366. Личность и болезни в ГА. Хронический колит. 4
Рассказ Аркадия (продолжение).
Человек в форме военной авиации, достаёт рацию, говорит:
- Алексей, документы на право приёмки груза у тебя? У тебя? Ну, срочно вывози их к ВПП.
Выезжает ещё одна машина, легковая, но идёт как-то тяжело. «Да, - думаю, - это у неё внутри бронированная капсула». Но вопросов не задаю. Выходит человек, передаёт первому пакет. Тот пакет вскрывает, достаёт документы на право приёмки груза, протягивает мне. Смотрю внимательно, вроде бы, всё в порядке.
- Почему сразу документы не предъявили?
Рассмеялся.
- Поверишь? Я здесь пятый год служу, первый раз документы спрашивают.
Грибы Чукотки возле бухты Провидения.
Фото: Зухра
А из заднего люка этой необычной полукруглой машины выдвигается какая-то площадка. А на площадке что-то вроде как из пластика сделанное. И штука эта вдвигается прямо ко мне в грузовой люк. Два человека влезают в люк, что-то поднимают, и кладут на площадку. Смотрю, но понять ничего не могу. Упаковано так, что форма самого груза не видна. А площадка оказалась не площадкой, а транспортёром. То ли у него не было предусмотрено большей скорости, то ли они осторожность проявили, но очень медленно транспортёр этот стал везти груз к машине. И основание, на котором этот транспортёр был укреплён, вместе с грузом вдвигалось внутрь машины. И когда груз в машине оказался, основание тоже туда втянулось. Интересно мне было, сколько раз в Провидение летал, ничего похожего не видел. А потом совсем интересно стало - тот, который документы привёз, что-то там нажал на своей машине, и из неё лесенка выдвинулась, он по лесенке поднялся до заднего люка машины где груз, люк опечатал и пломбу наложил. «Да, - думаю, - эти то не с Аляски, но ведут себя так, будто думают, что с Аляски прилетят и груз попытаются похитить. Попрощались, уехали - впереди легковая, за ней машина с грузом. «Интересно, - думаю, - поведение второго пилота как-то перестало интересовать, хотя знал, что ещё вспомню об этом. Когда про меня говорили, часто старую шутку повторяли: «Ты, конечно, не злопамятный, только иногда бываешь злой, а память у тебя хорошая». И тут второй пилот сам о себе напомнил. Подошёл весь белый от злости.
- Тебе это так не пройдёт, - говорит, - я сообщу, кому следует.
- А что, собственно, сообщать? Прилетели, груз доставили, ЧП не было.
- А то сообщать, что ты ценным грузом и жизнями людей рисковал, чтобы покрасоваться.
«Вот, - думаю, - она, животная составляющая». Но перехожу на официальный тон:
- Вы имеете право доложить своё мнение по инстанции. На это ваше право я не посягаю.
- А если я захочу здесь остаться, - сказал он, - и со следующим рейсом на Мыс Шмидта вернуться?
- Не советую, - говорю, - большие неприятности у вас могут быть.
Но он и сам уже понял, что во время рейса покидать самолёт не стоит, это очень серьёзный проступок, можно и лётных прав лишиться.
- Хорошо, - говорит, - не хочу вас подводить. Но больше с вами летать не буду.
- А это, - говорю, - не нам решать. Мне, может, тоже не очень приятно будет летать с вами, но я этого вопроса поднимать не буду.
А про себя я подумал: «Животное то животное, но у животных тоже инстинкт самосохранения есть, не будут делать ничего, что к большой опасности может привести».
Подошёл начальник аэропорта бухты Приведения.
- Ночевать у нас будете? Подготовить для экипажа ночлег?
- Ну, вряд ли, - говорю, - спрошу ребят, но думаю, что каждый хочет дома ночевать.
Спросил. Экипаж удивился:
- Конечно, летим обратно.
Оборачиваюсь к начальнику:
- Попутный груз есть?
- Груз есть, но его примерно час готовить.
- Постарайтесь уложиться минут в 40, мы в самолёте подождём.
И через 40 минут я уже взял курс на Мыс Шмидта.
Остров Иттыгран со своей знаменитой Китовой Аллеей, находился под воздушной трассой Бухта Провидения - Мыс Шмидта.
Фото: palanov
В этом рейсе погода была вполне лётная, никакие турбулентности или туманы нас не поджидали на пути, и даже ветер и при взлёте и при посадке в Шмидте был неожиданно слабым для Чукотки.
По графику полётов мне завтра полагался свободный день, а ночью ещё прошёл снег, он лежал даже на скалах, правда, проторенную лыжню он засыпал, но тем интереснее - можно будет проложить новую, так, как мне удобно. Лыжи я подготовил с вечера, и даже мазь угадать было нетрудно, потому что шёл снег, и мазь нужна была такая, чтобы обеспечить скольжение по чуть рыхлому, ещё не смёрзшемуся снегу.
Сыну моему ещё семи лет не исполнилось, в такие прогулки его брать ещё было рано. Но его маленькие лыжи я тоже приготовил, а с утра проложил ему маленькую лыжню возле дома, чтобы он не чувствовал себя обделённым.
- Ты со мной на лыжах пойдёшь? - спросил я жену.
- Да нет, я, наверное, с сыном останусь, будем с ним вместе твою новую лыжню осваивать.
Я засмеялся. То, что для семилетнего сына было приличной прогулкой, для неё даже разминкой назвать было сложно.
- Хочешь с Колей побыть? - спросил я. Колей сына моего звали.
- Ну, нужно же кому-то и с ним побыть. Ты для него, конечно, герой, но времени у тебя на него никогда не хватает.
Я ещё не успел переодеться в лыжный костюм, когда зазвонил телефон. Взял трубку. Женский голос сказал:
- Я - референт начальника отдельного шмидтовского отряда ГА. Начальник просил передать вам, что он ждёт вас у себя в 12:00.
- По какому вопросу? - спросил я.
- Не располагаю такой информацией, - ответил женский голос. - Вероятно, начальник сам вам скажет.
Я посмотрел на часы: лыжи уже не получались, было 11:10, да ещё минут 15-20 надо было положить на ходьбу. И хотя я вам говорил, что у меня плохо с менеджментом времени, но это не распространяется на пунктуальность - если меня ждут к 12, я прихожу к 12. Это был первый такой вызов, и я недоумевал, что могло потребоваться от меня начальнику отряда. Я просматривал свежую газету, пока не пришло время выходить, так, чтобы не бежать, сломя голову, а обычным шагом добраться до здания администрации отряда.
Ровно в 12 я поздоровался с высокой красивой женщиной, которая и была референтом начальника, и попросил доложить, что по его распоряжению я прибыл. Начальник сам открыл двери своего кабинета, и приглашающее кивнул:
- Заходите. Садитесь, - кивнул он на кресло возле своего стола.
Я сел.
- Неприятная получается история, - сказал начальник отряда. У вас хорошая репутация, вами доволен начальник управления, и я, естественно, тоже. Но вот мне докладную подали. Ознакомьтесь.
Я прочёл докладную. Мой второй пилот сообщал, что ради желания покрасоваться и подчеркнуть свои высокие лётные качества, я рисковал ценным грузом и жизнями членов экипажа, не изменяя курса, хотя прежний курс мог привести к столкновению с выраженной турбулентностью. Диспетчер своевременно информировала командира корабля о том, что разрешается посадка на запасной аэродром в Эгвекиноте. На этом терялось не более 70 километров, а после прохождения турбулентности можно было вылететь в аэропорт бухты Провидения, не рискуя ни ценным грузом, ни жизнями членов экипажа. В этой докладной, подписанной вторым пилотом, ставился вопрос о моём соответствии должности командира корабля в связи с авантюризмом и неспособностью оценить степень опасности для корабля, людей и груза.
- Риск был невелик, - сказал я командиру отряда. - Меня предупредили о том, что груз был не только важным, но и срочным. Посадка в Эгвекиноте, когда направление дальнейшего движения турбулентности было неизвестно, могла привести к безопасной, но длительной задержке в аэропорту Эгвекинота. Мне кажется, что мой второй пилот просто струсил. И потом, я могу написать встречную докладную о том, что он отказался в полёте выполнять мои приказы.
- Вон, сядьте за тот маленький столик, и изложите всё это письменно. Заголовок: «Объяснительная записка начальнику шмидтовского ОАО в связи с докладной, поданной пилотом Борковым».
Живописный остров Аракамчечен был расположен немного севернее трассы, по которой летел Аркадий на мыс Шмидта.
Фото: serna033
Я написал короткую объяснительную, смысл которой сводился к тому, что из-за перемены силы ветра предсказать время появления воздушной турбулентности в аэропорту посадки в бухте Провидения было невозможно. Оставшееся время полёта, если развить максимальную скорость, составляло около 40 минут и поскольку выбор маршрута в таких случаях предоставляется на усмотрение командира корабля, я принял решение не менять курса на бухту Провидения, и благополучное приземление в аэропорту бухты Провидения подтверждает правильность моего решения.
Начальник взял мою объяснительную и внимательно прочитал. Потом написал в углу: «Объяснительной удовлетворён», и расписался.
- Что ж, можете быть свободны, товарищ Коновалов.
- Товарищ начальник, - сказал я, - я прошу о замене второго пилота. В полярных рейсах особенности личности человека, который сейчас исполняет эти обязанности, существенно повышают опасность полётов, тем более, что во время этого полёта поведение и высказывания пилота Боркова свидетельствуют о личной ко мне неприязни. Личная неприязнь между командиром корабля и вторым пилотом - вещь недопустимая и в полярной авиации такие факторы всегда принимали во внимание.
- Я буду иметь в виду ваши пожелания, - сказал командир отряда. - Но сейчас у меня нет ни одного человека, который мог бы достойно выполнять обязанности второго пилота на самолёте такого класса. А ваш второй пилот, не смотря на все его недостатки, отвечает квалификационным требованиям. Но серьёзность ситуации понимаю и буду делать всё, от меня зависящее.
- Борков, - сказал я, - очень постарается любой ценой испортить мою лётную репутацию, а моральными нормами он не слишком отягощён.
- Я понял, - сказал командир отряда, - мне не нужно повторять одно и то же два раза. Вы свободны, товарищ Коновалов.
Оставаться и настаивать на немедленных мерах было бы уже неприлично Беда была в том, что я не знал, какая животная хитрость придёт Боркову в голову. Человеком он мне уже не казался.
Продолжение следует.