфера наибольшей вероятности сместилась в зону уничтожения государства. Погружение в сферу деятельности, которую ученый идентифицирует со своей личностью, не оставляет времени для анализа политической ситуации. Может быть, поэтому я принял всерьез предсказание гибели моей родины только тогда, когда после провала ГКЧП неизбежность такого развития событий мне подтвердили "обычно хорошо осведомленные источники". Я и сейчас не считаю, что это магистральный путь развития истории. Я думаю, это глубокая и длительная флюктуация. Но как говорил мне когда-то Станислав Лем, "вы рассуждаете с позиции божества. На нашу жизнь этой флюктуации хватит."
Недовольное большинство (я, правда, сомневаюсь, что оно было, в моей практике я с этим не сталкивался) не могло привести к распаду Союза, ибо за все время его существования государство никогда не зависело от удовлетворенности или неудовлетворенности масс. Поэтому Советский Союз далеко не был покойником. Моя сестра в период распада регулярно посещала площадь перед музеем Революции, где собирались люди со всей страны, чтобы понять, как же они теперь будут жить. Эти люди не желали распада Союза. В моем кругу не было никого, кто этого распада хотел. Горбачев не был дальновидным руководителем. Его слишком занимало его место в истории и признание на Западе. Внутри страны он хотел мгновенно провести те преобразования, которые требовали смены поколений. В контактах с другими странами он слишком охотно шел на односторонние уступки. К началу его правления в золотом запасе России еще лежали золотые слитки царских времен. До сих пор не понимаю, как удалось так быстро этот запас растранжирить. Но даже в этих условиях Советский Союз не был бы покойником, если бы руководители трех республик, руководствуясь своими личными интересами, не инициировали бы распад страны. Они не оформили смерть, они убили страну. Конечно, если бы этому не предшествовал сознательный развал органов государственной безопасности, они не смогли бы это сделать. Они были бы арестованы по обвинению в государственной измене. ГКЧП потерпел неудачу, потому что он не мог опереться на лояльную армию и потому что сами члены ГКЧП были не готовы к применению вооруженной силы.
Когда подобная ситуация возникла в Китае, танки раздавили протестующих на площади Тяньаньмэнь, был отстранен от должности генеральный секретарь Компартии, который пытался договориться с протестующими, и совсем недавно нынешний председатель КНР говорил: "Событие на площади Тяньаньмэнь было трагедией, но только так можно было спасти страну. Вспомните, как развалился Советский Союз. Посмотрите, что делается сейчас в России. Если бы мы остановились перед мирными жертвами на площади Тяньаньмэнь. то значительно большее количество людей погибло бы от развала страны".
Но конечно, ключевую роль в этом сыграл Ельцин, который еще до беловежского сговора инициировал принятие народными депутатами РСФСР декларации о суверенитете Российской Федерации и ее праве принимать законы, которые бы считались высшей инстанцией по отношению к законам Союза. Ельцин же инициировал назначение председателем КГБ Бакатина, который свое первое выступление в КГБ начал словами: "Я пришел в КГБ, чтобы его уничтожить". За этими словами последовало значительное количество предательств, но воля даже тех, кто не был предателем, была парализована. В критические периоды во главе страны нужен человек, чей авторитет армия признавала бы безоговорочно и который бы позаботился о сохранении сильных органов госбезопасности. Еще при существовании Союза начались выступления в поддержку смены режима неконституционным путем. Это было достаточным основанием для ареста и уголовного преследования, но ни один человек из числа призывавших к антиконституционным действиям в 90-м арестован не был. Если бы Ельцин оставался у власти до конца своего второго срока, распалась бы и российская федерация, ибо выступая за автономию в республиках, он заявлял: "берите себе столько суверенитета, сколько можете переварить". Я не демонизирую Ельцина. Просто те, кто хотел распада Союза, обрели руководителя, который тогда был популярен, мог себя существующей власти противопоставить руководствовался стремлением к неограниченной личной власти и сумел получить заверения от руководства США что они признают независимые республики. Союз мог сохраняться и без Украины. В Белоруссии сторонников распада было явное меньшинство. Но когда суверенитет провозгласила Россия, Союз уже был обречен.
Прибалтика - особая статья. Ту ситуацию я тоже хорошо знаю по контактам с национальным фронтом Эстонии. Но это требует отдельного большого комментария.
Для ученых, работающих в области фундаментальной науки, глубокие изменения макросоциального сценария были более значимыми, чем для других групп людей, поскольку финансирование фундаментальной науки возможно только в ситуации, допускающей предсказуемость на срок, необходимый для того, чтобы на результаты фундаментальных исследований могла опираться наука прикладная. При резких флюктуациях макросоциального сценария предсказуемость исчезает, и те, кто распоряжается ресурсами, предпочитают такое их вложение, которое обеспечивает отдачу в течение нескольких месяцев, максимум - года. Поэтому при распаде Союза отъезд за рубеж стал единственной возможностью самореализации для тех, кто еще не перешагнул сорокалетнего возраста. Для тех, кому было за 50, реализация трагического сценария стала личной катастрофой. Очень немногие из них получали за рубежом статус приглашенного исследователя или приглашенного преподавателя, который было необходимо через какие-то промежутки времени возобновлять. Способность к прогнозу и тонкая душевная организация были осложняющими, но не решающими факторами.
Дмитрий был человеком с четким теоретическим мышлением, далеким от проблем, не связанных с теориями, которые он разрабатывал. Но в 90-м он уже понимал, что страна стоит на пороге реализации "трагического сценария". До этого ему ничто не мешало работать, и, соответственно, обращать внимания на политику не было смысла. Я уже писал, что мой давний друг, волею судеб оказавшийся в независимом Казахстане, написал мне: "А газет я теперь не читаю и политикой не интересуюсь". То же самое я могу сказать о себе.
Время, в котором приходится думать о политике - время неблагополучное.
Ощущение стабильности в условиях СССР действительно было очень важным для напряженной исследовательской работы. Мои недешевые экспедиции исправно финансировались, я мог тратить деньги на покупку оборудования. В начале моих экспедиций портативные электроэнцефалографы только появились, а у меня такой энцефалограф в первой же экспедиции был.
То же касается смены поколений компьютеров.
Для ученых, работающих в области фундаментальной науки, глубокие изменения макросоциального сценария были более значимыми, чем для других групп людей, поскольку финансирование фундаментальной науки возможно только в ситуации, допускающей предсказуемость на срок, необходимый для того, чтобы на результаты фундаментальных исследований могла опираться наука прикладная. При резких флюктуациях макросоциального сценария предсказуемость исчезает, и те, кто распоряжается ресурсами, предпочитают такое их вложение, которое обеспечивает отдачу в течение нескольких месяцев, максимум - года. Поэтому при распаде Союза отъезд за рубеж стал единственной возможностью самореализации для тех, кто еще не перешагнул сорокалетнего возраста. Для тех, кому было за 50, реализация трагического сценария стала личной катастрофой. Очень немногие из них получали за рубежом статус приглашенного исследователя или приглашенного преподавателя, который было необходимо через какие-то промежутки времени возобновлять. Способность к прогнозу и тонкая душевная организация были осложняющими, но не решающими факторами.
В прогнозе ученых, действующих в области фундаментальной науки, действительно значительная часть тревоги относилась к востребованности их работы (а соответственно, и финансирования этой работы) при радикальных макросоциальных изменениях. Можно вспомнить слова Уэльса, сказанные вскоре после окончания Гражданской войны в России: "Создание ЦЕКАБУ было важным шагом. Рабочий с закрывшегося предприятия делает зажигалки и продает их на рынке. Но Павлов может быть только Павловым, Скрябин - только Скрябиным, а Тимирязев - только Тимирязевым".
Что касается проблем, связанных со сменой общественного строя, то у учёных таких проблем больше. Это связано с тем, что житейские, приземлённые потребности у них блокируются также, как и у остального населения, но сверх этого блокируются потребности, которые до этого реализовывались в научной деятельности.
Я понимал, что потребность Дмитрия всё держать под контролем была блокирована, так как в 1990 году уже было ясно, что самые важные перемены зависят от макросоциального сценария, который находится вне зоны его контроля.
Согласен, что информация о грядущем распаде Советского Союза была угрожающей. Для людей, работающих в области фундаментальной науки, распад Союза представлял угрозу для их профессиональной деятельности. После распада Союза эта угроза реализовалась.
Девятое управление было создано для предотвращения насильственных изменений существующего строя и предотвращения угрозы целостности страны. Однако оно было обязано руководствоваться линией, сформулированной людьми, стоящими у государственной власти, поэтому в некоторые периоды, например в период дела врачей, его деятельность принимала репрессивный характер, но репрессивная тенденция была внешней по отношению к девятому управлению. Но, конечно, при работающем девятом управлении беловежский сговор был бы невозможен. Но Бакатин, пришедший на пост председателя КГБ после провала ГКЧП, ясно сформулировал свою роль: "Я пришел в КГБ, чтобы его уничтожить". Для людей, которые затевали государственный переворот и развал страны, такая тенденция представлялась крайне желательной. При референдуме о сохранении СССР свыше 70% высказались в пользу этого сохранения. Это никак не повлияло на действия участников беловежского сговора.
К сожалению, информированность Дмитрия была исключением из правила. Не знаю, из каких источников получали информацию возникшие в то время коммерческие банки, но неизбежность обесценивания руководители этих банков понимали. Правда, они не располагали сколько-нибудь точной информацией о сроках. Для широких масс неожиданным стал не сам факт обесценивания - оно уже началось в то время, а масштаб этого обесценивания. Что рубль обесценится больше чем на два порядка, никто не предполагал.
Если текст в таком формате читаем, завтра опубликую еще избранные цитаты.
Наталья Иванова aka zewgma
Этот пост на сайте