про Антона Львова
Не близко мы были знакомы, чуть-чуть побольше поболтали накануне его смерти. Но вся Салтыковка его знала (ну а как ещё, он там жил) и любила. Это типа мемуары на старость, и на память об Антоне. В других соцсетях писать не комильфо, там всё-таки знакомые. Год прошёл, много деталей забылось. А я не хочу забыть вообще всё.
Антон работал промышленным альпинистом. И, я так поняла, шарил в разных проводах, телекоммуникациях, раз он работал в тот раз на сотовой вышке. Я не знаю что стоит на сотовой вышке, кроме кучи проводов, а он наверно знал, шарил в этом. И наверняка много в чём ещё
Я с ним чуть-чуть познакомилась когда Вадик пригласил меня в Салтыковку прочитать лекцию, рассказать об аспирантуре в Марселе. Там всё называется лекциями. Была классная лекция про коммуны и всякие сообщества, кто как организовывает свой быт. Походу Вадикова стратегия диктатуры самая рабочая - при любых попытках демократии рано или поздно возникает срач и террор, самые тихие сваливают, потом раскол на два, ну и как правило в этих осколках уже атмосфера гнетущая, ты наш или не наш, и коммуна разваливается. Демократия лучше работает чем диктатура - но только до тех пор пока все участники адекватные. А неадекват придёт обязательно, ибо коммуны одни из таких мест, куда они тянутся. То есть для открытой коммуны, коей является Салтыковка, работает только диктатура. Для закрытых, может, быть работает и демократия, и разделение в каких вопросах кто управляет и принимает решение - но мне ни разу не встретилось чтобы люди оттуда рассказывали как устроено их житьё-бытьё, а в гости к ним тоже не попадёшь, это не открытое место.
Ну вот. Это управление/принятие решений, а всё остальное может быть организовано как угодно, и не только может быть, а так и есть. Крайне разнообразно устройство коммун и то чем они живут/с чего кормятся.
А чаще были лекции про путешествия, про взаимодействие с людьми этой местности, и с этим государством - визы, мобильная связь, возможность работать/учиться. Транспорт. Как полиция относится к путешественникам и к иностранцам. Я кроме всяких историй про мою учёбу, местных и государство рассказывала, как засквотила родной универ на полгода перед дипломом, и другие неочевидные способы найти где приклонить голову (на улице нельзя - там кабаны. Обычные лесные кабаны, дикие свиньи).
Антон учил меня вязать булини. Я тогда занималась скалолазанием, multipitch/grande voie, для него булини не годятся, но и Антон и Вадик сказали что булини пригодятся в куче других мест, считай везде. Вадик тоже промальп, он кондеи ставит, и очень много чего другого умеет, с промальпом и не с промальпом связанное. Вроде как и тент можно им закрепить, и трос для котла. Вообще к чему угодно веревку привязать, когда надо. Он надёжный, сам никогда не развяжется. А когда пора, его очень легко развязать, кое-где потянул, и всё готово. Но его сложно вязать, можно кучей способов ошибиться - и получится полная херня, особенно если ты рассчитываешь что этот узел железобетон и доверяешь ему свою жизнь.
Девушка его за ним хвостиком ходила, рассказывала как они и жили вместе, и при организации фестиваля он ей помогал. Она была заметно старше его, или потрепанная жизнью, неспортивная и у неё было как-то ну совсем вот маловато волос. То есть в принципе ничего, женщина как женщина, но на контрасте с ним она выглядела плохо. Потому что Антон был поразительно красив, в глаза било. И высокий, и вот прямо пышущий здоровьем. Ужасно что он погиб, он мог бы наверно дольше ста лет дожить. Такой молодой, такой здоровый, ему бы жить да жить. Я думала, наверно Софа какая-то нереально крутая раз Антон из всех выбрал её, и было бы прикольно с ней подружиться.
Потом салтыковцы обсуждали Софу (она наверно домой поехала, и вроде как Антон тоже куда-то уехал), что она очень нервная, и истеричная, и ревнивая, и в Салтыковке она погром устроила от ревности. Интересное кино. Чем же она так хороша, что несмотря... Но при этом она - эффективный менеджер, организовывала большие фестивали. Может, этим?..
Любопытно было бы узнать, обсуждают ли меня, когда я уезжаю, и что говорят. Об Антоне говорили хорошо, добрый, руки откуда надо растут, всем помогает.
Он ещё был герой. Ходил на митинги, против незаконных арестов, против пыток в тюрьмах. Ну и вязали его вместе со всеми, и штрафы. Чтоб его били, он не рассказывал. То ли его - не били, то ли он не рассказывал. Надо бы у салтыковских спросить, я его видела раза два.
Вот такой протест, добиваться соблюдения законов митингами и пикетами - это сизифов труд. Даже хуже, ты закончишь в тюрьме от туберкулёза, и никого не спасёшь, никому легче не станет. Гораздо эффективнее было бы сделать как Тёма Русакович, выучиться на юриста и уже добиваться соблюдения законов и защищать права свои клиентов, используя закон. Уже потому лучше, что это эффективнее, Но Тёма очень умный, дисциплинированный и усидчивый, не все могут как Тёма. К тому же пять лет учиться, пять лет жизни... переводить законы с канцелярита на человеческий... мало кто может это терпеть, ещё меньше кому это нравится. Вот Екатерине Шульман - нравится )) но таких людей мало.
На свой др я пригласила всех кого знала из Салтыковки. Из старых друзей мало кого, всё-таки столько лет связь не поддерживаем, уже давно у них своя жизнь, у меня своя.
Боже, я пригласила Гео, а когда он пришёл, я спросила «Маш, это кто-то из твоих друзей?» Я у Маши дома праздновала. Маша говорит нет... ты что, не знаешь кого приглашала? Я говорю, нет, я знаю, но его - не знаю. Все ещё так стихли когда он вошёл. Нет, конечно, недоразумение быстро разрешилось. Но как же Гео постарел.
Поболтали с Антоном, хихи-хаха. Я его хотела расспросить что-нибудь серьёзное, типа чо вообще как, чем ты живёшь, но не знала что спросить.
Зато Маша знала. Маша в таких делах спец, это даже её работа частично, одна из работ.
Она предложила социальную игру :) Маша любит социальные игры, половина из них крутые, половина дурацкие - но вот некоторые из них помогают перевести разговор с поверхностного, о погоде и природе, на более откровенный, когда люди начинают говорить о себе. Маша предложила назвать три факта, которые они считают важными - о своей биографии или об актуальном состоянии.
Антон сказал: я родился в Норильске, я вырос в Норильске, я уехал из Норильска.
Я Маше сказала там же позже на др, как он ёмко и образно ответил - а Маша сказала что ей наоборот не понравилось. Раздражает (раздразило? раздражило?), недовольство вызвало, что человек закрывается, стебётся.
А мне наоборот показалось, что человек и одновреченно закрывается и стебётся, и в то же время сколько в этом правды. Норильск. Это же п...ц безнадёжный. Полярные ночи. А человек там всё детство пророс. И хотел уехать, и уехал. У меня прям картинка развернулась: полярная ночь, и мальчик говорит себе: я отсюда уеду.
Довольно мало народу осталось ночевать. Всё-таки уже все выросли, хотят спать дома. Антон хотел остаться, но колебался: ему завтра на работу рано, а снаряга - верёвки, карабины, что там ещё бывает, - в Салтыковке. На работу можно и не ходить, ибо он до этого подменял напарника не раз, у него скопился неоплачиваемый отпуск. Попросил у Маши принять у неё в доме душ, чтобы завтра на работу чистым идти. Или просто помыться по-человечески, пока есть такая возможность - в Салтыковке с душем полный швах, по крайней мере тогда был, сейчас может ребята что-то наладили. Я его уговаривала остаться как могла: говорю, в воскресенье работать грех, бог тебя накажет, не ходи! Останься, потуси с нами. Смотри какая куча еды - она же испортится, тут человек на пять, Маше столько не съесть даже с холодильником. Он колебался, в итоге решил всё же идти. Напарник один не справится, там такая работа которую можно сделать только вдвоём. Если бы я знала как именно бог его накажет... хотя это просто фигура речи, все равно звучит жутенько.
Мне написал Денис Колесников часа в 4 утра понедельника. Ссылку на новости дал. Хоть бы это был не он! Пусть это будет кто угодно, но не он, мало ли на свете мужиков, его могли перепутать. На видеорегистраторе плохо видно, даже не видно что происходит - уж конечно там не видно лица, это же не кино чтобы снимать лицо крупным планом - так что могли в конце концов и перепутать. Мало ли сколько вышек. Наконец может это не он погиб а его напарник-засранец, который всё время просит его подменять. Но оказалось, они оба погибли, оба всмятку, сразу насмерть.
Я там как-то ужасно завыла, бабушку разбудила, маму, которой завтра на работу, сестру, которой завтра в колледж. Бабушка в первый момент очень испугалась - думала, у меня что-то случилось, а не у другого человека. Но я недолго совсем выла. Да я и вообще бы не выла, можно и совесть поиметь и не будить людей - но слишком уж внезапно, когда человек вчера веселился у тебя на др, а сегодня умер такой ужасной смертью. Такой молодой, такой здоровый. Ему бы ещё жить и жить, я уверена, он бы очень долго прожил.
Они работали на телекоммуникационной вышке, трос свешивался до земли. Позже салтыковские обсуждали что это нарушение техники безопасности - то ли надо трос где-то закреплять, то ли ограждения ставить - ну там народ промальпы, им виднее. И вот машина ехала, трос мамотался на колесо, и она дальше уехала, и выдрала эту башню нахрен с корнем. Здоровенная сотовая вышка, огромная махина, выдралась из земли как морковка из грядки, надломилась как тростинка и хряпнулась. Ужасно. Как Айседора Дункан потащилась по земле за своим шарфом, намотавшимся на колесо от машины. Вышка не потащится, она здоровенная. Но на видео во время падения казалась тонкой и хрупкой. Водителю машины хоть бы хны - выжил. Во всех новостях написали, и даже бабушка мне потом сказала, что и по телевизору показали. Там был видеорегистратор, наверно грохот стоял жуткий, а он пишет всё в полной тишине, он же звук не пишет, и потом везде это показывали в тишине, как эта башня падает.
Горюшко. Родители вообще горем убитые. Папа, кажется, даже вообще прощаться не пошёл, ждал у крематория. Туда поехала только мама и Софа. Он у них единственный сын. Ему, кажется, было 26 или 27. Софа молодец, всё организовала что нужно для похорон. От мамы Антоновой не отходила, обнимала её всё время.
Я думала от Антона останется мясное пюре, ошмётки, но ео очень прилично собрали, хотя тело было укрыто до подбородка. До этого у меня одноклассник умер в первом классе, так он лежал как живой, но здесь сразу видно что это мертвое тело. Софа сказала «Нет, это не Антон. Его тут нет. Это просто тело». Ну что ж, да, конечно. Даже если бы он очень аккуратно умер и тело прекрасно сохранилось бы, человека-то там уже нет, но может хотя бы родителям это в утешение, хотя бы отчасти, что вот тело есть, можно его кремировать, потом пепел хранить, как-то с ним общаться. Но может и они не чувствуют что вот это тело в гробу - это их сын Антон.
Пришла незнакомая нам девушка, маленького роста, очень худенькая, вся в чёрном. Мы конечно были тоже в чёрном, кто как мог, но если зимняя куртка всего одна, то извините. Как будто по-старинному одета, у неё была юбка в пол, с то ли кружевами то ли обоками, что-то типа сюртука что ли, и я не кажется какая-то шляпка типа пионерской пилотки с вуалью. Она была такая худенькая и трагическая. Мы-то её не знали, но Софа узнала. Она нам рассказала, хотя мы и стеснялись задавать вопросы. Ну я по крайней мере стеснялась, остальным может и не любопытно. Не Софа рассказала, а та девушка. У них был роман с Антоном, потом он с ней уже меньше общался, только по переписке, а она в него была влюблена очень сильно и довольствовалась и этим, хотя конечно надеялась что когда-нибудь он к ней приедет и вообще они снова будут вместе. Она жила где-то в Подмосковье на западной стороне, работала учительницей в школе. Мне кажется, литературы.
Пошли в чебуречную манты есть, поминки. Софа сказала что у него было много параллельных романов (мы конечно же не спрашивали, но уж очень эта маленькая девушка была трагическая. В чебуречную она с нами не пошла.) И что она про все его романы знала (пусть это нелогично, но не поправлять же её), и они с Антоном иногда ругались, иногда она его сразу прощала, но с ними со всеми у него было несерьёзно. И что он отдалялся, и что он был закрытый... но они как-то могли всё обсудить и решить их вопросы вместе. Но никаких гадостей она о нём не говорила.
Мне вдруг стало так грустно, что толко что человек умер, а мы уже не стесняемся говорить о его личной жизни - знаем что можно не опасаться, того что он вернётся и разговор оборвётся на полуслове. Не вернётся, значит можно о нём говорить. И я как давай рыдать. В смысле не специально, прорвало просто. Денис меня утешает, обнимает, а мне стыдно что никто не плачет а я одна реву как дура, и оттого что стыдно я ещё больше реву.
Софа говорит - я знаю Антона, он был очень позитивным человеком, я думаю он бы и не хотел чтобы на его похоронах все плакали. Это я не к тому чтобы ты сдерживалась. Но нормально и то что другие не плачут.
Да я ж разве говорю что ненормально. Всё нормально у всех. Она, наверно, права. И возможно он бы правда не хотел. Ну не получилось у меня сделать так как он хотел бы - это всё равно ужасно когда человек умирает. Особенно когда вот такой человек. Все его любили.
Лёша 10101 потом мне несколько раз говорил что думает об Антоне. Какой он был хороший человек, и как ужасно и несправедливо он умер. И как он вот этого не увидел, и того не увидел, и как бы он на это отреагировал, и на то, и что бы он подумал. Пандемию вот он, например, не увидел.