Про Лосев редут
Осенью прошлого года я написал пост про Покровскую крепость - одно из основных укреплений Тоболо-Ишимской (Пресногорьковской) линии, построенной в 1752-55 гг. для защиты от Джунгарского царства и киргиз-кайсацких шаек. Но помимо Покровской крепости, в Омской области сохранились и другие оборонительные сооружения указанной Линии. В настоящее время на территории Прииртышья можно увидеть развалины ещё одной крепости (Николаевской), а также нескольких редутов. До Николаевской крепости я пока не добрался, но вот пару редутов посетить успел.
В мае сего года была предпринята экспедиция на Лосев редут - сторожевое укрепление Новой линии, находящееся в Исилькульском районе Омской области, в нескольких километрах от границы с Казахстаном.
Лосев редут, как и вся Линия, был построен в 1752-55 гг., на берегу небольшого пресного озера Камышловского лога. В 1761 году Линию перестраивали, так как выяснилось, что часть крепостей и редутов не имеет непосредственного доступа к пресной воде. Так, в Омской области на новом месте возвели Николаевскую крепость (кстати, её первоначальное место до сих пор не найдено) и Волчий редут.
При планировании маршрута экспедиции возникло небольшое затруднение. Авторы научных статей про Тоболо-Ишимскую линию писали, что редут расположен в центре посёлка Лосев Исилькульского района (бывшей казачьей станице Лосевской), однако ни на современных картах, ни на ГуглМапс никакого посёлка Лосева не было. Деревня Новолосево есть, но ни Старого Лосева, ни просто Лосева нынешняя география не знает.
Как выяснилось позднее, посёлок Лосев исчез около 30 лет назад. Находился он между деревнями Солнцевка и Первотаровка Исилькульского района Омской области. С помощью ГуглМапс и дедуктивного метода Шерлока Холмса было определено точное местонахождение Лосева редута, более того, на спутниковой фотографии отчётливо виден периметр бывшего укрепления.
Сама поездка ничем примечательным не запомнилась. Трасса М51, поля, леса, озёра. Мужики из деревни Память Свободы показали дорогу, добавив, что на месте исчезнувшего посёлка всегда стоит несколько машин - городские золото ищут.
Место нашли быстро. Там действительно стояли несколько машин, а по окрестным полям бродили люди с металлоискателями. На озере виднелись несколько лодок с рыбаками, на соседней пашне грохотали тракторы. А на мобильный неожиданно пришло СМС «Добро пожаловать в Казахстан».
От самого посёлка не осталось ни одного строения. Всё разрушено, распахано, растащено. Лишь старое маленькое кладбище неподалёку свидетельствовало о наличии здесь когда-то населённого пункта.
Валы и рвы редута сохранились более-менее нормально, хотя прошедшие два столетия не пощадили и их. Сейчас на местности виден прямоугольник земляной насыпи, бывший когда-то «фундаментом» укрепления.
Историческая справка. Когда строилась Тоболо-Ишимская линия, при выборе места для возведения укреплений рекомендовалось: «крепко смотреть, чтоб настоящих сибирских нужных и угодных мест за линией не оставалось, напротив же того и внутрь киргизских земель не вдаваться, чтобы тем самым не подать им причин к претензиям». В казацкие форпосты и редуты спускается строгий приказ командующего: «Смотреть, дабы никто отнюдь под смертельной казнью не дерзал выезжать для добычи и воровства за форпосты и редуты в кочующую орду и озлоблений происходить не могло».
Лосев редут представлял собой квадрат, прямоугольное строение площадью примерно 0, 2 гектара, обнесённый деревянным заплотом, с полубастионами по углам. На север выходили ворота со смотровой башней - каланчой над ним. Внутри - пороховой погреб, казарма, конюшня. Небольшая калитка выводила к озеру, где стояла баня.
В 1755 году офицер, возглавлявшей стройку, докладывал, что работы, в основном, завершены. Редут «по долготе на двадцать пять сажен, обнесён палисадом из берёзового лесу, высота палисада пять аршин, платформа для пушек и двое ворот построены, одни ширины четыре аршина с половиною, над которыми будка. Где часовой, другие к озеру в полсажени. Кругом оного палисада рогатки в трёх саженях от заплота, а в сажени от рогаток надолбы, а оные надолбы и рогатки построены из берёзового лесу».
В том же 1755 году в Лосев редут пришли казаки из Тары, во главе с неким Василием Седельниковым. По завершении строительных работ, с 1758 года редут принялись обводить рвом и насыпным валом. В 1767 году из Лосева докладывали, что ров копали 14 казаков и 20 человек «нерегулярного войска». Рыли вглубь на три аршина, вынутую землю выносили на вал. Чтобы не допустить осыпания, склоны рва и вала покрывали свежими дернами, которые закрепляли колышками. Данная технология позволила земляным укреплениям сохраниться до наших дней.
Исилькульский учитель Сергей Бабинский со своими учениками на основе сохранившихся описаний сделал макет Лосева редута. Вот примерно так выглядело это сооружение Тоболо-Ишимской линии.
В редуте, как правило, размещался десяток драгун под командованием поручика, а также несколько человек нерегулярного войска - прикомандированные башкиры, казаки и т.п. Имелся обслуживающий персонал, состоящий зачастую из всевозможных ссыльных - от крестьян Европейской России, сосланных в Сибирь «за предерзость против помещиков», до запорожских казаков.
В 1765 году южнее Линии была устроена своеобразная контрольно-следовая полоса - засека из жердей и срубленных деревьев, тянущаяся в 10 верстах от укреплений. Между крепостями и редутами на самой линии была устроена вторая полоса из рогаток.
Академик Фальк, лично проехавшийся по Тоболо-Ишимской линии, писал: «По дороге натыканы в землю прутья полукругом, по которым примечают, не пересекали ли киргизцы границу. В таком случае лошади выдергивают прутья. С 1771 года по южной стороне дороги стали делать ограду из столбов с двумя горизонтальными жердями, вышиной 4 фута. Эти столбы наездники подрубают и тем не только легко открываются, но еще на обратном пути легко ловятся».
Кочевникам было запрещено даже показываться на этой территории и любое их появление там, случайное или неслучайное, русская администрация автоматически приравнивала к набегу. С соответствующими для «набигаюших» последствиями.
Небольшое лирическое отступление. За всё время существования Новой Линии не было ни одного случая, чтобы какое-то укрепление было взято казахами. При этом русское население Южной Сибири в разы уступало по численности кочевникам. Отчего так? Видимо, всё объясняется подавляющим превосходством русских в тактике и боевой выучке, а также в казахском менталитете. Казахи, в отличие от джунгар, довольно миролюбивый народ, не склонный к масштабным набегам. Увести у казаков табун, ограбить корованы деревеньку, захватить каких-нибудь пленных - это пожалуйста. А брать в осаду линейные крепости - не в духе казахской военной доктрины XVIII-XIX века.
Да и русские в тот «галантный» век были совсем не те, что сейчас. Хроника Сибирского казачьего войска полна описаниями боёв и стычек, в которых горстки казаков в хвост и гриву громили степные орды. Так, 11 июля 1827 года зауряд-сотник Кудрявцев с 14 казаками (!) целый день отстреливался от 500 казахов - и отошёл только по приказу. В ночь на 3 ноября 1829 года хорунжий Потанин (не родственник ли знаменитому сибирскому сепаратисту?), направлявшийся с 13 казаками к Ташкенту, отбил нападение за рекой Чу отряда в 300 казахов. Хорунжий Рытов с 33 сибирцами 5 декабря 1837 года вообще нарвался в голой степи на засаду 1000 всадников султана Кенесары. Три дня казаки держали оборону, после чего (видимо, надоело обороняться) пошли в атаку, опрокинули степняков и прорвались к своим.
Зимой, однако, было не так весело. Дадим слово очевидцу: «Зимой степная жизнь делается несносной своим однообразием. Беспредельная снежная пустыня вокруг одинокого жилья; бураны, не позволяющие показать нос за дверь; вой голодных волков, да изредка какой-нибудь проезжий по собственной или казённой надобности - вот всё, что напоминает об остальном мире этим затворникам».
Постепенно вокруг крепостей и редутов Пресногорьковской линии возникают поселения отставных солдат, а также ссыльных и переселенцев. В середине XIX века всё это разношёрстное население было поверстано в казаки Сибирского казачьего войска. Новообразованному сословию была выделена 20-километровая полоса вдоль Камышловского лога, которая распределялась между всеми её членами - от казачьего генерала до казачьих вдов и сирот.
Лосев редут потерял своё стратегическое значение к середине XIX века, когда русские границы отодвинулись далеко на юг, к Аралу и Зайсану. Однако на его месте образовалась многолюдная и богатая казачья станица Лосевская. Население сеяло хлеб, разводило коней и овец, занималось маслоделием. В соседней станице Николаевской проводились ежегодные ярмарки.
В июле 1891 года через Лосевскую проехал наследник престола Николай Александрович (будущий царь Николай II), возвращавшийся в Петербург из кругосветного путешествия.
Сохранилось описание встречи престолонаследника в Лосевской. Судя по всему, это была сказочная картина из серии «Россия, которую мы потеряли». Представьте - солнечное июльское утро, голубое небо без единого облачка, сверкающий купол станичной церкви. Вдоль главной улицы - казаки в парадной форме, при оружии и наградах. Позади - старики-ветераны, женщины-казачки в праздничных одеждах, любопытная детвора. Солнечные блики играют на кокардах и медалях, перепрыгивают на рукоятки шашек и лошадиную сбрую. В воздухе витает ожидание непонятного радостного чуда.
С соседней станицы Солёноозерной скачет казак: «Едут, едут!». Спустя какое-то время на дороге появляются клубы серой степной пыли. Пыль ближе и ближе. И вот становятся видны рослые кони, рысью несущие здоровенных кавалеристов конвоя Его Императорского Высочества. За ними несколько карет и замыкающая группа всадников. Царский поезд останавливается на главной улице, из головной кареты с двуглавыми орлами на дверях выходит невысокий субтильный юноша с усиками в обычной офицерской форме.
Зазвенел колокол. Наследник прошёлся вдоль строя, поприветствовал господ казаков. «Здра-ви-я же-ла-ем, Ва-ше Им-пе-ра-тор-ско-е Вы-со-чес-тво» - прогремел строй. Женщины стали бросать под ноги Николаю головные платки, а тот, в свою очередь, раскидал по ним заранее заготовленные золотые монеты. Сказал несколько тёплых слов и кортеж покатил дальше на запад, в станицу Первотаровскую.
Дорогу от Солёноозёрной до Лосевской, по которой проехал наследник, станут называть Царской. В 1930-е годы её перепашут, и историческая дорога вместе со своим контрреволюционным названием исчезнет.
Кстати, ровно через двадцать семь лет после визита в Лосевскую Николай снова окажется в Прииртышье. В такой же июльский день (вот гримаса судьбы) царский поезд, не доезжая сорока километров до Омска, постоит на станции Любино, а затем уйдёт в Екатеринбург. За окном будут проноситься уже знакомые просторы Западно-Сибирской равнины, зелёные перелески, прозрачные озёра и синее безоблачное небо. Эта поездка станет последним путешествием Николая и его семьи…
Гражданская война и последующая коллективизация кровавым катком прошлись по казачьим станицам Новой Линии. От сложившегося за полтора века уникального мира казачьих поселений Прииртышья не осталось и следа - всё было сметено могучим советским ураганом.
В 1935 году в Лосевскую (тогда она уже называлось Старое Лосево, потому что недалеко образовалось Новое Лосево) из Северного Казахстана вместе с матерью приехал мальчик Миша. Вырос, закончил местную школу, пошёл работать в колхоз, стал секретарём комсомольской организации. В 1952 году Михаил (уже Степанович) уехал в Омск - учиться на агронома. Вернулся домой, снова работал в колхозе. Вначале агрономом, затем бухгалтером и управляющим. В 1970-е годы, после объявления Старого Лосева бесперспективным, переехал в Исилькуль, устроился сторожем, потом кочегаром.
На шестом десятке лет Михаил Степанович вдруг обратился к литературному творчеству. Начал с повестей («С неба звёздочка упала», «Солонцы»), благодаря которым в 1984 году был принят в Союз писателей СССР. От лирики перешёл к историко-документальной прозе - «Террор против совести» (о преследовании священников), «Мятеж обречённых» (о Муромцевском восстании 1930 года) и, наконец, вершиной и главным трудом его писательской деятельности стал роман «Ни креста, ни камня» (об Ишимском восстании 1921 года).
Дилогия «Ни креста, ни камня», действие которой происходит, в том числе, в Лосевской, была отмечена Всероссийской литературной премией имени Шолохова. Многие литературоведы, не стесняясь, ставят этот роман на один уровень с «Тихим Доном». Читать его страшно. Для примера: «Хмурым февральским днем Лосево хоронило первые жертвы восстания… Плачут навзрыд родные… Хоронит своих сынов станица. Убитых… За что? За свой праведный труд, за хлеб, потом добытый, за то, что хотели защитить, спасти свои семьи...».
Последние годы писателя прошли в Омске. Скончался Михаил Степанович Шангин в 2008 году, похоронен в Исилькуле. Не смотря на шолоховскую премию, за пределами Омской области его творчество практически неизвестно.
По словам встретившегося нам аборигена усадьба Шангиных находилась рядом с остатками Лосева редута. Сейчас от неё остались только несколько деревьев в виде буквы «П», окружавшие дом сибирского Шолохова.
На территории самого редута была школа, фундамент которой всё ещё виднеется среди травы. Есть в этом какой-то сюрреализм. Стоял редут, появилась казачья станица. Советская власть, разорив и фактически уничтожив сибирское казачество, построила в станице школу. Юные лосевцы вступали там в октябрята и пионеры, давали клятву верности делу коммунистической партии. Но коммунистическая партия решила, что село с двухсотлетней историей бесперспективно и поддерживать его существование бессмысленно. Как результат, нет больше школы, нет больше села. Завоевания социализма оказались не нужны самому социализму.
Нынешней власти тоже нет никакого дела до Лосева редута. На месте остатков исторического укрепления нет ни памятного знака, ни завалящей таблички. Старое кладбище потихоньку разрушается и через какое-то время наверняка будет распахано каким-нибудь ушлым фермером.
Совершенно естественно, что Лосев редут и другие укрепления Тоболо-Ишимской линии как магнит манят любителей кладов. Доступность металлоискателей позволяет любому школьнику почувствовать себя Индианой Джонсом и попытать счастья в поиске артефактов минувших эпох.
Как говорилось выше, редут был построен в 1752-55 гг., во времена Елизаветы Петровны. За прошедшие двести пятьдесят лет в Лосевской земле накопилось огромное количество монет, гильз, бутылочных пробок и прочего металлического мусора. Кладоискатели потихоньку выгребают всё ценное, но при желании найти какой-нибудь советский медяк может каждый.
У рыбаков и охотников пользуется популярностью местное озеро. Не мудрено -на озере полно всякой живности. Утки, кулики, чайки, крачки и прочие пернатые постоянно видны и слышны на воде, на земле и в воздухе.
Кстати, в 300 метрах от Лосева - маленькое, а в километре - огромное солёное озеро Камышловского лога. Почему нет соли в Лосевском озере - загадка. Наличие пресной воды свидетельствует либо о бьющем на дне озера роднике, либо о каких-то иных гидрологических особенностях.
Само озеро небольшое, я обошёл его пешком по периметру.
При мне один из рыбаков причалил к берегу и похвастался уловом. Удивительно, что в таком незначительном водоёме обитают весьма крупные караси.
А вокруг озера - степь. Зелёная степь с пятнами солонцов, голубыми блюдцами озёр, берёзовыми колками. В годы поднятия целины почти вся исилькульская реликтовая степь была распахана под зерновые и тысячи тонн омской пшеницы ежегодно ссыпались в бездонные закрома Родина. Нагрузка на природу была колоссальной - почвы травились удобрениями, уносились степными ветрами, разъедались эрозией. Сейчас природа получила передышку - пашни сократились в разы, а ядохимикаты из-за дороговизны почти не применяются.
Жаль, что нам не совсем повезло с погодой. Низкая облачность противопоказана при съёмках пейзажей, однако деваться было некуда - пришлось снимать при пасмурном освещении. Поэтому прошу не ругать за качество фотографий - сделал всё, что смог. Кстати, по закону подлости, небо разъяснилось аккурат после того, как мы покинули остатки Лосева редута. Вторым пунктом нашей экспедиции был редут Волчий. Но это уже совсем другая история…
Ну а закончить пост лучше всего песней. Слова на музыку А. Седельникова написал некий Гензель. Посвящена песня Михаилу Шангину:
Ветер полуденный треплет мне волосы,
Полем тропинка ведёт.
Степь солонцовая ласковым голосом
В детство и юность зовёт.
Эти просторы, озёр твоих просини
Мне позабыть никогда не дадут
Старое Лосево, Старое Лосево,
Старый казачий редут.
Будто, как встарь, поспешу на Сетиное,
Духом степным обнесет,
Травы полынные, плёсы утиные
Память моя бережёт.
В душу любовь к Вам навеки вместившие,
Милые сердцу края.
В творчество, в жизнь мне дорогу торившая,
Где ж ты, деревня моя?
Эти просторы, озёр твоих просини
Мне позабыть никогда не дадут
Старое Лосево, Старое Лосево,
Старый казачий редут.
П.С. При написании поста неожиданно узнал, что в июле нынешнего года принято решение о восстановлении Лосева редута и устройстве на его месте зоны отдыха. Местные казаки установили крест и памятный знак со следующим текстом: «Здесь в 1752 году было основано 1 казачье поселение - редут Лосев. Находится под охраной Сибирского казачьего войска Союза казаков России, ГКО «Станица» ИМР».
В мае сего года была предпринята экспедиция на Лосев редут - сторожевое укрепление Новой линии, находящееся в Исилькульском районе Омской области, в нескольких километрах от границы с Казахстаном.
Лосев редут, как и вся Линия, был построен в 1752-55 гг., на берегу небольшого пресного озера Камышловского лога. В 1761 году Линию перестраивали, так как выяснилось, что часть крепостей и редутов не имеет непосредственного доступа к пресной воде. Так, в Омской области на новом месте возвели Николаевскую крепость (кстати, её первоначальное место до сих пор не найдено) и Волчий редут.
При планировании маршрута экспедиции возникло небольшое затруднение. Авторы научных статей про Тоболо-Ишимскую линию писали, что редут расположен в центре посёлка Лосев Исилькульского района (бывшей казачьей станице Лосевской), однако ни на современных картах, ни на ГуглМапс никакого посёлка Лосева не было. Деревня Новолосево есть, но ни Старого Лосева, ни просто Лосева нынешняя география не знает.
Как выяснилось позднее, посёлок Лосев исчез около 30 лет назад. Находился он между деревнями Солнцевка и Первотаровка Исилькульского района Омской области. С помощью ГуглМапс и дедуктивного метода Шерлока Холмса было определено точное местонахождение Лосева редута, более того, на спутниковой фотографии отчётливо виден периметр бывшего укрепления.
Сама поездка ничем примечательным не запомнилась. Трасса М51, поля, леса, озёра. Мужики из деревни Память Свободы показали дорогу, добавив, что на месте исчезнувшего посёлка всегда стоит несколько машин - городские золото ищут.
Место нашли быстро. Там действительно стояли несколько машин, а по окрестным полям бродили люди с металлоискателями. На озере виднелись несколько лодок с рыбаками, на соседней пашне грохотали тракторы. А на мобильный неожиданно пришло СМС «Добро пожаловать в Казахстан».
От самого посёлка не осталось ни одного строения. Всё разрушено, распахано, растащено. Лишь старое маленькое кладбище неподалёку свидетельствовало о наличии здесь когда-то населённого пункта.
Валы и рвы редута сохранились более-менее нормально, хотя прошедшие два столетия не пощадили и их. Сейчас на местности виден прямоугольник земляной насыпи, бывший когда-то «фундаментом» укрепления.
Историческая справка. Когда строилась Тоболо-Ишимская линия, при выборе места для возведения укреплений рекомендовалось: «крепко смотреть, чтоб настоящих сибирских нужных и угодных мест за линией не оставалось, напротив же того и внутрь киргизских земель не вдаваться, чтобы тем самым не подать им причин к претензиям». В казацкие форпосты и редуты спускается строгий приказ командующего: «Смотреть, дабы никто отнюдь под смертельной казнью не дерзал выезжать для добычи и воровства за форпосты и редуты в кочующую орду и озлоблений происходить не могло».
Лосев редут представлял собой квадрат, прямоугольное строение площадью примерно 0, 2 гектара, обнесённый деревянным заплотом, с полубастионами по углам. На север выходили ворота со смотровой башней - каланчой над ним. Внутри - пороховой погреб, казарма, конюшня. Небольшая калитка выводила к озеру, где стояла баня.
В 1755 году офицер, возглавлявшей стройку, докладывал, что работы, в основном, завершены. Редут «по долготе на двадцать пять сажен, обнесён палисадом из берёзового лесу, высота палисада пять аршин, платформа для пушек и двое ворот построены, одни ширины четыре аршина с половиною, над которыми будка. Где часовой, другие к озеру в полсажени. Кругом оного палисада рогатки в трёх саженях от заплота, а в сажени от рогаток надолбы, а оные надолбы и рогатки построены из берёзового лесу».
В том же 1755 году в Лосев редут пришли казаки из Тары, во главе с неким Василием Седельниковым. По завершении строительных работ, с 1758 года редут принялись обводить рвом и насыпным валом. В 1767 году из Лосева докладывали, что ров копали 14 казаков и 20 человек «нерегулярного войска». Рыли вглубь на три аршина, вынутую землю выносили на вал. Чтобы не допустить осыпания, склоны рва и вала покрывали свежими дернами, которые закрепляли колышками. Данная технология позволила земляным укреплениям сохраниться до наших дней.
Исилькульский учитель Сергей Бабинский со своими учениками на основе сохранившихся описаний сделал макет Лосева редута. Вот примерно так выглядело это сооружение Тоболо-Ишимской линии.
В редуте, как правило, размещался десяток драгун под командованием поручика, а также несколько человек нерегулярного войска - прикомандированные башкиры, казаки и т.п. Имелся обслуживающий персонал, состоящий зачастую из всевозможных ссыльных - от крестьян Европейской России, сосланных в Сибирь «за предерзость против помещиков», до запорожских казаков.
В 1765 году южнее Линии была устроена своеобразная контрольно-следовая полоса - засека из жердей и срубленных деревьев, тянущаяся в 10 верстах от укреплений. Между крепостями и редутами на самой линии была устроена вторая полоса из рогаток.
Академик Фальк, лично проехавшийся по Тоболо-Ишимской линии, писал: «По дороге натыканы в землю прутья полукругом, по которым примечают, не пересекали ли киргизцы границу. В таком случае лошади выдергивают прутья. С 1771 года по южной стороне дороги стали делать ограду из столбов с двумя горизонтальными жердями, вышиной 4 фута. Эти столбы наездники подрубают и тем не только легко открываются, но еще на обратном пути легко ловятся».
Кочевникам было запрещено даже показываться на этой территории и любое их появление там, случайное или неслучайное, русская администрация автоматически приравнивала к набегу. С соответствующими для «набигаюших» последствиями.
Небольшое лирическое отступление. За всё время существования Новой Линии не было ни одного случая, чтобы какое-то укрепление было взято казахами. При этом русское население Южной Сибири в разы уступало по численности кочевникам. Отчего так? Видимо, всё объясняется подавляющим превосходством русских в тактике и боевой выучке, а также в казахском менталитете. Казахи, в отличие от джунгар, довольно миролюбивый народ, не склонный к масштабным набегам. Увести у казаков табун, ограбить корованы деревеньку, захватить каких-нибудь пленных - это пожалуйста. А брать в осаду линейные крепости - не в духе казахской военной доктрины XVIII-XIX века.
Да и русские в тот «галантный» век были совсем не те, что сейчас. Хроника Сибирского казачьего войска полна описаниями боёв и стычек, в которых горстки казаков в хвост и гриву громили степные орды. Так, 11 июля 1827 года зауряд-сотник Кудрявцев с 14 казаками (!) целый день отстреливался от 500 казахов - и отошёл только по приказу. В ночь на 3 ноября 1829 года хорунжий Потанин (не родственник ли знаменитому сибирскому сепаратисту?), направлявшийся с 13 казаками к Ташкенту, отбил нападение за рекой Чу отряда в 300 казахов. Хорунжий Рытов с 33 сибирцами 5 декабря 1837 года вообще нарвался в голой степи на засаду 1000 всадников султана Кенесары. Три дня казаки держали оборону, после чего (видимо, надоело обороняться) пошли в атаку, опрокинули степняков и прорвались к своим.
Зимой, однако, было не так весело. Дадим слово очевидцу: «Зимой степная жизнь делается несносной своим однообразием. Беспредельная снежная пустыня вокруг одинокого жилья; бураны, не позволяющие показать нос за дверь; вой голодных волков, да изредка какой-нибудь проезжий по собственной или казённой надобности - вот всё, что напоминает об остальном мире этим затворникам».
Постепенно вокруг крепостей и редутов Пресногорьковской линии возникают поселения отставных солдат, а также ссыльных и переселенцев. В середине XIX века всё это разношёрстное население было поверстано в казаки Сибирского казачьего войска. Новообразованному сословию была выделена 20-километровая полоса вдоль Камышловского лога, которая распределялась между всеми её членами - от казачьего генерала до казачьих вдов и сирот.
Лосев редут потерял своё стратегическое значение к середине XIX века, когда русские границы отодвинулись далеко на юг, к Аралу и Зайсану. Однако на его месте образовалась многолюдная и богатая казачья станица Лосевская. Население сеяло хлеб, разводило коней и овец, занималось маслоделием. В соседней станице Николаевской проводились ежегодные ярмарки.
В июле 1891 года через Лосевскую проехал наследник престола Николай Александрович (будущий царь Николай II), возвращавшийся в Петербург из кругосветного путешествия.
Сохранилось описание встречи престолонаследника в Лосевской. Судя по всему, это была сказочная картина из серии «Россия, которую мы потеряли». Представьте - солнечное июльское утро, голубое небо без единого облачка, сверкающий купол станичной церкви. Вдоль главной улицы - казаки в парадной форме, при оружии и наградах. Позади - старики-ветераны, женщины-казачки в праздничных одеждах, любопытная детвора. Солнечные блики играют на кокардах и медалях, перепрыгивают на рукоятки шашек и лошадиную сбрую. В воздухе витает ожидание непонятного радостного чуда.
С соседней станицы Солёноозерной скачет казак: «Едут, едут!». Спустя какое-то время на дороге появляются клубы серой степной пыли. Пыль ближе и ближе. И вот становятся видны рослые кони, рысью несущие здоровенных кавалеристов конвоя Его Императорского Высочества. За ними несколько карет и замыкающая группа всадников. Царский поезд останавливается на главной улице, из головной кареты с двуглавыми орлами на дверях выходит невысокий субтильный юноша с усиками в обычной офицерской форме.
Зазвенел колокол. Наследник прошёлся вдоль строя, поприветствовал господ казаков. «Здра-ви-я же-ла-ем, Ва-ше Им-пе-ра-тор-ско-е Вы-со-чес-тво» - прогремел строй. Женщины стали бросать под ноги Николаю головные платки, а тот, в свою очередь, раскидал по ним заранее заготовленные золотые монеты. Сказал несколько тёплых слов и кортеж покатил дальше на запад, в станицу Первотаровскую.
Дорогу от Солёноозёрной до Лосевской, по которой проехал наследник, станут называть Царской. В 1930-е годы её перепашут, и историческая дорога вместе со своим контрреволюционным названием исчезнет.
Кстати, ровно через двадцать семь лет после визита в Лосевскую Николай снова окажется в Прииртышье. В такой же июльский день (вот гримаса судьбы) царский поезд, не доезжая сорока километров до Омска, постоит на станции Любино, а затем уйдёт в Екатеринбург. За окном будут проноситься уже знакомые просторы Западно-Сибирской равнины, зелёные перелески, прозрачные озёра и синее безоблачное небо. Эта поездка станет последним путешествием Николая и его семьи…
Гражданская война и последующая коллективизация кровавым катком прошлись по казачьим станицам Новой Линии. От сложившегося за полтора века уникального мира казачьих поселений Прииртышья не осталось и следа - всё было сметено могучим советским ураганом.
В 1935 году в Лосевскую (тогда она уже называлось Старое Лосево, потому что недалеко образовалось Новое Лосево) из Северного Казахстана вместе с матерью приехал мальчик Миша. Вырос, закончил местную школу, пошёл работать в колхоз, стал секретарём комсомольской организации. В 1952 году Михаил (уже Степанович) уехал в Омск - учиться на агронома. Вернулся домой, снова работал в колхозе. Вначале агрономом, затем бухгалтером и управляющим. В 1970-е годы, после объявления Старого Лосева бесперспективным, переехал в Исилькуль, устроился сторожем, потом кочегаром.
На шестом десятке лет Михаил Степанович вдруг обратился к литературному творчеству. Начал с повестей («С неба звёздочка упала», «Солонцы»), благодаря которым в 1984 году был принят в Союз писателей СССР. От лирики перешёл к историко-документальной прозе - «Террор против совести» (о преследовании священников), «Мятеж обречённых» (о Муромцевском восстании 1930 года) и, наконец, вершиной и главным трудом его писательской деятельности стал роман «Ни креста, ни камня» (об Ишимском восстании 1921 года).
Дилогия «Ни креста, ни камня», действие которой происходит, в том числе, в Лосевской, была отмечена Всероссийской литературной премией имени Шолохова. Многие литературоведы, не стесняясь, ставят этот роман на один уровень с «Тихим Доном». Читать его страшно. Для примера: «Хмурым февральским днем Лосево хоронило первые жертвы восстания… Плачут навзрыд родные… Хоронит своих сынов станица. Убитых… За что? За свой праведный труд, за хлеб, потом добытый, за то, что хотели защитить, спасти свои семьи...».
Последние годы писателя прошли в Омске. Скончался Михаил Степанович Шангин в 2008 году, похоронен в Исилькуле. Не смотря на шолоховскую премию, за пределами Омской области его творчество практически неизвестно.
По словам встретившегося нам аборигена усадьба Шангиных находилась рядом с остатками Лосева редута. Сейчас от неё остались только несколько деревьев в виде буквы «П», окружавшие дом сибирского Шолохова.
На территории самого редута была школа, фундамент которой всё ещё виднеется среди травы. Есть в этом какой-то сюрреализм. Стоял редут, появилась казачья станица. Советская власть, разорив и фактически уничтожив сибирское казачество, построила в станице школу. Юные лосевцы вступали там в октябрята и пионеры, давали клятву верности делу коммунистической партии. Но коммунистическая партия решила, что село с двухсотлетней историей бесперспективно и поддерживать его существование бессмысленно. Как результат, нет больше школы, нет больше села. Завоевания социализма оказались не нужны самому социализму.
Нынешней власти тоже нет никакого дела до Лосева редута. На месте остатков исторического укрепления нет ни памятного знака, ни завалящей таблички. Старое кладбище потихоньку разрушается и через какое-то время наверняка будет распахано каким-нибудь ушлым фермером.
Совершенно естественно, что Лосев редут и другие укрепления Тоболо-Ишимской линии как магнит манят любителей кладов. Доступность металлоискателей позволяет любому школьнику почувствовать себя Индианой Джонсом и попытать счастья в поиске артефактов минувших эпох.
Как говорилось выше, редут был построен в 1752-55 гг., во времена Елизаветы Петровны. За прошедшие двести пятьдесят лет в Лосевской земле накопилось огромное количество монет, гильз, бутылочных пробок и прочего металлического мусора. Кладоискатели потихоньку выгребают всё ценное, но при желании найти какой-нибудь советский медяк может каждый.
У рыбаков и охотников пользуется популярностью местное озеро. Не мудрено -на озере полно всякой живности. Утки, кулики, чайки, крачки и прочие пернатые постоянно видны и слышны на воде, на земле и в воздухе.
Кстати, в 300 метрах от Лосева - маленькое, а в километре - огромное солёное озеро Камышловского лога. Почему нет соли в Лосевском озере - загадка. Наличие пресной воды свидетельствует либо о бьющем на дне озера роднике, либо о каких-то иных гидрологических особенностях.
Само озеро небольшое, я обошёл его пешком по периметру.
При мне один из рыбаков причалил к берегу и похвастался уловом. Удивительно, что в таком незначительном водоёме обитают весьма крупные караси.
А вокруг озера - степь. Зелёная степь с пятнами солонцов, голубыми блюдцами озёр, берёзовыми колками. В годы поднятия целины почти вся исилькульская реликтовая степь была распахана под зерновые и тысячи тонн омской пшеницы ежегодно ссыпались в бездонные закрома Родина. Нагрузка на природу была колоссальной - почвы травились удобрениями, уносились степными ветрами, разъедались эрозией. Сейчас природа получила передышку - пашни сократились в разы, а ядохимикаты из-за дороговизны почти не применяются.
Жаль, что нам не совсем повезло с погодой. Низкая облачность противопоказана при съёмках пейзажей, однако деваться было некуда - пришлось снимать при пасмурном освещении. Поэтому прошу не ругать за качество фотографий - сделал всё, что смог. Кстати, по закону подлости, небо разъяснилось аккурат после того, как мы покинули остатки Лосева редута. Вторым пунктом нашей экспедиции был редут Волчий. Но это уже совсем другая история…
Ну а закончить пост лучше всего песней. Слова на музыку А. Седельникова написал некий Гензель. Посвящена песня Михаилу Шангину:
Ветер полуденный треплет мне волосы,
Полем тропинка ведёт.
Степь солонцовая ласковым голосом
В детство и юность зовёт.
Эти просторы, озёр твоих просини
Мне позабыть никогда не дадут
Старое Лосево, Старое Лосево,
Старый казачий редут.
Будто, как встарь, поспешу на Сетиное,
Духом степным обнесет,
Травы полынные, плёсы утиные
Память моя бережёт.
В душу любовь к Вам навеки вместившие,
Милые сердцу края.
В творчество, в жизнь мне дорогу торившая,
Где ж ты, деревня моя?
Эти просторы, озёр твоих просини
Мне позабыть никогда не дадут
Старое Лосево, Старое Лосево,
Старый казачий редут.
П.С. При написании поста неожиданно узнал, что в июле нынешнего года принято решение о восстановлении Лосева редута и устройстве на его месте зоны отдыха. Местные казаки установили крест и памятный знак со следующим текстом: «Здесь в 1752 году было основано 1 казачье поселение - редут Лосев. Находится под охраной Сибирского казачьего войска Союза казаков России, ГКО «Станица» ИМР».