Двадцать шекелей
Красный Крест собирает по миру членские взносы и выдает жертвователям красивые марки. На марках изображены девочка и мальчик в пионерских галстуках. На плече девочки тяжелая санитарная сумка. На ее локте нарукавная повязка с Красным Крестом. На локте мальчика нарукавная повязка с красным полумесяцем. Мальчик смугленький, от анатолийских родителей. Девочка беленькая, из Саратова. Этих детей хорошо покормили обедом, завтраком и ужином. Ко сну им полагается булочка с кружкой молока, и завтрашние раздачи - тоже не последний день Помпеи.
В Политехническом институте имени Калинина, на Электромехе, тихому и худому студенту поручили собирать членские взносы Красного Креста по пятьдесят копеек. Студент обошел товарищей, собрал с них десять рублей, выдал марки, потом весь день ходил кругами вокруг конверта с медью, а вечером в Хьюстоне пропил всю десятку. Глузман видел, куда идут непропитые членские взносы Красного Креста. Он служил охранником в армейской тюрьме Меггидо и охранял на вышке арабских военнопленных.
В Армагеддоне зэки не голодали, их завхоз еженедельно разгружал завозимое интендантами пищевое довольствие, утрамбовывал бараньими мороженными брикетами складские холодильники, отвешивал на кухне крупы и расхаживал в цивильном пиджаке. Как и все абреки завхоз был обут в кожанные шлепанцы. Появление башмаков настораживает охрану и говорит о предстоящем лагерном бунте. Из кухни арабы выходили с полными дымящимися подносами. Дружескими компаниями они усаживались на корточки вокруг подносов с разварным кускусом. Поверх кускуса повар наваливал вареную баранину с овощами. Здоровые глотки давились, но все это съесть не могли и бóльшую часть подносов опорожняли в мусорные баки. Ночью арабская пекарня возле третьей вышки пекла лепешки и очень раздражала завистливых резервистов.
Скучаюшая душа армагеддонского зэка требует гастрономических изысков. Тут ей на помощь приходит Красный Крест и оплачивает закупки вкусненького у местных производителей. Тяжелые фуры с израильскими йогуртами подъезжают к лагерным воротам, и завхоз в цивильном пиджаке распоряжается командой шестерок, тягающих коробки. Это солидный и надежный клиент. Хорошему клиенту производитель дарит на пробу несколько коробок с новыми образцами молочных продуктов. С внутренней стороны лагеря вдоль колючей проволоки высились штабеля полуторалитровых бутылок кока-колы. Зэки тянули срок, а резервисты армейскую лямку. Зэки давились разварной бараниной, а резервисты после дежурства пили водку. И тихо было.
Давид Коэн числился среди израильтян, уклоняющихся от гражданского долга ежегодно облачаться в зеленое, покидать семьи и с винтовкой охранять родину. Хорошими справками Давид Коэн никогда не запасался и объявлялся в полку с опозданием на неделю-другую, мрачный и злой. Когда он будет точно, не знал никто, а он тем более.
Стоял Глузман на утреннем разводе караула и слушал инструкцию от дежурного офицера, как служить и чего нельзя делать.
- ... нельзя спать, читать газеты, книги, слушать музыку, покидать пост, обращаться к заключенным с предложением купить шуарму за двадцать шекелей или любые диски по пять шекелей, какие хочешь диски, все по пять.
- Значит, Давид вечером приехал, - пронеслось среди заступающих в караул.
- Разговорчики! - напомнил лейтенант.
После развода лейтенант рассказал, что в два часа ночи старосты лагеря звонят в администрацию. Заткните, говорят, солдата на одиннадцатой вышке, а то он по-хорошему не желает. У нас все есть, как у саратовских и турецких детей.
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.
В Политехническом институте имени Калинина, на Электромехе, тихому и худому студенту поручили собирать членские взносы Красного Креста по пятьдесят копеек. Студент обошел товарищей, собрал с них десять рублей, выдал марки, потом весь день ходил кругами вокруг конверта с медью, а вечером в Хьюстоне пропил всю десятку. Глузман видел, куда идут непропитые членские взносы Красного Креста. Он служил охранником в армейской тюрьме Меггидо и охранял на вышке арабских военнопленных.
В Армагеддоне зэки не голодали, их завхоз еженедельно разгружал завозимое интендантами пищевое довольствие, утрамбовывал бараньими мороженными брикетами складские холодильники, отвешивал на кухне крупы и расхаживал в цивильном пиджаке. Как и все абреки завхоз был обут в кожанные шлепанцы. Появление башмаков настораживает охрану и говорит о предстоящем лагерном бунте. Из кухни арабы выходили с полными дымящимися подносами. Дружескими компаниями они усаживались на корточки вокруг подносов с разварным кускусом. Поверх кускуса повар наваливал вареную баранину с овощами. Здоровые глотки давились, но все это съесть не могли и бóльшую часть подносов опорожняли в мусорные баки. Ночью арабская пекарня возле третьей вышки пекла лепешки и очень раздражала завистливых резервистов.
Скучаюшая душа армагеддонского зэка требует гастрономических изысков. Тут ей на помощь приходит Красный Крест и оплачивает закупки вкусненького у местных производителей. Тяжелые фуры с израильскими йогуртами подъезжают к лагерным воротам, и завхоз в цивильном пиджаке распоряжается командой шестерок, тягающих коробки. Это солидный и надежный клиент. Хорошему клиенту производитель дарит на пробу несколько коробок с новыми образцами молочных продуктов. С внутренней стороны лагеря вдоль колючей проволоки высились штабеля полуторалитровых бутылок кока-колы. Зэки тянули срок, а резервисты армейскую лямку. Зэки давились разварной бараниной, а резервисты после дежурства пили водку. И тихо было.
Давид Коэн числился среди израильтян, уклоняющихся от гражданского долга ежегодно облачаться в зеленое, покидать семьи и с винтовкой охранять родину. Хорошими справками Давид Коэн никогда не запасался и объявлялся в полку с опозданием на неделю-другую, мрачный и злой. Когда он будет точно, не знал никто, а он тем более.
Стоял Глузман на утреннем разводе караула и слушал инструкцию от дежурного офицера, как служить и чего нельзя делать.
- ... нельзя спать, читать газеты, книги, слушать музыку, покидать пост, обращаться к заключенным с предложением купить шуарму за двадцать шекелей или любые диски по пять шекелей, какие хочешь диски, все по пять.
- Значит, Давид вечером приехал, - пронеслось среди заступающих в караул.
- Разговорчики! - напомнил лейтенант.
После развода лейтенант рассказал, что в два часа ночи старосты лагеря звонят в администрацию. Заткните, говорят, солдата на одиннадцатой вышке, а то он по-хорошему не желает. У нас все есть, как у саратовских и турецких детей.
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.