С книжкой
Самое милое дело - вот в такую погоду сидеть и читать Погорельского. До чего ж я люблю мистико-фантастическую повесть 19 века, которая выросла из Гофмана и Тика, буйно расцвела на русской почве и здесь потом запустила побеги-усики и в булгаковское творчество, и даже в Стругацких.
"Лафертовскую маковницу" Погорельского обожал Пушкин. «Душа моя, - пишет он брату, - что за прелесть «Бабушкин кот»! я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалелеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину»...
«Тогда был в исходе двенадцатый час; никто с нею не повстречался, и нигде, кроме старушкина дома, не видно было огня. Казалось, будто вымерли все жители той части города; мрачная тишина царствовала повсюду; один только глухой шум от собственных ее шагов отзывался у нее в ушах. Наконец пришла она к домику и трепещущею рукою дотронулась до калитки... Вдали на колокольне Никиты-мученика ударило двенадцать часов. Звуки колокола в тишине черной ночи дрожащим гулом расстилались по воздуху и доходили до ее слуха. Внутри домика кот громко промяукал двенадцать раз... Она сильно вздрогнула и хотела бежать... но вдруг раздался громкий лай цепной собаки, заскрипела калитка - и длинные пальцы старухи схватили ее за руку. Маша не помнила, как взошла на крылечко и как очутилась в бабушкиной комнате...».
А племянник Антония Погорельского, Алеша, для которого дядюшка написал аж целую "Черную курицу", потом вырастет и напишет еще одну мою любимую с детства фантастическую повесть - "Упырь".
