История про то, что два раза не вставать
История про патриотические песни
Случилась печальная годовщина событиям у Осовца, и на меня отовсюду полезла Варя Стрижак.
Нет, воля ваша, вы, конечно, любите себе Варю Стрижак, даже вслух любите, но поскольку меня спрашивают, чего я так морщусь, так я вас скажу, что это - кал.
«Кал» - так ведь можно говорить, да?
Отчего именно она - какая-то адская концентрация пошлости?
И ведь на днях я смотрел ночной телевизор, и там была масса купленных клипов с ухоженными женщинами средних лет, которые честно шли к этому достижению - и вот они-то меня не раздражали совсем. У некоторых даже были красивые сиськи.
И ведь вот Ваенгу я вовсе нахожу забавной.
Или там какого-нибудь Стаса Михайлова, что в бутафорских орденах, изображая фронтовика, поёт на праздник военные песни. И даже к КСП, к которому у меня личные счёты, я отношусь иначе.
Тепло, как к воспоминанием о детском садике и тому, как ты, не добежав, в отчаянии, писаешься в колготки. Но одно дело - ностальгия и непреходящая ценность стихов Пастернака, положи их на музыку или нет.
А другое дело, современная состарившаяся дева, что с придыханием подпевает тому, что вот идёт по свету человек-чудак. С этой бардовской песней случилось то, что всегда случается с запретным плодом или подземными реками. Есть история про то, как Булгаков, будучи уже тяжело больным попросил жену присесть на краешек постели и сказал: «Люся, хочешь, я расскажу тебе, что будет? Когда я умру (и он сделал жест, отклонявший ее попытку возразить ему), так вот, когда я умру, меня скоро начнут печатать. Журналы будут ссориться из-за меня, театры будут выхватывать друг у друга мои пьесы. И тебя всюду станут приглашать выступить с воспоминаниями обо мне. Ты выйдешь на сцену в черном бархатном платье с красивым вырезом на груди, заломишь руки и скажешь низким трагическим голосом: «Отлетел мой ангел…»
Я отвлёкся, хотя, быть может, именно это - ключ к Варе Стрижак.
Это как дантово отличие меж обманувшими недоверившихся и обманувшими доверившихся - находятся рядом, но вторые - глубже.
Пошлое патриотическое высказывание мгновенно становится антипатриотическим.
То есть, эта интонация патриотизма прет-а-порте в песнях о России, что мы потеряли, хруст нефранцузкой булки…
Ну а Собственно, эта как бы патриотическая эстетика хорошо показана одним чехом в его романе (чех, правда, сперва воевал на той стороне):
Он пушку заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Снаряд вдруг пронесло,
Ой, ладо, гей люди!
Башку оторвало,
Ой, ладо, гей люди!
А он все заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Варя Стрижак давно трудится на военно-патриотической ниве, и клипов у неё достаточно. Все сделаны по одним лекалам: клубника-в-сметане-доронина-таня-как-будто-«шанели»-накапали-в-щи. Если она пела про трагическую жизнь на питерском телевидении или там что ещё семейное, я бы не возражал, но она об убитых. Тут перед нами жанр «сентиментально-патриотический лубок», где трагические события не осмыслены, а обозначены. Я как-то даже разбирал, какой-то её клип, как там чередуются штампы и собираются в одну кучу - шинель, крест на церкви, слеза, голос повыше, голос пониже, Россия, смерть, любовь, непорочность.
В случае Осовца видеоряд, кстати, тут сделан по принципу «чтобы пострашнее», а оттого напоминает бразильский сериал.
Избыток пафоса всегда мстит агитатору, нет случая, чтобы не отомстил - это как слова «я тебя люблю» и «я тебя очень люблю».
Ну и чудовищные, конечно стихи. Там указан такой странный человек Ватагин, ну так это туши свет, сливай воду:
В бой идут ополченцы,
Крепко сжимая приклад.
На официальном сайте, кстати, слова песен выложены. Среди прочих - чудесное «Имперский Дух, или Боже, Царя Храни!» с пометой «Гимн Российской империи (1833-1917). Слова: Василий Жуковский. Музыка: Алексей Львов». Правда потом добавлен «Слова: Владимир Шемшученко. Музыка: Михаил Чертищев».
Василий Андреевич изрядно бы подивился, как в гимн Российской Империи проникла строфа:
Пусть цепь звенит! Пусть снова свистнет плеть
Над теми, кто противится природе!
Имперский дух неистребим в народе.
Империя не может умереть!
Оно что вышло, Михалыч. Цепь и плеть. И прелести кнута.
Я не говорю про то, что поёт она неважно и добирает слабость вокала пафосом. Патриотический лубок не предполагает хорошего вокала, он как раз в этом месте предполагает тоненький срывающийся голосок.
Но, у нас феномен, конечно, ещё более интересный, потому что делается не самой певуньей, а благодарной публикой.
В случае Стаса Михайлова был сильный спрос на шансон без тюрьмы, в случае упоительных русских вечеров - спрос на реинкарнацию «Звезды пленительного счастья», но без кронверка Петропавловки и каторги, а Стрижак - это такая милитаризированная россия-которую-мы-потеряли.
Не без декабристов, но так, что Государь всех простил, и они сами - на Кавказ, и там погибли. Все-все. А ветка сирени зацвела.
Человеку хочется каких-то идеалов. Вообще, нормальному человеку свойственно эмоционально попереживать. Расчувствоваться. Смахнуть слезу. Вздохнуть.
Но он, простой обыватель, не всегда уверен, что это прекрасный идеал. Ведь в своём всегда не уверен. Можно эти идеалы выстрадать, можно к ним идти через постоянное обдумывание - но это чрезвычайно утомительно. А идеал прет-а-порте тем и хороши: оглянулся, и вот они. Под рукой, пустил слезу и реализовал патриотическое чувство.
Я бы на её месте перепел бы про то, что в ларчике своём она погоны хранит, но не знаю, как это ляжет на квинтовый круг.
Случилась печальная годовщина событиям у Осовца, и на меня отовсюду полезла Варя Стрижак.
Нет, воля ваша, вы, конечно, любите себе Варю Стрижак, даже вслух любите, но поскольку меня спрашивают, чего я так морщусь, так я вас скажу, что это - кал.
«Кал» - так ведь можно говорить, да?
Отчего именно она - какая-то адская концентрация пошлости?
И ведь на днях я смотрел ночной телевизор, и там была масса купленных клипов с ухоженными женщинами средних лет, которые честно шли к этому достижению - и вот они-то меня не раздражали совсем. У некоторых даже были красивые сиськи.
И ведь вот Ваенгу я вовсе нахожу забавной.
Или там какого-нибудь Стаса Михайлова, что в бутафорских орденах, изображая фронтовика, поёт на праздник военные песни. И даже к КСП, к которому у меня личные счёты, я отношусь иначе.
Тепло, как к воспоминанием о детском садике и тому, как ты, не добежав, в отчаянии, писаешься в колготки. Но одно дело - ностальгия и непреходящая ценность стихов Пастернака, положи их на музыку или нет.
А другое дело, современная состарившаяся дева, что с придыханием подпевает тому, что вот идёт по свету человек-чудак. С этой бардовской песней случилось то, что всегда случается с запретным плодом или подземными реками. Есть история про то, как Булгаков, будучи уже тяжело больным попросил жену присесть на краешек постели и сказал: «Люся, хочешь, я расскажу тебе, что будет? Когда я умру (и он сделал жест, отклонявший ее попытку возразить ему), так вот, когда я умру, меня скоро начнут печатать. Журналы будут ссориться из-за меня, театры будут выхватывать друг у друга мои пьесы. И тебя всюду станут приглашать выступить с воспоминаниями обо мне. Ты выйдешь на сцену в черном бархатном платье с красивым вырезом на груди, заломишь руки и скажешь низким трагическим голосом: «Отлетел мой ангел…»
Я отвлёкся, хотя, быть может, именно это - ключ к Варе Стрижак.
Это как дантово отличие меж обманувшими недоверившихся и обманувшими доверившихся - находятся рядом, но вторые - глубже.
Пошлое патриотическое высказывание мгновенно становится антипатриотическим.
То есть, эта интонация патриотизма прет-а-порте в песнях о России, что мы потеряли, хруст нефранцузкой булки…
Ну а Собственно, эта как бы патриотическая эстетика хорошо показана одним чехом в его романе (чех, правда, сперва воевал на той стороне):
Он пушку заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Снаряд вдруг пронесло,
Ой, ладо, гей люди!
Башку оторвало,
Ой, ладо, гей люди!
А он все заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Варя Стрижак давно трудится на военно-патриотической ниве, и клипов у неё достаточно. Все сделаны по одним лекалам: клубника-в-сметане-доронина-таня-как-будто-«шанели»-накапали-в-щи. Если она пела про трагическую жизнь на питерском телевидении или там что ещё семейное, я бы не возражал, но она об убитых. Тут перед нами жанр «сентиментально-патриотический лубок», где трагические события не осмыслены, а обозначены. Я как-то даже разбирал, какой-то её клип, как там чередуются штампы и собираются в одну кучу - шинель, крест на церкви, слеза, голос повыше, голос пониже, Россия, смерть, любовь, непорочность.
В случае Осовца видеоряд, кстати, тут сделан по принципу «чтобы пострашнее», а оттого напоминает бразильский сериал.
Избыток пафоса всегда мстит агитатору, нет случая, чтобы не отомстил - это как слова «я тебя люблю» и «я тебя очень люблю».
Ну и чудовищные, конечно стихи. Там указан такой странный человек Ватагин, ну так это туши свет, сливай воду:
В бой идут ополченцы,
Крепко сжимая приклад.
На официальном сайте, кстати, слова песен выложены. Среди прочих - чудесное «Имперский Дух, или Боже, Царя Храни!» с пометой «Гимн Российской империи (1833-1917). Слова: Василий Жуковский. Музыка: Алексей Львов». Правда потом добавлен «Слова: Владимир Шемшученко. Музыка: Михаил Чертищев».
Василий Андреевич изрядно бы подивился, как в гимн Российской Империи проникла строфа:
Пусть цепь звенит! Пусть снова свистнет плеть
Над теми, кто противится природе!
Имперский дух неистребим в народе.
Империя не может умереть!
Оно что вышло, Михалыч. Цепь и плеть. И прелести кнута.
Я не говорю про то, что поёт она неважно и добирает слабость вокала пафосом. Патриотический лубок не предполагает хорошего вокала, он как раз в этом месте предполагает тоненький срывающийся голосок.
Но, у нас феномен, конечно, ещё более интересный, потому что делается не самой певуньей, а благодарной публикой.
В случае Стаса Михайлова был сильный спрос на шансон без тюрьмы, в случае упоительных русских вечеров - спрос на реинкарнацию «Звезды пленительного счастья», но без кронверка Петропавловки и каторги, а Стрижак - это такая милитаризированная россия-которую-мы-потеряли.
Не без декабристов, но так, что Государь всех простил, и они сами - на Кавказ, и там погибли. Все-все. А ветка сирени зацвела.
Человеку хочется каких-то идеалов. Вообще, нормальному человеку свойственно эмоционально попереживать. Расчувствоваться. Смахнуть слезу. Вздохнуть.
Но он, простой обыватель, не всегда уверен, что это прекрасный идеал. Ведь в своём всегда не уверен. Можно эти идеалы выстрадать, можно к ним идти через постоянное обдумывание - но это чрезвычайно утомительно. А идеал прет-а-порте тем и хороши: оглянулся, и вот они. Под рукой, пустил слезу и реализовал патриотическое чувство.
Я бы на её месте перепел бы про то, что в ларчике своём она погоны хранит, но не знаю, как это ляжет на квинтовый круг.