Семейство Шредингер
По мнению учёных, …после экспериментов
Шредингера… можно предположить,
что некоторые кошки свободно
перемещаются во времени и пространстве.
Терри Пратчетт. «Кот без дураков»
Баба Оля была очень стара. Настолько стара, что большинство деревенских, кроме самых старых, звали её за глаза и в глаза просто Баба Оля, а не по имени или отчеству. Возможно, она была даже старше всех в деревне. Наверняка сказать не мог никто, поскольку её метрика давным-давно потерялась. Бабе Оле могло быть девяносто семь лет, как предпочитала думать она сама, а могло быть и сто два года, как думали некоторые её подруги. И в основном это были чертовски тяжёлые годы. Они согнули Бабу Олю в четвёртую букву русского алфавита, так что она давно уже передвигалась, исключительно опираясь на палку.
Не смотря на это, Баба Оля была женщиной для своих лет ещё очень даже крепкой. Она сама вела немудрёное хозяйство, возилась в огороде, держала козу, для которой приходилось регулярно косить траву на лугу за домом. Но, конечно, самой тяжёлой работой больше не занималась.
Например, когда весной нужно было сажать, а осенью копать картошку, из соседнего села и из ближайшего города приезжала шумная орава вполне взрослых внуков и правнуков. Они шутя делали всё, что нужно, по необходимости подновляли дом, и уезжали обратно к собственным заботам-хлопотам.
Благодаря своим преклонным летам, Баба Оля была очень умной женщиной. Время раньше было настолько тяжёлое, что глупые до такого почтенного возраста просто не доживали. Хотя ум свой она использовала довольно специфически. Например, предпочитала не платить за электричество. Иногда Баба Оля просто забывала; ничего не поделаешь, годы брали своё. Но обычно не платила вполне сознательно.
Несколько раз из райцентра приезжали какие-то люди, ходили около счётчика, озабоченно черкали в книжечках, а после пытались что-то втолковать Бабе Оле. Для таких случаев она приберегала вид настолько честный и идиотский, что гости сдавались уже через полчаса и убирались подобру-поздорову.
Так что большую часть времени Баба Оля проводила одна. Она и в молодости была не очень общительной, а к старости эта черта ещё больше обострилась. Если уж очень хотелось общества, Баба Оля могла зайти в гости к своим подругам-погодкам. И ещё была кошка.
Просто кошка. Если нужно было позвать, то кис-кис. Кошкам в деревне имена обычно не давали. Вот собаки - другое дело, хотя их клички разнообразием не отличались. А кошки были слишком независимы. Они были сами по себе, и не столько жили вместе с людьми, сколько существовали по соседству. Ходили, где вздумается, чурались всех людей, не исключая хозяев, хотя охотно принимали подношения в виде молочка, молочной же тюри и, в виде особого угощения, неприлично жирной, густой и отменно вкусной сметаны.
За это кошки иногда выкладывали на видных местах во дворе или в сенях убиенных мышей. Чаще всего никаких трупиков не было, впрочем, и живых грызунов тоже. Ибо кушать хочется всегда, а кошек кормили не настолько обильно, чтобы те пренебрегали своими прямыми обязанностями. Согласно договору, заключённому между первым человеком и первой кошкой в незапамятные времена, с одной стороны предлагалось угощение, а с другой - мыши, точнее их отсутствие. И этот статус-кво всех устраивал.
***
Бабаолина кошка часа три назад умяла свою порцию сметаны, и уже успела проголодаться. Кошки готовы есть, пока не лопнут, при условии, что кто-нибудь им это позволит. Обычно такой приятной возможности не выпадает, и приходится как-то выкручиваться в промежутках между весьма нерегулярными трапезами.
И вот, когда кошке снова захотелось есть, в её голове появилась мысль. Надо сказать, что кошки думают совсем не так, как люди. Например, они не предвкушают в течение нескольких месяцев отпуск на Багамах или на собственной даче. Если затею нельзя осуществить быстро, то она не стоит внимания вообще. Мысль, которая посетила кошку, была очень проста: «Поскольку следующего угощения в ближайшем будущем не ожидается, нельзя ли съесть ту же сметану ещё раз?»
На самом деле, это не так уж трудно, если умеешь делать финт ушами. Это как отмурчить сепульку. Рассказать сложно, но как только сделаешь сам, сразу понимаешь в чём тут суть. Многие кошки владеют этим искусством в совершенстве. Именно это умение позволяет им легко проникать в запертые помещения, особенно, если там есть, чем поживиться. А потом так же легко из таких помещений выбираться, прихватив с собой ровно столько, чтобы не застрять по дороге обратно.
Ни один человек не может сделать финт ушами. Просто у людей для этого кое-чего не хватает. Зато некоторые люди умеют выкидывать фортеля. К сожалению, таких особенных людей гораздо меньше, чем особенных кошек, но результат бывает примерно тот же.
Бабаолина кошка резвой трусцой пересекла огород, нырнула в одну из известных ей дырок и оказалась во дворе. Неслышно ступая, поднялась по лесенке, протиснулась в ещё одну дырку, и оказалась в сенях. Она рассчитывала добраться до блюдечка со сметаной минут за десять до того момента, как она же принялась за еду в первый раз. Блюдце было на месте. К сожалению, рядом находились и две бабыолины ноги в теплых шерстяных носках и своеобычных калошах. И ещё довольно внушительный по кошачьим меркам веник.
«Засранка хитрожопая!» - подумала про себя Баба Оля. С неожиданным для такой старой женщины проворством она взмахнула веником и съездила кошке по ушам, не больно, но довольно чувствительно. Кошка прыснула во двор и исчезла. Баба Оля удовлетворённо хмыкнула и отправилась в огород полоть сорняки, раздумывая по дороге, как отучить кошку от новой вредной привычки. За свою долгую жизнь она повидала много всякого и хорошо знала, что финты ушами до добра не доводят.