Про старый сибирский дом
Современная сибирская деревня, как правило, представляет собой весьма унылое зрелище. Некрасивые покосившиеся дома, скученные хозяйственные постройки, разбитый асфальт (если он вообще есть), разрушенные скотобазы и растащенные машинные дворы. Если деревня крупная, то в ней можно увидеть и остатки советского строя - дома на двух хозяев, стеклянно-железобетонные клубы, школы из убогого серого кирпича и безвкусные памятники погибшим в Великой Отечественной войне.
От Бреста до Петропавловска-Камчатского стоят тысячи таких деревень. В них нет работы, нет крепких хозяев, нет ничего, кроме грязи, бурьяна и поголовного пьянства. Государству откровенно наплевать на нужды сельского населения, а сельскому населению откровенно плевать на власть. Повсюду нищета, разруха, апатия и полная безысходность.
Впрочем, разговор не об этом. В своё время замечательный русский писатель Владимир Солоухин написал злобную антикоммунистическую книгу «При свете дня», в которой наглядно и талантливо показал, какую Россию мы потеряли, благодаря Ленину и его эксперименту по созданию «первого в мире государства рабочих и крестьян». Я далёк от того, чтобы идеализировать Российскую Империю и грустить по её упоительным вечерам, сопровождающимся хрустом французской булки, но было в романовской России много такого, чего совершенно нельзя было терять. Одной из таких безвозвратных потерь стала сибирская деревня.
Как она выглядела? Вот что пишет цитируемый Солоухиным путеводитель про знаменитое сибирское село Шушенское:
«Дома торгующих крестьян и купцов чаще всего тяготели к городской планировке и отделке. Наружный облик разнохарактерных домов «крепких хозяев», торгующих крестьян, купцов имеет, однако, и много общего. Срубы, сложенные из мощных «полубревен» лиственницы, придавали местным избам и амбарам своеобразный колорит… На столярные изделия использовался главным образом красивый мягкий кедр. На кровельный тес шла пихта - долговечный, прочный материал.
Хозяйственные и жилые строения, как правило, не объединяются под одной кровлей. Это связано с большим разнообразием надворных сараев, амбаров, навесов… Выделялись двухэтажные амбары, принадлежавшие местным скупщикам зерна (например, на усадьбе Петровых). Фасады зданий, оконные наличники, карнизы украшались резьбой. Встречаются и накладные детали в виде розеток и горизонтально расположенных композиций, напоминающих стилизованные листья папоротника. Орнаментовка ворот имела в местном крестьянском зодчестве большое значение. Оригинальные по замыслу и исполнению ворота заметно украшали общий вид улицы…
Крестьяне Шушенского были земледельцами, многие имели скот.
Кроме того, они занимались охотой, рыболовством и разведением пчел…
Такой хозяин мог владеть 3 4 лошадьми и несколькими головами крупного рогатого скота, получать дополнительный доход от рыболовства...»
При написании книги Солоухин сам посетил Шушенское, в котором будущий вождь мирового пролетариата провёл три года, строча статьи и гоняясь за зайцами. Предоставим слово писателю:
...А Шушенское? О, в Шушенское я каждому рекомендую поехать, пока не поздно. Я там был. Там оставили от села одну небольшую часть или, может быть, скомбинировали эту часть села из разных домов Шушенского по замыслу: три дома победнее, три дома середняцкие, два дома зажиточных крестьян, да одна усадьба богатого торговца.
Восстановлены сельская лавка, волостное управление и примыкающий к нему острог. Не то, чтобы тюрьма, но - каталажка. Поместить временно провинившегося человека, драчуна, пьяницу или неизвестного бродягу, беглого какого нибудь.
Весь этот «комплекс» с широкой зеленой и чистой улицей обнесен забором из металлической сетки - заповедник. А вокруг - современная жизнь. Цементно стеклянное строительство шестого, седьмого сорта. Кинотеатр «Искра», турбаза «Турист», «Библиотека», «Дом торговли» с пустыми прилавками, автовокзал, жилые унылые двухтрехэтажные коробки да еще безвкусно помпезные Дом культуры, Дом Советов.
После всей современной мерзости, входя в заповедную зону, вы понимаете, что оказались в оазисе совершенно иной жизни, иной действительности. Вернее, не жизни, конечно, никакой жизни там нет, а есть только муляж. Но все же сохранен кусочек настоящего сибирского села, настоящей России, и если посетитель не совсем еще оболванен и умерщвлен пропагандой, то у него невольно зарождается в сердце боль, а в голове мысль: зачем же было уничтожать этот крепкий, здоровый, красивый мир России? И разве это не курьез, что этот уголок российской крестьянской действительности уцелел благодаря тому, что в этом уголке прожил три года, как сыр в масле катаясь, главный разрушитель России, всех её укладов, всех её традиций, всего её образа жизни, всего её внешнего облика...
К чему я вспомнил Шушенское и солоухинскую книгу? А вот примерно такие же мысли возникли у меня после субботнего посещения деревни Николаевка Саргатского района Омской области. В этой деревне мы оказались совершенно случайно и проехали бы мимо, если бы на нашем пути не возникло нечто такое, чего уже практически не встретишь в наших сельских поселениях.
В стороне от дороги стоял старый заброшенный дом. Эка невидаль старый дом, скажет читатель, и будет совершенно прав. Мало ли брошенных домов в наших деревнях, измученных коллективизацией, приватизацией и глобализацией. Но этот дом настолько диссонировал с окружающим его унылым пейзажем, настолько отличался от убогих лачуг советской постройки, что не остановиться было просто невозможно.
Как видно, это рубленый из сосны дом-пятистенок с множеством окон и жестяной четырёхскатной крышей. Кое-где листы жести уже сняты, но каким-то чудом на крыше сохранилась деревянно-металлическая декоративная конструкция с совершенно уникальным оформлением.
Тут и бочкообразные пилястры в псевдорусском стиле, и геометрические узоры, и растительный орнамент. Какая-то неизвестная разновидность сибирской эклектики.
Несмотря на то, что часть конструкции утрачена, вполне можно мысленно восстановить её первоначальный облик. Также обратите внимание на жестяные украшения, расположенные на коньке и скатах крыши.
Вот здесь лучше видно.
Под крышей, огибая периметр дома идут два ряда деревянных узоров с рисунками в виде кругов, ромбов и сердец. Шестиконечные окончания, похожие на раскрывшийся цветок, я вообще не могу причислить ни к одному из известных архитектурных стилей. Больше всего это смахивает на украшения храмовых зданий Индии и Юго-Восточной Азии.
А вот эти элементы декора, одновременно напоминающие и круглый цветок на стебле, и китайский фонарик, и старинное славянское оружие шестопёр, мне до этого никогда не встречались. На предыдущих фотографиях видно, что этими "шестопёрами" украшена почти вся крыша.
Помимо собственно дома, деревянной резьбой было украшено даже крыльцо-портик. Заметьте, кстати, насколько плотно и ровно подогнаны друг к другу несущие элементы крыльца. А ведь тогда не было ни лазерных уровней, ни шлиф-машинок.
Но больше всего вопросов вызывает оформление оконных наличников. Что делают в глухой сибирской деревне российские ИМПЕРАТОРСКИЕ короны образца 1857 года??? По правилам геральдики такая корона была установлена только для символов столиц - Москвы и Санкт-Петербурга. Допускаю, что неизвестный сибирский мастер мог не знать высочайше утверждённую геральдическую классификацию корон, но всё равно знак царской власти на оконных пролётах деревенского дома выглядит как-то странно.
Вот такой загадочный дом стоит в деревне Николаевка. Этот дом отлично вписан в окружающий пейзаж, имеет неповторимый уникальный облик и вполне заслуживает статуса памятника архитектуры. Этот дом действительно из другой жизни. Он остаток той безвозвратно ушедшей эпохи, когда русское крестьянство активно осваивало бескрайние плодородные просторы Западно-Сибирской равнины. В то время в деревнях не строили уродливые бетонные коробки домов культуры и не покрывали крыши шифером и рубероидом. Никто не указывал крестьянину, когда ему сеять пшеницу или доить коров. И уж тем более, как должно выглядеть его жилище.
Я не знаю, кто построил этот дом. Кем был этот человек? Чем он занимался? Какова его судьба? Но именно из-за таких людей сибирская деревня начала ХХ века была не кучкой убогих хибар, а красивым, здоровым и безопасным местом для жизни русского крестьянина.
Сегодня этот уникальный дом никому не нужен. Полуразобранная крыша не препятствует проникновению влаги и через несколько лет дом просто-напросто сгниёт. Либо деревенская шпана, мучаясь от безделья и скуки, сожжёт его, нимало не заботясь ни о памяти предков, ни об истории архитектуры.
Уверен, что об этом доме не знают ни Министерство культуры Омской области, ни лично министр Владимир Алексеевич Телевной. А ведь это больше чем просто памятник деревянного зодчества. Это символ сибирской деревни и сибирского крестьянства. Той деревни и того крестьянства, которых мы потеряли.
От Бреста до Петропавловска-Камчатского стоят тысячи таких деревень. В них нет работы, нет крепких хозяев, нет ничего, кроме грязи, бурьяна и поголовного пьянства. Государству откровенно наплевать на нужды сельского населения, а сельскому населению откровенно плевать на власть. Повсюду нищета, разруха, апатия и полная безысходность.
Впрочем, разговор не об этом. В своё время замечательный русский писатель Владимир Солоухин написал злобную антикоммунистическую книгу «При свете дня», в которой наглядно и талантливо показал, какую Россию мы потеряли, благодаря Ленину и его эксперименту по созданию «первого в мире государства рабочих и крестьян». Я далёк от того, чтобы идеализировать Российскую Империю и грустить по её упоительным вечерам, сопровождающимся хрустом французской булки, но было в романовской России много такого, чего совершенно нельзя было терять. Одной из таких безвозвратных потерь стала сибирская деревня.
Как она выглядела? Вот что пишет цитируемый Солоухиным путеводитель про знаменитое сибирское село Шушенское:
«Дома торгующих крестьян и купцов чаще всего тяготели к городской планировке и отделке. Наружный облик разнохарактерных домов «крепких хозяев», торгующих крестьян, купцов имеет, однако, и много общего. Срубы, сложенные из мощных «полубревен» лиственницы, придавали местным избам и амбарам своеобразный колорит… На столярные изделия использовался главным образом красивый мягкий кедр. На кровельный тес шла пихта - долговечный, прочный материал.
Хозяйственные и жилые строения, как правило, не объединяются под одной кровлей. Это связано с большим разнообразием надворных сараев, амбаров, навесов… Выделялись двухэтажные амбары, принадлежавшие местным скупщикам зерна (например, на усадьбе Петровых). Фасады зданий, оконные наличники, карнизы украшались резьбой. Встречаются и накладные детали в виде розеток и горизонтально расположенных композиций, напоминающих стилизованные листья папоротника. Орнаментовка ворот имела в местном крестьянском зодчестве большое значение. Оригинальные по замыслу и исполнению ворота заметно украшали общий вид улицы…
Крестьяне Шушенского были земледельцами, многие имели скот.
Кроме того, они занимались охотой, рыболовством и разведением пчел…
Такой хозяин мог владеть 3 4 лошадьми и несколькими головами крупного рогатого скота, получать дополнительный доход от рыболовства...»
При написании книги Солоухин сам посетил Шушенское, в котором будущий вождь мирового пролетариата провёл три года, строча статьи и гоняясь за зайцами. Предоставим слово писателю:
...А Шушенское? О, в Шушенское я каждому рекомендую поехать, пока не поздно. Я там был. Там оставили от села одну небольшую часть или, может быть, скомбинировали эту часть села из разных домов Шушенского по замыслу: три дома победнее, три дома середняцкие, два дома зажиточных крестьян, да одна усадьба богатого торговца.
Восстановлены сельская лавка, волостное управление и примыкающий к нему острог. Не то, чтобы тюрьма, но - каталажка. Поместить временно провинившегося человека, драчуна, пьяницу или неизвестного бродягу, беглого какого нибудь.
Весь этот «комплекс» с широкой зеленой и чистой улицей обнесен забором из металлической сетки - заповедник. А вокруг - современная жизнь. Цементно стеклянное строительство шестого, седьмого сорта. Кинотеатр «Искра», турбаза «Турист», «Библиотека», «Дом торговли» с пустыми прилавками, автовокзал, жилые унылые двухтрехэтажные коробки да еще безвкусно помпезные Дом культуры, Дом Советов.
После всей современной мерзости, входя в заповедную зону, вы понимаете, что оказались в оазисе совершенно иной жизни, иной действительности. Вернее, не жизни, конечно, никакой жизни там нет, а есть только муляж. Но все же сохранен кусочек настоящего сибирского села, настоящей России, и если посетитель не совсем еще оболванен и умерщвлен пропагандой, то у него невольно зарождается в сердце боль, а в голове мысль: зачем же было уничтожать этот крепкий, здоровый, красивый мир России? И разве это не курьез, что этот уголок российской крестьянской действительности уцелел благодаря тому, что в этом уголке прожил три года, как сыр в масле катаясь, главный разрушитель России, всех её укладов, всех её традиций, всего её образа жизни, всего её внешнего облика...
К чему я вспомнил Шушенское и солоухинскую книгу? А вот примерно такие же мысли возникли у меня после субботнего посещения деревни Николаевка Саргатского района Омской области. В этой деревне мы оказались совершенно случайно и проехали бы мимо, если бы на нашем пути не возникло нечто такое, чего уже практически не встретишь в наших сельских поселениях.
В стороне от дороги стоял старый заброшенный дом. Эка невидаль старый дом, скажет читатель, и будет совершенно прав. Мало ли брошенных домов в наших деревнях, измученных коллективизацией, приватизацией и глобализацией. Но этот дом настолько диссонировал с окружающим его унылым пейзажем, настолько отличался от убогих лачуг советской постройки, что не остановиться было просто невозможно.
Как видно, это рубленый из сосны дом-пятистенок с множеством окон и жестяной четырёхскатной крышей. Кое-где листы жести уже сняты, но каким-то чудом на крыше сохранилась деревянно-металлическая декоративная конструкция с совершенно уникальным оформлением.
Тут и бочкообразные пилястры в псевдорусском стиле, и геометрические узоры, и растительный орнамент. Какая-то неизвестная разновидность сибирской эклектики.
Несмотря на то, что часть конструкции утрачена, вполне можно мысленно восстановить её первоначальный облик. Также обратите внимание на жестяные украшения, расположенные на коньке и скатах крыши.
Вот здесь лучше видно.
Под крышей, огибая периметр дома идут два ряда деревянных узоров с рисунками в виде кругов, ромбов и сердец. Шестиконечные окончания, похожие на раскрывшийся цветок, я вообще не могу причислить ни к одному из известных архитектурных стилей. Больше всего это смахивает на украшения храмовых зданий Индии и Юго-Восточной Азии.
А вот эти элементы декора, одновременно напоминающие и круглый цветок на стебле, и китайский фонарик, и старинное славянское оружие шестопёр, мне до этого никогда не встречались. На предыдущих фотографиях видно, что этими "шестопёрами" украшена почти вся крыша.
Помимо собственно дома, деревянной резьбой было украшено даже крыльцо-портик. Заметьте, кстати, насколько плотно и ровно подогнаны друг к другу несущие элементы крыльца. А ведь тогда не было ни лазерных уровней, ни шлиф-машинок.
Но больше всего вопросов вызывает оформление оконных наличников. Что делают в глухой сибирской деревне российские ИМПЕРАТОРСКИЕ короны образца 1857 года??? По правилам геральдики такая корона была установлена только для символов столиц - Москвы и Санкт-Петербурга. Допускаю, что неизвестный сибирский мастер мог не знать высочайше утверждённую геральдическую классификацию корон, но всё равно знак царской власти на оконных пролётах деревенского дома выглядит как-то странно.
Вот такой загадочный дом стоит в деревне Николаевка. Этот дом отлично вписан в окружающий пейзаж, имеет неповторимый уникальный облик и вполне заслуживает статуса памятника архитектуры. Этот дом действительно из другой жизни. Он остаток той безвозвратно ушедшей эпохи, когда русское крестьянство активно осваивало бескрайние плодородные просторы Западно-Сибирской равнины. В то время в деревнях не строили уродливые бетонные коробки домов культуры и не покрывали крыши шифером и рубероидом. Никто не указывал крестьянину, когда ему сеять пшеницу или доить коров. И уж тем более, как должно выглядеть его жилище.
Я не знаю, кто построил этот дом. Кем был этот человек? Чем он занимался? Какова его судьба? Но именно из-за таких людей сибирская деревня начала ХХ века была не кучкой убогих хибар, а красивым, здоровым и безопасным местом для жизни русского крестьянина.
Сегодня этот уникальный дом никому не нужен. Полуразобранная крыша не препятствует проникновению влаги и через несколько лет дом просто-напросто сгниёт. Либо деревенская шпана, мучаясь от безделья и скуки, сожжёт его, нимало не заботясь ни о памяти предков, ни об истории архитектуры.
Уверен, что об этом доме не знают ни Министерство культуры Омской области, ни лично министр Владимир Алексеевич Телевной. А ведь это больше чем просто памятник деревянного зодчества. Это символ сибирской деревни и сибирского крестьянства. Той деревни и того крестьянства, которых мы потеряли.