Мухи
На тумбочке у киббуцных ворот Рош Цурим сидел резервист дядя Миша и любовался неживыми мухами, приклеенными к желтым ленточкам. Ловушки вкусно пахли и манили расплодившихся глупых насекомых. Заарканенные мухи пытались взлететь, трепыхались, потом готовились к отходу в иные миры и умирали. Дядя Миша очень хотел есть и с нетерпеньем ждал свободного от вахты кормильца Глузмана. Пришел Глузман с тяжелым подносом, сервированным для плотного армейского ужина.
- Дядя Веня, ты снова опоздал, - мягко пожурил Глузмана дядя Миша.
Они выпили коньяка на донышке и закусили маринованными грибками.
- Хороший напиток, - похвалил дядя Миша, - Я что попало не пью. Раньше я пил все, а потом я стал разборчив и не боюсь обидеть человека, если он наливает из подозрительной бутылки.
Дядя Миша выругался и рассказал такую вот историю. На Камчатке к стойбищу коряков доползла группа туристов. Усталых белых людей тут же позвали на местный праздник. Белые люди еще не видели корякских праздников и легкомысленно согласились. Бригада оленеводов сидела вокруг костра, раскачивалась и вразнобой пела песни. В большом чане кипело мутное варево. Кашевар иногда снимал пробу и говорил, что варево не созрело. Несколько долгих часов томилась загадочная похлебка, а коряки любовались ей, раскачивались и пели. Потом кашевар наполнил деревянную чашку свежезаваренной похлебкой и подал дорогим гостям. Дядя Миша отпил немного дурно пахнущей похлебки и передал товарищам. Кашевар неодобрительно поцокал языком. Смущенные туристы выпивали по целой чашке, так что дядя Миша меньше всех поглотил варева. Он первым и очнулся.
Нестерпимо раскалывалась голова. Каждая клеточка тела вырывалась наружу и билась смертным боем с такими же обезумевшими клеточками, и все они плакали, терзали друг друга и топтали павших. Дядя Миша перевернулся и открыл глаза. Сквозь всполохи кошмаров он увидел неподвижные тела. Дядя Миша хотел привстать и опять потерял сознание. Снова веселая толпа пьяных камчатских стоматологов кромсала ржавыми бормашинками его мясо и кости. Дядя Миша сдвинул себя и пополз от одного тела к другому в поисках врача. Кажется, врач был живой. Дядя Миша тормошил и бил врача. Потом врач сказал:
- Морфий в рюкзаке.
Дядя Миша вытряхнул его рюкзак, вскрыл аптечку и подносил одну ампулу за другой к глазам доктора, пока тот одобрительно не кивнул. Дядя Миша снарядил шприц и передал доктору. Оживший врач добрался до речки, на берегу которой валялись потравленные туристы, вернулся из ледяной воды и помог дяде Мише окунуться в воду.
Вдвоем они осмотрели товарищей. Все живы. Ребята выползали из ледяной речки и пили какое-то снадобье из рук врача. Стойбища не было. Коряки давно ушли. Возле холодного пепелища сидел кашевар, раскачивался и пел песню. Кашевара избили, приговаривая:
- Что ты варил, аптекарь?
Поющий кашевар не ответил. Его спросили:
- Сколько дней прошло?
Кашевар тянул свою песню, подумал и стал махать руками над головой:
- Солнце село вечером. Потом солнце взошло утром.
- Мы сутки валялись, - сказали потравленные люди.
- Коряки ушли отсюда. Потом солнце село вечером. Потом солнце взошло утром, - продолжал кашевар.
- Двое суток, - уточнили потравленные люди.
- Потом солнце село вечером. Потом солнце взошло утром, - вспоминал кашевар, - Вечером сядет солнце.
Зачем турист шагает по свету? Он любит доползти до лесного озера, вбивать колышки для палатки, бить комаров, видеть молнии, проходящие сквозь палатку, сон и веки, после грозы вытащить сухие спички из надежного гондона и разжечь теплый костер. Иногда на голову туриста падают приключения и неприятности. Вот такие, например. Поэтому идешь в поход, прихвати с собой хорошего врача. Он поможет. Береги врача в походе. Ему людей спасать.
В петропавловском аэропорту потравленные люди встретили другую группу туристов. Потравленный врач отозвал в сторонку коллегу, рассказал о народном корякском празднике и спросил, чем это их угостили.
- Мухомором, - ответил коллега.
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.
- Дядя Веня, ты снова опоздал, - мягко пожурил Глузмана дядя Миша.
Они выпили коньяка на донышке и закусили маринованными грибками.
- Хороший напиток, - похвалил дядя Миша, - Я что попало не пью. Раньше я пил все, а потом я стал разборчив и не боюсь обидеть человека, если он наливает из подозрительной бутылки.
Дядя Миша выругался и рассказал такую вот историю. На Камчатке к стойбищу коряков доползла группа туристов. Усталых белых людей тут же позвали на местный праздник. Белые люди еще не видели корякских праздников и легкомысленно согласились. Бригада оленеводов сидела вокруг костра, раскачивалась и вразнобой пела песни. В большом чане кипело мутное варево. Кашевар иногда снимал пробу и говорил, что варево не созрело. Несколько долгих часов томилась загадочная похлебка, а коряки любовались ей, раскачивались и пели. Потом кашевар наполнил деревянную чашку свежезаваренной похлебкой и подал дорогим гостям. Дядя Миша отпил немного дурно пахнущей похлебки и передал товарищам. Кашевар неодобрительно поцокал языком. Смущенные туристы выпивали по целой чашке, так что дядя Миша меньше всех поглотил варева. Он первым и очнулся.
Нестерпимо раскалывалась голова. Каждая клеточка тела вырывалась наружу и билась смертным боем с такими же обезумевшими клеточками, и все они плакали, терзали друг друга и топтали павших. Дядя Миша перевернулся и открыл глаза. Сквозь всполохи кошмаров он увидел неподвижные тела. Дядя Миша хотел привстать и опять потерял сознание. Снова веселая толпа пьяных камчатских стоматологов кромсала ржавыми бормашинками его мясо и кости. Дядя Миша сдвинул себя и пополз от одного тела к другому в поисках врача. Кажется, врач был живой. Дядя Миша тормошил и бил врача. Потом врач сказал:
- Морфий в рюкзаке.
Дядя Миша вытряхнул его рюкзак, вскрыл аптечку и подносил одну ампулу за другой к глазам доктора, пока тот одобрительно не кивнул. Дядя Миша снарядил шприц и передал доктору. Оживший врач добрался до речки, на берегу которой валялись потравленные туристы, вернулся из ледяной воды и помог дяде Мише окунуться в воду.
Вдвоем они осмотрели товарищей. Все живы. Ребята выползали из ледяной речки и пили какое-то снадобье из рук врача. Стойбища не было. Коряки давно ушли. Возле холодного пепелища сидел кашевар, раскачивался и пел песню. Кашевара избили, приговаривая:
- Что ты варил, аптекарь?
Поющий кашевар не ответил. Его спросили:
- Сколько дней прошло?
Кашевар тянул свою песню, подумал и стал махать руками над головой:
- Солнце село вечером. Потом солнце взошло утром.
- Мы сутки валялись, - сказали потравленные люди.
- Коряки ушли отсюда. Потом солнце село вечером. Потом солнце взошло утром, - продолжал кашевар.
- Двое суток, - уточнили потравленные люди.
- Потом солнце село вечером. Потом солнце взошло утром, - вспоминал кашевар, - Вечером сядет солнце.
Зачем турист шагает по свету? Он любит доползти до лесного озера, вбивать колышки для палатки, бить комаров, видеть молнии, проходящие сквозь палатку, сон и веки, после грозы вытащить сухие спички из надежного гондона и разжечь теплый костер. Иногда на голову туриста падают приключения и неприятности. Вот такие, например. Поэтому идешь в поход, прихвати с собой хорошего врача. Он поможет. Береги врача в походе. Ему людей спасать.
В петропавловском аэропорту потравленные люди встретили другую группу туристов. Потравленный врач отозвал в сторонку коллегу, рассказал о народном корякском празднике и спросил, чем это их угостили.
- Мухомором, - ответил коллега.
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.