353. Нарушение психофизиологической адаптации и психосоматические расстройства. 7
Конечно, я начинаю психотерапию с беседы об особом характере психотерапевтического контакта, его отличии от всех остальных контактов, опыт которых Павел мог иметь. На обсуждение этих общих вопросов уходила вся первая сессия, а если обсуждение затягивалось, то и вторая. Но когда наступал черёд конкретных психотерапевтических методик, я всегда начинал с техники колонок. Трудно, а, может быть, и невозможно было бы продвигаться в психотерапевтическом процессе пока пациент не овладевал навыком выводить в осознаваемую область свои автоматические мысли, которые вначале лежали за пределами осознаваемого, хотя последующие полностью осознаваемые логические построения базировались на той или иной автоматической мысли.
Павел удивительно быстро овладел этой техникой, и как только он это сделал, сразу, без наводящих вопросов, без предварительного обсуждения изложил мне ситуацию почти профессионально.
- Да, - сказал он, - логические конструкции, которые строились над автоматическими мыслями - «я нуждаюсь в опоре», «я нуждаюсь в любви», «я нуждаюсь в поддержке» были, безусловно, строго логическими, но к этим мыслям, лежавших в их исходных корнях, они не приводили. По мере того, как я приобретал всю большую независимость от матери, вспоминая о ней, я говорил себе: «Ещё поступая в МГИМО, я доказал, что способен добиваться успеха, что ничья помощь или поддержка, даже поддержка отца с его мидовскими связями, не потребовались. Возможно, мать и хотела, чтобы я был всю жизнь ей подчинён, и намерено стремилась снизить мою самооценку. Но у неё ничего не вышло. Я ни разу не подумал, что с того времени в моём детстве, когда я связал получение любви матери, её поддержку и опеку с тем, насколько я успешен, и возникла моя постоянная потребность в успехе. О существовании этой потребности я хорошо знал и в институте, и в МИД, и первое время работы в корпорации, когда я занимался работой с германскими партнёрами. Я неизменно был успешен, и мне казалось, что это достаточно для того, чтобы я получал удовлетворение не испытывая эмоционального напряжения. Мои неудачи не были моими личными неудачами. Первый раз ощущение краха жизненных ценностей и значимости своего социального статуса я испытал после уменьшения роли МИД и проведения Козыревым политики, которая противоречила интересам страны. А ведь эту страну я всё ещё считал своей родиной. Во второй раз - тогда, когда понял, что корпорация, которая в глазах большинства выделялась деловой порядочностью и отсутствием всяких криминальных связей, оказалась частью всё того же разбойничьего капитализма. Эмоциональное напряжение, которое я с этим связывал, я вполне осознавал, но мне в голову не приходило, что у меня с детства осталась неудовлетворённая потребность в поддержке, любви и опеке, недостаток которых в обеих этих ситуациях сказывался наиболее остро. Вероятно, мне нужно было встретиться с вами раньше. Я полюбил женщину, которая, как оказалось, очень напоминает мою мать. Но её жизнь слишком тесно связана с моей, и, даже не думая об этом, она будет меня любить и оказывать мне поддержку, потому что это увеличит вероятность получения за мой счёт тех благ, которыми она дорожит.
Метро "Парк Культуры",а левее - старое здание МГИМО.
Фото: valpik2007
- А сын? - спросил я.
- Ну, - сказал Павел, - это до сегодняшнего дня я не понимал, что в моей душе возникло противоборство между двумя потребностями, из которых я осознавал только одну. Теперь я это знаю, и сына постараюсь максимально переключить на себя и контролировать поведение жены в этом направлении.
- Вы быстро продвигаетесь, - сказал я Павлу.
- Мне нужно продвигаться быстро, я потерял слишком много времени.
В день, разрешённый для посещений пациентов, последний перед выпиской Павла, к нему зашёл старый его знакомый - сокурсник по МГИМО, и сказал:
- Я узнавал, где ты теперь работаешь, и в корпорации мне сказали, что ты недавно уволился, и они не знают, что теперь с тобой происходит. Но я сумел разыскать твою жену, и она мне сказала, где тебя искать. Это очень удачно, что ты сейчас не работаешь, я хочу быть первым человеком, который предложит тебе новую работу. Я сейчас главный редактор бюллетеня «Экономика и финансы в России». Распространяется строго по подписке, выходит раз в две недели. Но подписчики недовольны, они вложили капиталы в Россию и хотят получать новую информацию чаще. Если бы ты откликнулся на моё предложение, мы могли бы сделать бюллетень еженедельным.
- А кто у тебя работает сейчас? - спросил Павел.
- В том то и дело, что кроме технического персонала - никого. А я один чаще чем раз в две недели выпускать бюллетень не в силах.
- Вообще, это интересно. Чисто аналитической работой в финансах и экономике я не занимался с института. А сколько бы ты мог мне платить?
- 1500$ в месяц сразу, и 2000$ с того момента, как мы сделаем бюллетень еженедельным, потому, что это увеличит количество подписчиков и наши доходы.
По тем временам зарплата казалась фантастически высокой, и Павел больше не колебался:
- Можешь считать, что я выхожу на работу сразу после того, как меня выпишут.
- А ускорить выписку ты не можешь?
- Язва, из-за которой меня госпитализировали, зарубцевалась. Раза два в неделю мне нужно будет 2-3 часа для беседы с психологом. - Слово «психотерапевт» Павлу показалось неуместным, когда речь идёт о будущей работе.
- Ты будешь числиться заместителем главного редактора, т.е. тем человеком, от которого и будет всё зависеть. Лишь бы бюллетень вышел в объявленный срок, а своим временем располагай, как хочешь.
Пока в кризисные дни люди стояли в очереди к обменным пунктам, Павел получал зарплату в долларах.
Фото: avtomatron
Павел рассказал мне об этом разговоре. Я сказал:
- Две сессии, в которых мы будем рассматривать адекватную стратегию принятия решений, с моей точки зрения вам теперь необходимы.
Мы вместе разобрали методику принятия решений, получившую название «POSERSE» от сокращений, образованных от английских наименований этапов принятия решения (описание этой методики можно найти в интернете). Павел, как всегда, блестяще схватывал суть, и хотя я счёл необходимым посвятить ещё две сессии тренировке принятия решений в технике POSERSE, моделируя самые разные ситуации, он не ошибся ни разу.
- Я смогу приходить к вам после выписки? - спросил Павел.
- Разумеется, - сказал я. - Я не считаю этот курс психотерапии завершённым, а, кроме того, я сохраняю за всеми своими пациентами право обращаться ко мне по вопросам, которые могут вызвать эмоциональное напряжение, в любое время дня и даже ночи.
Павел засмеялся.
- И насколько же вы сохраняете за своими пациентами такое право?
Я ответил:
- До конца моей жизни. Но вы не думайте, накопления не происходит - человек может вернуться, если ему понадобиться моя помощь, и исчезает, когда считает, что он может обойтись и без неё.
- Это общее правило? - спросил Павел.
- Я не видел исключений, - сказал я, - разве что человек через какое-то время после окончания психотерапии становился моим приятелем.
- Я могу на это рассчитывать?
- Это уже за пределами специальности, приятельские отношения между людьми либо складываются, либо не складываются.
- У нас сложатся, - уверенно сказал Павел.
Курс психотерапии, который я счёл обязательным, мы с Павлом уложили в 20 сессий, две последние мы проводили уже раз в неделю - на Павла навалилась работа, которая поглощала всё его время. К слову сказать, 20 сессий в год - это был тот максимум, который оплачивала в то время наиболее полная медицинская страховка в США.
Павел не изменил своего намерения продолжать наше взаимодействие после того, как оно перестало быть профессиональным. Он часто звонил и рассказывал много и интересно о том, как и куда движется Российская экономика. Он прогнозировал кризис 1998 года, а после того, как он случился, Павле даже не позвонил, а зашёл, и сказал:
- Неловко, Феликс Борисович, у людей кризис, а у нас из-за этого кризиса число подписчиков в полтора раза возросло, и я теперь получаю уже не 2, а 3 тысячи долларов в месяц. И я решил новую квартиру купить, где-нибудь в районе метро Динамо, или вблизи городского Аэровокзала.
Бывший аэровокзал на Ходынском поле в Москве, который Павел хотел видеть с балкона своей квартиры.
Фото: A.Savin
- Почему именно там? - спросил я.
- Так… хочу, чтобы с балкона было видно, как люди заходят в московский городской аэровокзал, как садятся в автобусы, идущие к рейсам… и когда смотришь на такую картину, создаётся впечатление, что ты и сам куда-то едешь.
- А зачем ехать то, - сказал я, - обратно сюда же и вернёшься.
- Я не такой максималист, - засмеялся Павел, - мне не обязательно round trip, я могу удовлетвориться рейсом в один конец. Правда сейчас у меня и здесь нет эмоционального напряжения, только рабочее. Мы выпускаем бюллетень по средам, во вторник вечером я сдаю номер, среду я сплю, а с четверга всё начинается сначала.
Продолжение следует.
Павел удивительно быстро овладел этой техникой, и как только он это сделал, сразу, без наводящих вопросов, без предварительного обсуждения изложил мне ситуацию почти профессионально.
- Да, - сказал он, - логические конструкции, которые строились над автоматическими мыслями - «я нуждаюсь в опоре», «я нуждаюсь в любви», «я нуждаюсь в поддержке» были, безусловно, строго логическими, но к этим мыслям, лежавших в их исходных корнях, они не приводили. По мере того, как я приобретал всю большую независимость от матери, вспоминая о ней, я говорил себе: «Ещё поступая в МГИМО, я доказал, что способен добиваться успеха, что ничья помощь или поддержка, даже поддержка отца с его мидовскими связями, не потребовались. Возможно, мать и хотела, чтобы я был всю жизнь ей подчинён, и намерено стремилась снизить мою самооценку. Но у неё ничего не вышло. Я ни разу не подумал, что с того времени в моём детстве, когда я связал получение любви матери, её поддержку и опеку с тем, насколько я успешен, и возникла моя постоянная потребность в успехе. О существовании этой потребности я хорошо знал и в институте, и в МИД, и первое время работы в корпорации, когда я занимался работой с германскими партнёрами. Я неизменно был успешен, и мне казалось, что это достаточно для того, чтобы я получал удовлетворение не испытывая эмоционального напряжения. Мои неудачи не были моими личными неудачами. Первый раз ощущение краха жизненных ценностей и значимости своего социального статуса я испытал после уменьшения роли МИД и проведения Козыревым политики, которая противоречила интересам страны. А ведь эту страну я всё ещё считал своей родиной. Во второй раз - тогда, когда понял, что корпорация, которая в глазах большинства выделялась деловой порядочностью и отсутствием всяких криминальных связей, оказалась частью всё того же разбойничьего капитализма. Эмоциональное напряжение, которое я с этим связывал, я вполне осознавал, но мне в голову не приходило, что у меня с детства осталась неудовлетворённая потребность в поддержке, любви и опеке, недостаток которых в обеих этих ситуациях сказывался наиболее остро. Вероятно, мне нужно было встретиться с вами раньше. Я полюбил женщину, которая, как оказалось, очень напоминает мою мать. Но её жизнь слишком тесно связана с моей, и, даже не думая об этом, она будет меня любить и оказывать мне поддержку, потому что это увеличит вероятность получения за мой счёт тех благ, которыми она дорожит.
Метро "Парк Культуры",а левее - старое здание МГИМО.
Фото: valpik2007
- А сын? - спросил я.
- Ну, - сказал Павел, - это до сегодняшнего дня я не понимал, что в моей душе возникло противоборство между двумя потребностями, из которых я осознавал только одну. Теперь я это знаю, и сына постараюсь максимально переключить на себя и контролировать поведение жены в этом направлении.
- Вы быстро продвигаетесь, - сказал я Павлу.
- Мне нужно продвигаться быстро, я потерял слишком много времени.
В день, разрешённый для посещений пациентов, последний перед выпиской Павла, к нему зашёл старый его знакомый - сокурсник по МГИМО, и сказал:
- Я узнавал, где ты теперь работаешь, и в корпорации мне сказали, что ты недавно уволился, и они не знают, что теперь с тобой происходит. Но я сумел разыскать твою жену, и она мне сказала, где тебя искать. Это очень удачно, что ты сейчас не работаешь, я хочу быть первым человеком, который предложит тебе новую работу. Я сейчас главный редактор бюллетеня «Экономика и финансы в России». Распространяется строго по подписке, выходит раз в две недели. Но подписчики недовольны, они вложили капиталы в Россию и хотят получать новую информацию чаще. Если бы ты откликнулся на моё предложение, мы могли бы сделать бюллетень еженедельным.
- А кто у тебя работает сейчас? - спросил Павел.
- В том то и дело, что кроме технического персонала - никого. А я один чаще чем раз в две недели выпускать бюллетень не в силах.
- Вообще, это интересно. Чисто аналитической работой в финансах и экономике я не занимался с института. А сколько бы ты мог мне платить?
- 1500$ в месяц сразу, и 2000$ с того момента, как мы сделаем бюллетень еженедельным, потому, что это увеличит количество подписчиков и наши доходы.
По тем временам зарплата казалась фантастически высокой, и Павел больше не колебался:
- Можешь считать, что я выхожу на работу сразу после того, как меня выпишут.
- А ускорить выписку ты не можешь?
- Язва, из-за которой меня госпитализировали, зарубцевалась. Раза два в неделю мне нужно будет 2-3 часа для беседы с психологом. - Слово «психотерапевт» Павлу показалось неуместным, когда речь идёт о будущей работе.
- Ты будешь числиться заместителем главного редактора, т.е. тем человеком, от которого и будет всё зависеть. Лишь бы бюллетень вышел в объявленный срок, а своим временем располагай, как хочешь.
Пока в кризисные дни люди стояли в очереди к обменным пунктам, Павел получал зарплату в долларах.
Фото: avtomatron
Павел рассказал мне об этом разговоре. Я сказал:
- Две сессии, в которых мы будем рассматривать адекватную стратегию принятия решений, с моей точки зрения вам теперь необходимы.
Мы вместе разобрали методику принятия решений, получившую название «POSERSE» от сокращений, образованных от английских наименований этапов принятия решения (описание этой методики можно найти в интернете). Павел, как всегда, блестяще схватывал суть, и хотя я счёл необходимым посвятить ещё две сессии тренировке принятия решений в технике POSERSE, моделируя самые разные ситуации, он не ошибся ни разу.
- Я смогу приходить к вам после выписки? - спросил Павел.
- Разумеется, - сказал я. - Я не считаю этот курс психотерапии завершённым, а, кроме того, я сохраняю за всеми своими пациентами право обращаться ко мне по вопросам, которые могут вызвать эмоциональное напряжение, в любое время дня и даже ночи.
Павел засмеялся.
- И насколько же вы сохраняете за своими пациентами такое право?
Я ответил:
- До конца моей жизни. Но вы не думайте, накопления не происходит - человек может вернуться, если ему понадобиться моя помощь, и исчезает, когда считает, что он может обойтись и без неё.
- Это общее правило? - спросил Павел.
- Я не видел исключений, - сказал я, - разве что человек через какое-то время после окончания психотерапии становился моим приятелем.
- Я могу на это рассчитывать?
- Это уже за пределами специальности, приятельские отношения между людьми либо складываются, либо не складываются.
- У нас сложатся, - уверенно сказал Павел.
Курс психотерапии, который я счёл обязательным, мы с Павлом уложили в 20 сессий, две последние мы проводили уже раз в неделю - на Павла навалилась работа, которая поглощала всё его время. К слову сказать, 20 сессий в год - это был тот максимум, который оплачивала в то время наиболее полная медицинская страховка в США.
Павел не изменил своего намерения продолжать наше взаимодействие после того, как оно перестало быть профессиональным. Он часто звонил и рассказывал много и интересно о том, как и куда движется Российская экономика. Он прогнозировал кризис 1998 года, а после того, как он случился, Павле даже не позвонил, а зашёл, и сказал:
- Неловко, Феликс Борисович, у людей кризис, а у нас из-за этого кризиса число подписчиков в полтора раза возросло, и я теперь получаю уже не 2, а 3 тысячи долларов в месяц. И я решил новую квартиру купить, где-нибудь в районе метро Динамо, или вблизи городского Аэровокзала.
Бывший аэровокзал на Ходынском поле в Москве, который Павел хотел видеть с балкона своей квартиры.
Фото: A.Savin
- Почему именно там? - спросил я.
- Так… хочу, чтобы с балкона было видно, как люди заходят в московский городской аэровокзал, как садятся в автобусы, идущие к рейсам… и когда смотришь на такую картину, создаётся впечатление, что ты и сам куда-то едешь.
- А зачем ехать то, - сказал я, - обратно сюда же и вернёшься.
- Я не такой максималист, - засмеялся Павел, - мне не обязательно round trip, я могу удовлетвориться рейсом в один конец. Правда сейчас у меня и здесь нет эмоционального напряжения, только рабочее. Мы выпускаем бюллетень по средам, во вторник вечером я сдаю номер, среду я сплю, а с четверга всё начинается сначала.
Продолжение следует.