Врачи. Настоящие.
(пьеса в двух частях с прологом и рекламным эпилогом)
Действующие лица:
1. Ирина Невелева - врач-травматолог, 25 лет, мечтала стать юристом, но семья врачей обязала. Белокурый, сероглазый ангел во плоти. Это не по внешности, по сути.
2. Олег Белов - врач-кардиолог, 35 лет, шатен, с непонятным, но влекущим блеском в глазах. Был ангелом, пока кто-то не подпалил крылышки. С тех пор имеет славу грешника, однако замечен во всех тяжких не был. Слухи вылечили его крылышки и со дня на день возможно вознесение.
3. Антон Пустота - врач-реаниматолог божьей милостью, 28 лет, борода, усы, ранняя лысина. Современную действительность и окружающее воспринимает только как объект для противоборства, вечного и бесполезного… для других. Наверное, боролся бы, также как сейчас против смерти, и против жизни, если бы был по ту сторону.
4. Наталья Орлова - начальник отделения, врач-анестезиолог, 32 года, с лукавыми легкими, и одновременно глубокими, карими глазами и повадками росомахи в период миграции в другой лес. Когда она заходит в помещение, все начинает крутиться вокруг нее… или, по крайней мере, вместе с ней. Должно крутиться. Обязано.
5. Адрон Мейс - техник, 56 лет, мудрость и спокойствие закрепило за ним славу человека, разбирающегося во всем: в медицинской технике 21 века, в человеке - плачущем, больном, ищущем, потерявшем и даже умершем, в себе.
6. Лямбда - негритянка, студентка из института им. Патриса Лумумбы. Больная в халате без ремешка и с большой грудью. Упала с третьего этажа. Говорят, что тоже была в халате без ремешка. Спланировала на газон.
7. Шарик - собака из подвала больницы, всегда не понятно, как, и каким образом, появляющаяся в ординаторской.
Пролог
Все они увлекаются искусством, шутят над миром и над собой, играют в жизнь, или, лучше сказать, живут играя. Играя себя в этой жизни, обыгрывая и проигрывая, начиная все заново, если проиграть пришлось много, даря себе новизну восприятия жизни, а другим - свободу от рутины, серости и обволакивающего усредненного благополучия обычной шахматной жизни. Может, поэтому сразу после окончания рабочего дня и не спешат домой, к обычному, привычному и спокойному?
***
Ординаторская. Поздний вечер тяжелого рабочего дня с пятью авариями на кольцевой, двумя пожарами, взрывом на Театральной и обрушившейся крышей старого особняка во время его реконструкции вечно торопящимися строителями. Результат - отделение почти заполнено, хотя еще позавчера по нему гуляли одинокие, поскользнувшиеся на огрызках фруктов бабушки с переломами и вывихами и дедушки с последствиями гиперсексуальности напоследок. Обычный набор белой мебели - стол с теплой настольной лампой, все и всех видавший раскладной диван, шкаф, широкий и глубокий, еще один стол без лампы, всегда пустой и отполированный, тумбочка с маленьким вечно журчащим фонтанчиком на ней, два кресла, светло серых, почти белых, всегда в себя легко принимающие и тяжело отпускающие, до муки, до стона, гулкого и безвольного, с напряжением всех духовных постоянно душащих сил и стремлений. Шторы, пластиковые, тоже белые, защищали от света днем и от грусти вечером. Холодильник тоже был белым. Усталость трудового дня поселилась тут, но тоже была белой.
22.40. Ординаторская пуста. Тихо. Тишина насыщенная, время почти осязаемое (эффект от нарастающего тиканья отсутствующих часов). Потом тиканье затихает, одновременно возникает шум вечернего города, усиливается и начинает затихать. Его сменяют звуки шагов нескольких людей. Ранее полностью освещенная ординаторская, опускается в сдержанный свет. Освещенным ярко остается только белый большой стол с настольной лампой на нем - свет отбрасывается белой поверхностью стола вокруг. На матово-прозрачных входных дверях отображаются тени двух людей. Шаги стихают. Некоторое время тени стоят, не движутся. Возникает тиканье часов, несколько четких ритмичных звуков и снова тишина, как будто время остановилось. И дверь открывается.
Действие первое.
В ординаторскую заходят Ирина Невелева и Олег Белов. Он пропускает ее вперед, придерживая открытую половинку двери. Зачем-то оглянулся в коридоре налево-направо - привычка? - заходит и мягко прикрывает дверь за собой. Быстрым движением выдергивает ключ, торчащий снаружи, видно для того, чтобы закрыть изнутри, но Ирина поворачивается, и Олег опускает ключ в карман халата, улыбается. Ирина, остановилась, сделав несколько шагов внутрь, обернулась, тоже улыбается.
Олег: Ты у нас жительница глубоких морей и океанов. Ты же из Владивостока приехала? Никогда не жил на берегу океана. Пора сознаться во всех тяжких, рассказать о себе. У тебя порок в глазах… повис, как в невесомости.
Ирина: Сознаюсь во всем!
Олег: Так и во всем? Сознаться мало. Важно понять, что это порок. И вызывать его по мере необходимости, пряча его в повседневной суете подальше. А то не поймут.
Олег все еще ждал момент, когда можно будет незаметно и без тайного умысла закрыть дверь в ординаторскую на ключ, поэтому говорил все, что придет в его уставшую голову.
Олег: Можно свои пороки вывесить, как грязное белье. Показывать на каждое заношенное жизнью и собой, и спрашивать: «В этом сознаешься? А в том? А... вот-вот в том-то? Тоже? А это признаешь? И это нравится?
Ирина все еще улыбается, потом, ойкнув, отворачивается и проходит к столу, к свету, садится на диван, вытянув ноги в коротком белом халатике.
Ирина (жалостливо, показывая на потолок): Там я не виновата-а. У него я чиста, как ангел.
Олег (почти по Станиславскому, раздумав закрывать дверь на ключ, но плотнее прикрыл ее): Не верю!
Ирина: А у меня... у меня. Свидетели есть.
Ирина встает порывисто с дивана. Они встречаются посредине комнаты. Ирина обнимает Олега, приподнимаясь на носки. Возникает шепот, как мысли Ирины: «Я постоянно смотрю на тебя, я жду тебя, и я твое единственное письмо мне читаю постоянно!», через секунду легко отталкивает Олега, быстро идет к дивану, садится, откинувшись и забросив ногу на ногу, что с ее коротким халатиком было не просто движением.
Ирина (внимательно смотрит и начинает щуриться): Та-ак! А ты чего меня строишь?!
Олег (проходит к дивану, садится рядом): Как это строишь? Как в армии? Так я не сержант. Я просто врач, уставший врач, залитый кровушкой, страданиями, болью других. Я просто хочу расслабиться, забыть, закрыть глаза, раствориться… хоть на пару часов.
Пауза. Смотрят в глаза.
Олег (смеясь и беря Ирину за руку): Испугалась? И где свидетели?
Ирина (прижимаясь к Олегу): Мне нравится перспектива. С тобой. Угадывать. Ты, кстати, двери закрыл? (притворно сердясь, отстраняется и удерживает прямую руку, словно препятствуя сближению): Конечно! У меня же не было никаких свидетелей! Сознаться в порочных действиях и слабых мыслях я могу только себе. Ну… может быть, еще уставшему расслабившемуся врачу реанимации.
Олег: Я рад. Не многим нравится в этой жизни с наслаждением… угадывать. Вот мне нравится. И параллели проводить нравится. И принимать тепло нравится. Оно же возвращается, тепло. Получил - отдал. Получил - отдал. Замерзают те, кто только отдают. Я таких чувствую на расстоянии. И не верю, что им не нужно тепла.
Ирина (проводит Олегу по лбу): Устал? Ты слишком серьезен.
Олег: Вот... поэтому и не верю. Ты сегодня здесь, а завтра - там (показывает пальцем на окно). А вот ТАМ (показывает снова на окно)... и не будет свидетелей. Там ты один против всех.
Ирина: ТАМ тебя не будет. Там все одни. Какая тебе разница?
Олег (притягивает Ирину к себе за руку): Докажи, что не виновата. Докажи, что ангел.
Ирина: Ты знаешь, мне в тебе и это тоже нравится. Некая отстраненность. Нужно мне учиться смирять свои желания, предугадывать и в связи с этим как-то переигрывать жизнь. Менять. Хм, не знаю, как сказать точнее. В общем, не портить. И ты не будешь задавать такие вопросы.
Олег: Сложно слишком. Хотя я ТАМ был.
Ирина (упираясь ладошками Олегу в плечи, все еще отстраняя его): Так, значит, и ты был ТАМ? И мне не сказал?! Подсматривал?
Олег (обхватывая рукой за талию): ТАМ я не был. ТАМ были мои глаза и уши. Так что... советую признаваться.
Дверь в ординаторскую открывается. Причем, не слышно было перед этим ни шагов, ни тени на матовом дверном стекле не было.
Антон Пустота (появляется в проеме двери как бы снизу): Привет, кого не видел!
Олег: Ну, вот и Антоха. Подслушивает. Налить?
Антон Пустота (проходит с пакетом, прикрывает дверь): Здорово! Бы. Было.
Ирина (легко скользя ладошками по плечам, обнимает, тихо говорит Олегу): Я признаюсь. Во всем. И ты видишь, что я не виновата. Теперь.
Олег (тихо, Ирине): Так это был Антоха?!
Антон Пустота (проходит к столу, шуршит пакетом): Давай! За связь без брака!
Олег освобождается из объятий Ирины, проходит к холодильнику, достает початую бутылку «Абсолюта», наливает из запотевшей бутылки прозрачную жидкость и с солененьким огурчиком, наколотым на вилку, подает Пустоте.
Антон Пустота (опершись на коленки руками, навис над Ириной): Мы там про мобилы перетерли с моими технарями. Я тебе на письмо ответил, поймала? Там и про твою мобилу, и про… остальное.
Олег (смотря в глаза Ирине): Пока не вижу… (не отдавая стакан и огурец Пустоте).
Антон Пустота (видя стакан и вилку): Пасиба. Только я беленькое не пью обычно, в чистом виде. Но, слава Богу, есть за что.
Пустота перетягивает стакан и вилку к себе, быстро выпивает, закусывает и, отвернувшись к столу, вытаскивает из своего пакета пиво, судочки с картошкой, мясом, зеленью. Садится за стол. Пустота, не предлагая никому, кушает и запивает пивом.
Олег (смотря в глаза Ирине): А там не беленькое. Это же прозрачное. Видишь? Как слеза.
Ирина: Да. Тош, а Тош! Будь моим свидетелем, а?
Антон Пустота: Ну, так в народе говорят. Тогда еще этих самых... ну, на это самое... похожих не было.
Пустота кушает, пьет пиво. Олег стоит. Ирина сидит на диване, зябко съежившись.
Антон Пустота (с набитым ртом, Ирине): Ты выходишь замуж за Белова?
Ирина встает, подходит к Олегу. Шаги громкие, четкие, как время, как метроном. Кажется, все замерло, даже Пустота не ел. Прислушивался?
Ирина (подходя к Олегу со спины, закрывая ему ладонями глаза, тянулась): А ты почувствуй…
Олег нюхает воздух, ощущает тонкий аромат.
Олег (отстраняясь. Пустоте): Как роман? Когда почитать дашь?
Ирина: Кхм. Тошка, свидетель должен быть беспристрастным. Ты же такой? Просто будь им и всё!
Антон Пустота (кушая): Роман не лизэ. Я, видать, не романист, терпения маловато. Работы много. Сейчас можно только спать и кушать.
Олег (приглушенно): Терпения у тебя хватает. Романист.
Антон Пустота (Ирине): Я и так просто есть. У тебя...
Олег: Избыток теплоты приводит к повышенной температуре.
Антон Пустота: Я сегодня постараюсь в Интернет выложить прикол новый - уделаетесь! Правда, и чужой, и не новый, но очень смешной. Есессно, на свою страничку. Приходите.
Ирина опять подходит к Олегу, вопросительно смотрит ему в глаза.
Олег (отходя от Ирины, Пустоте.): Напомни адресок. Кстати, скоро появится и мой сборник. Там будет почти что все. Почитай.
Антон Пустота: Когда ты только успеваешь?
Олег (Ирине): Не верю. И еще больше уверен в обратном.
Олег обнимает Ирину. Со спины. Видно, что Ирина сразу возбуждена. В секунду.
Ирина: Мучитель.
Антон Пустота: Это на бумаге? А на сайте. Не разместишь? Я бы сразу почитал.
У Пустоты звонит мобильный телефон. Он дергается, запускает руку куда то вниз, в штаны, достает телефон, смотрит, с грохотом отодвигает стул и быстро выходит из ординаторской, хлопая дверью - стекло дребезжит.
Ирина: Ты знаешь, даже при свидетелях, которые вдруг пропали, я бы сто раз сказала, прошептала, что…
Пустота заглядывает в ординаторскую, смотрит несколько секунд, снова пропадает, закрыв дверь.
Олег: Помнишь безумство в ночном клубе в пятницу? Интересно, нас на сцене кто-нибудь видел?
Ирина (поворачивается, обвивает, целует): Безумно помню…
Появляется Пустота. Вид у него озабоченный. Он снова садится за стол, кушает, пьет пиво.
Олег: Водки хочешь?
Антон Пустота: Давай.
Олег наливает «Абсолют» Пустоте в бокал. Тот ждет огурчик, получает, выпивает и закусывает.
Олег: Проблемы? Не того вылечил?
Антон Пустота: А где это, Позняки?
Олег: Где-то на севере. Зачем тебе Позняки?
Антон Пустота: Да кто-то посылки шлет на отделение, на мое имя. Вот думаю, гадаю. Кто? Кто из ху?
Олег: И многие могут слать?
Ирина проводит по лицу задумчиво смотрящего на неё Олега, разворачивается, позволяя ещё сильнее прижать её к себе.
Пустота снова срывается, выбегает - грохот стула, дребезжание двери и почти тут же заходит обратно
Олег: Антон, еще налить?
Антон Пустота: Налить. Что вы там стоите? Кушайте! Тут еще много.
Ирина: Может быть, что-нибудь еще разогреть?
Мужчины молчат. Ирина вздыхает, снимает туфли и босиком заползает в кресло возле стола.
Ирина (всхлипывая, Пустоте.): Ты где всё это время пропадал? Опять пил? Долго же тебя не было. Наверное, у тебя провалы в памяти. Как и у Олега. Вчера не вспомнил, где, когда и с кем… он был в пятницу в Ночном клубе… со мной?
Антон Пустота: Я стандартно ужинаю: картошка, жареная или вареная, под настроение, и свиная отбивная. И пиво! Пиво обязательно. Так что, без этого уже не могу (несколько секунд молчит). Провалы. А вы, смотрю, пока меня не было, аха! Уединились.
Ирина для вида сопротивляется попыткам Олега вытянуть её из кресла. Олег присаживается рядом с Пустотой за стол с пивом и отбивной.
Олег (задумчиво): Все я помню. А все ли я помню? (Потирает лоб, Пустоте) Поделишься?
Антон Пустота: Я же говорил, давайте! Отметим торжественный понедельничный запуск в эксплуатацию моей трубы.
Олег: Ничего ты не говорил. Что за труба? Для закачки баксов? Значит в понедельник праздник?
Ирина уютно сворачивается в кресле, как кошка, и, положив голову на руки, внимательно смотрит сквозь прикрытые глаза.
Олег: Лен, а ты ужинала? Антоха приглашает отметить... трубу.
Антон Пустота: Нет, завтра в понедельник как раз проза новой жизни начнется, и новая статья расходов. До баксиков еще далеко. В ближайшее время поступления в мой бюджет только посылками.
Ирина (вспоминая): Нет... правда не ужинала. Подумала, и захотелось кушать. А так, забыла! Представляете? Анарексия! (помолчала, слушая пережевывание пищи). Значит, нужно Тошке подарить подарок, раз мы его поздравляем!
Антон Пустота (наливая себе из бутылки): Вот и беленькая, кстати, а то я вчера всем отметил, что было. (Думает) Подарите мне чехольчик! А то DUREXом пользоваться как-то не с руки.
Олег: И часто пользуешься?
Антон Пустота: Да как только Ленку увижу… или Иринку. Так сразу пользуюсь.
Ирина (морща лобик): Вы это о чем?
Олег: Смеешься? Мы тебе для этого дела ТАКОЕ подарим! Сейчас только придумаем из какого магазина, поприличнее или попристойнее.
Ирина: Для какого дела?
Все застывают, морща лбы и отворачиваясь, друг от друга.
Ирина (удивленно): Ой. (Видно вспоминая). А что такое DUREX?
Ирина делает громче радио. Слышится: «Напрасно говорят, напрасно говорят, что нет любви на свете до могилы. Алёшка Кудряшов на зависть всех девчат Алёнку называл своею милой. Её он обнимал и нежно целовал…»
Антон Пустота (грустно): Подарите мне ГИГАНТСКУЮ КРЕВЕТКУ (намек на город, из которого приехала Ирина). Я из нее чучело сделаю, а то из всех украшений жилища моего одни пустые бутылки.
Олег: Иринка, это, если применять не по назначению, страшная вещь!
Ирина (поет тихо, но хорошо): «…По вечерам ей назначал свиданья. Но райвоенкомат на флот его призвал. Как гром небесный грянул час прощанья…»
Антон Пустота: А DUREX - это чем перестают пользоваться после свадьбы. Нет, это не пиво! (и сразу смеется)
Ирина (допевает): "…Алёшка Кудряшов в Аленкины глаза взглянул, и сжал ладони, что есть силы. Последний поцелуй, последние слова…» (окончательно убито) В общем, все умерли.
Антон Пустота: Можно еще, например, налить воды и с балкона кинуть на капот соседского мерса.
Антон Пустота (Ирине): Не, лучше так. Они прожили долгую счастливую жизнь и умерли в один день. От оргазма! (Снова спешит рассмеяться)
Ирина (садится за стол рядом с Олегом, закидывает под столом ногу сверху его ноги, обвивает ногой, жмется): Ну-у! И тостер бывает страшной вещью, если не по назначению его использовать. И все-таки? Поясните безграмотному врачу первой категории?
Олег (Пустоте, наливая Ирине и себе по полбокала «Абсолюта»): Ну и чего добьешься? Страшный вой сирены. "Дребезг десен соседа от разбитого стекла". Ну и что? Как сказал Один друг: «И одна сплошная мелодрама!»
Антон Пустота: ...автоматная очередь по фасаду здания.
Олег: Ты не современный романист, Пустота.
Все выпивают, поочереди: Пустота, Олег, смотря на Пустоту, Ирина, смотря на кривящегося Пустоту и пьющего Олега. Все кривятся.
Ирина (развязано): Ээээээ... прекращайте издеваться над Алёнкой!!
Антон Пустота: Есть хочу! Раздразнили блин!
Пустота выбегает из ординаторской, грохот, дребезг. И почти тут же возвращается, но уже с еще одним свертком. Раскрывает его со страшным шуршанием. Сверху пакета - презервативы DUREX россыпью. Они тут же разлетаются по столу, под стол, на пол вокруг. Их много, очень много. Под ними, еще пакет. В нем, как и в предыдущем, картошка и отбивная.
Олег: Антон, это кто так над тобой прикалывается?! (смеясь) Позняки? Наверное, поселок романистов. Или… помнящих добро.
Ирина (хохочет, не попадая ударением в слова, заваливается на диван): Чем раздразнили-то?! DUREXом?
Олег: Антон их коллекционирует. Только DUREX, но от разных. Подписывает и прикалывает, как г-гельбарий. (Ирине) Речь только об отбивной и пиве с... DUREXом! (заваливается на Ирину).
Олег почти в шутку заваливается на Ирину, но сразу они целуются. Долго. Короткий халатик Ирины пополз вверх. Кружевное белье ничего не скрывает. Пустота смотрит, не отрываясь. Даже жевать перестал.
Ирина (отстранившись, в словах чувствовалось опьянение): Как в анекдоте. "- Девушка, можно мне картошку? - С удовольствием. - Да можно и без удовольствия, только не пережаривайте"
Олег с Ириной продолжили целоваться. Рука Ирины сначала очутилась на ремне, потом на гульфике брюк Олега, сжимала, выделяя выдающийся рельеф. Выдающийся в брюках. Рука Олега оказалась на попе Ирины, пробираясь между ягодиц, по сантиметру, все дальше, дальше
Антон Пустота (продолжив жевать, запивая водкой, думая, что водой): Это про меня.
Олег с Ириной оторвались друг от друга.
Олег: Что про тебя? Налей…
Антон Пустота (наливая в два бокала «Абсолют»): Про картошку. Это про меня.
Олег: Про удовольствие?
Антон Пустота: Ну да, про картошку.
Помолчали. Ирина поправляла халатик. Олег прятал возбуждение. Пустота жевал и пробовал водку из всех бокалов.
Антон Пустота: Какой после отбивной DUREX? Соснуть бы. В смысле, поспать.
Пустота грустно смотрел вокруг. DUREX был везде. И поэтому, его мысли были тоже разбросаны.
Ирина: Ты не отвлекайся, Тошк, от бутербродов. А то DUREX вокруг, а бутерброды - Раз-два - и прощай!
Антон Пустота (разбавляя водку пивом): А пиво с DUREXом - самое то!
Олег: А может быть пиво в DUREXе? Не пробовал? И кто же тебя так… не забыл в Позняках?
Ирина (Пустоте, старательно выговаривая): Именно в такой последовательности? Ммм. Хорошо, что я порядочная женщина.
Ирина чувствует себя порядочной женщиной (актриса должна это сыграть).
Занавес.
Продолжение следует
Действующие лица:
1. Ирина Невелева - врач-травматолог, 25 лет, мечтала стать юристом, но семья врачей обязала. Белокурый, сероглазый ангел во плоти. Это не по внешности, по сути.
2. Олег Белов - врач-кардиолог, 35 лет, шатен, с непонятным, но влекущим блеском в глазах. Был ангелом, пока кто-то не подпалил крылышки. С тех пор имеет славу грешника, однако замечен во всех тяжких не был. Слухи вылечили его крылышки и со дня на день возможно вознесение.
3. Антон Пустота - врач-реаниматолог божьей милостью, 28 лет, борода, усы, ранняя лысина. Современную действительность и окружающее воспринимает только как объект для противоборства, вечного и бесполезного… для других. Наверное, боролся бы, также как сейчас против смерти, и против жизни, если бы был по ту сторону.
4. Наталья Орлова - начальник отделения, врач-анестезиолог, 32 года, с лукавыми легкими, и одновременно глубокими, карими глазами и повадками росомахи в период миграции в другой лес. Когда она заходит в помещение, все начинает крутиться вокруг нее… или, по крайней мере, вместе с ней. Должно крутиться. Обязано.
5. Адрон Мейс - техник, 56 лет, мудрость и спокойствие закрепило за ним славу человека, разбирающегося во всем: в медицинской технике 21 века, в человеке - плачущем, больном, ищущем, потерявшем и даже умершем, в себе.
6. Лямбда - негритянка, студентка из института им. Патриса Лумумбы. Больная в халате без ремешка и с большой грудью. Упала с третьего этажа. Говорят, что тоже была в халате без ремешка. Спланировала на газон.
7. Шарик - собака из подвала больницы, всегда не понятно, как, и каким образом, появляющаяся в ординаторской.
Пролог
Все они увлекаются искусством, шутят над миром и над собой, играют в жизнь, или, лучше сказать, живут играя. Играя себя в этой жизни, обыгрывая и проигрывая, начиная все заново, если проиграть пришлось много, даря себе новизну восприятия жизни, а другим - свободу от рутины, серости и обволакивающего усредненного благополучия обычной шахматной жизни. Может, поэтому сразу после окончания рабочего дня и не спешат домой, к обычному, привычному и спокойному?
***
Ординаторская. Поздний вечер тяжелого рабочего дня с пятью авариями на кольцевой, двумя пожарами, взрывом на Театральной и обрушившейся крышей старого особняка во время его реконструкции вечно торопящимися строителями. Результат - отделение почти заполнено, хотя еще позавчера по нему гуляли одинокие, поскользнувшиеся на огрызках фруктов бабушки с переломами и вывихами и дедушки с последствиями гиперсексуальности напоследок. Обычный набор белой мебели - стол с теплой настольной лампой, все и всех видавший раскладной диван, шкаф, широкий и глубокий, еще один стол без лампы, всегда пустой и отполированный, тумбочка с маленьким вечно журчащим фонтанчиком на ней, два кресла, светло серых, почти белых, всегда в себя легко принимающие и тяжело отпускающие, до муки, до стона, гулкого и безвольного, с напряжением всех духовных постоянно душащих сил и стремлений. Шторы, пластиковые, тоже белые, защищали от света днем и от грусти вечером. Холодильник тоже был белым. Усталость трудового дня поселилась тут, но тоже была белой.
22.40. Ординаторская пуста. Тихо. Тишина насыщенная, время почти осязаемое (эффект от нарастающего тиканья отсутствующих часов). Потом тиканье затихает, одновременно возникает шум вечернего города, усиливается и начинает затихать. Его сменяют звуки шагов нескольких людей. Ранее полностью освещенная ординаторская, опускается в сдержанный свет. Освещенным ярко остается только белый большой стол с настольной лампой на нем - свет отбрасывается белой поверхностью стола вокруг. На матово-прозрачных входных дверях отображаются тени двух людей. Шаги стихают. Некоторое время тени стоят, не движутся. Возникает тиканье часов, несколько четких ритмичных звуков и снова тишина, как будто время остановилось. И дверь открывается.
Действие первое.
В ординаторскую заходят Ирина Невелева и Олег Белов. Он пропускает ее вперед, придерживая открытую половинку двери. Зачем-то оглянулся в коридоре налево-направо - привычка? - заходит и мягко прикрывает дверь за собой. Быстрым движением выдергивает ключ, торчащий снаружи, видно для того, чтобы закрыть изнутри, но Ирина поворачивается, и Олег опускает ключ в карман халата, улыбается. Ирина, остановилась, сделав несколько шагов внутрь, обернулась, тоже улыбается.
Олег: Ты у нас жительница глубоких морей и океанов. Ты же из Владивостока приехала? Никогда не жил на берегу океана. Пора сознаться во всех тяжких, рассказать о себе. У тебя порок в глазах… повис, как в невесомости.
Ирина: Сознаюсь во всем!
Олег: Так и во всем? Сознаться мало. Важно понять, что это порок. И вызывать его по мере необходимости, пряча его в повседневной суете подальше. А то не поймут.
Олег все еще ждал момент, когда можно будет незаметно и без тайного умысла закрыть дверь в ординаторскую на ключ, поэтому говорил все, что придет в его уставшую голову.
Олег: Можно свои пороки вывесить, как грязное белье. Показывать на каждое заношенное жизнью и собой, и спрашивать: «В этом сознаешься? А в том? А... вот-вот в том-то? Тоже? А это признаешь? И это нравится?
Ирина все еще улыбается, потом, ойкнув, отворачивается и проходит к столу, к свету, садится на диван, вытянув ноги в коротком белом халатике.
Ирина (жалостливо, показывая на потолок): Там я не виновата-а. У него я чиста, как ангел.
Олег (почти по Станиславскому, раздумав закрывать дверь на ключ, но плотнее прикрыл ее): Не верю!
Ирина: А у меня... у меня. Свидетели есть.
Ирина встает порывисто с дивана. Они встречаются посредине комнаты. Ирина обнимает Олега, приподнимаясь на носки. Возникает шепот, как мысли Ирины: «Я постоянно смотрю на тебя, я жду тебя, и я твое единственное письмо мне читаю постоянно!», через секунду легко отталкивает Олега, быстро идет к дивану, садится, откинувшись и забросив ногу на ногу, что с ее коротким халатиком было не просто движением.
Ирина (внимательно смотрит и начинает щуриться): Та-ак! А ты чего меня строишь?!
Олег (проходит к дивану, садится рядом): Как это строишь? Как в армии? Так я не сержант. Я просто врач, уставший врач, залитый кровушкой, страданиями, болью других. Я просто хочу расслабиться, забыть, закрыть глаза, раствориться… хоть на пару часов.
Пауза. Смотрят в глаза.
Олег (смеясь и беря Ирину за руку): Испугалась? И где свидетели?
Ирина (прижимаясь к Олегу): Мне нравится перспектива. С тобой. Угадывать. Ты, кстати, двери закрыл? (притворно сердясь, отстраняется и удерживает прямую руку, словно препятствуя сближению): Конечно! У меня же не было никаких свидетелей! Сознаться в порочных действиях и слабых мыслях я могу только себе. Ну… может быть, еще уставшему расслабившемуся врачу реанимации.
Олег: Я рад. Не многим нравится в этой жизни с наслаждением… угадывать. Вот мне нравится. И параллели проводить нравится. И принимать тепло нравится. Оно же возвращается, тепло. Получил - отдал. Получил - отдал. Замерзают те, кто только отдают. Я таких чувствую на расстоянии. И не верю, что им не нужно тепла.
Ирина (проводит Олегу по лбу): Устал? Ты слишком серьезен.
Олег: Вот... поэтому и не верю. Ты сегодня здесь, а завтра - там (показывает пальцем на окно). А вот ТАМ (показывает снова на окно)... и не будет свидетелей. Там ты один против всех.
Ирина: ТАМ тебя не будет. Там все одни. Какая тебе разница?
Олег (притягивает Ирину к себе за руку): Докажи, что не виновата. Докажи, что ангел.
Ирина: Ты знаешь, мне в тебе и это тоже нравится. Некая отстраненность. Нужно мне учиться смирять свои желания, предугадывать и в связи с этим как-то переигрывать жизнь. Менять. Хм, не знаю, как сказать точнее. В общем, не портить. И ты не будешь задавать такие вопросы.
Олег: Сложно слишком. Хотя я ТАМ был.
Ирина (упираясь ладошками Олегу в плечи, все еще отстраняя его): Так, значит, и ты был ТАМ? И мне не сказал?! Подсматривал?
Олег (обхватывая рукой за талию): ТАМ я не был. ТАМ были мои глаза и уши. Так что... советую признаваться.
Дверь в ординаторскую открывается. Причем, не слышно было перед этим ни шагов, ни тени на матовом дверном стекле не было.
Антон Пустота (появляется в проеме двери как бы снизу): Привет, кого не видел!
Олег: Ну, вот и Антоха. Подслушивает. Налить?
Антон Пустота (проходит с пакетом, прикрывает дверь): Здорово! Бы. Было.
Ирина (легко скользя ладошками по плечам, обнимает, тихо говорит Олегу): Я признаюсь. Во всем. И ты видишь, что я не виновата. Теперь.
Олег (тихо, Ирине): Так это был Антоха?!
Антон Пустота (проходит к столу, шуршит пакетом): Давай! За связь без брака!
Олег освобождается из объятий Ирины, проходит к холодильнику, достает початую бутылку «Абсолюта», наливает из запотевшей бутылки прозрачную жидкость и с солененьким огурчиком, наколотым на вилку, подает Пустоте.
Антон Пустота (опершись на коленки руками, навис над Ириной): Мы там про мобилы перетерли с моими технарями. Я тебе на письмо ответил, поймала? Там и про твою мобилу, и про… остальное.
Олег (смотря в глаза Ирине): Пока не вижу… (не отдавая стакан и огурец Пустоте).
Антон Пустота (видя стакан и вилку): Пасиба. Только я беленькое не пью обычно, в чистом виде. Но, слава Богу, есть за что.
Пустота перетягивает стакан и вилку к себе, быстро выпивает, закусывает и, отвернувшись к столу, вытаскивает из своего пакета пиво, судочки с картошкой, мясом, зеленью. Садится за стол. Пустота, не предлагая никому, кушает и запивает пивом.
Олег (смотря в глаза Ирине): А там не беленькое. Это же прозрачное. Видишь? Как слеза.
Ирина: Да. Тош, а Тош! Будь моим свидетелем, а?
Антон Пустота: Ну, так в народе говорят. Тогда еще этих самых... ну, на это самое... похожих не было.
Пустота кушает, пьет пиво. Олег стоит. Ирина сидит на диване, зябко съежившись.
Антон Пустота (с набитым ртом, Ирине): Ты выходишь замуж за Белова?
Ирина встает, подходит к Олегу. Шаги громкие, четкие, как время, как метроном. Кажется, все замерло, даже Пустота не ел. Прислушивался?
Ирина (подходя к Олегу со спины, закрывая ему ладонями глаза, тянулась): А ты почувствуй…
Олег нюхает воздух, ощущает тонкий аромат.
Олег (отстраняясь. Пустоте): Как роман? Когда почитать дашь?
Ирина: Кхм. Тошка, свидетель должен быть беспристрастным. Ты же такой? Просто будь им и всё!
Антон Пустота (кушая): Роман не лизэ. Я, видать, не романист, терпения маловато. Работы много. Сейчас можно только спать и кушать.
Олег (приглушенно): Терпения у тебя хватает. Романист.
Антон Пустота (Ирине): Я и так просто есть. У тебя...
Олег: Избыток теплоты приводит к повышенной температуре.
Антон Пустота: Я сегодня постараюсь в Интернет выложить прикол новый - уделаетесь! Правда, и чужой, и не новый, но очень смешной. Есессно, на свою страничку. Приходите.
Ирина опять подходит к Олегу, вопросительно смотрит ему в глаза.
Олег (отходя от Ирины, Пустоте.): Напомни адресок. Кстати, скоро появится и мой сборник. Там будет почти что все. Почитай.
Антон Пустота: Когда ты только успеваешь?
Олег (Ирине): Не верю. И еще больше уверен в обратном.
Олег обнимает Ирину. Со спины. Видно, что Ирина сразу возбуждена. В секунду.
Ирина: Мучитель.
Антон Пустота: Это на бумаге? А на сайте. Не разместишь? Я бы сразу почитал.
У Пустоты звонит мобильный телефон. Он дергается, запускает руку куда то вниз, в штаны, достает телефон, смотрит, с грохотом отодвигает стул и быстро выходит из ординаторской, хлопая дверью - стекло дребезжит.
Ирина: Ты знаешь, даже при свидетелях, которые вдруг пропали, я бы сто раз сказала, прошептала, что…
Пустота заглядывает в ординаторскую, смотрит несколько секунд, снова пропадает, закрыв дверь.
Олег: Помнишь безумство в ночном клубе в пятницу? Интересно, нас на сцене кто-нибудь видел?
Ирина (поворачивается, обвивает, целует): Безумно помню…
Появляется Пустота. Вид у него озабоченный. Он снова садится за стол, кушает, пьет пиво.
Олег: Водки хочешь?
Антон Пустота: Давай.
Олег наливает «Абсолют» Пустоте в бокал. Тот ждет огурчик, получает, выпивает и закусывает.
Олег: Проблемы? Не того вылечил?
Антон Пустота: А где это, Позняки?
Олег: Где-то на севере. Зачем тебе Позняки?
Антон Пустота: Да кто-то посылки шлет на отделение, на мое имя. Вот думаю, гадаю. Кто? Кто из ху?
Олег: И многие могут слать?
Ирина проводит по лицу задумчиво смотрящего на неё Олега, разворачивается, позволяя ещё сильнее прижать её к себе.
Пустота снова срывается, выбегает - грохот стула, дребезжание двери и почти тут же заходит обратно
Олег: Антон, еще налить?
Антон Пустота: Налить. Что вы там стоите? Кушайте! Тут еще много.
Ирина: Может быть, что-нибудь еще разогреть?
Мужчины молчат. Ирина вздыхает, снимает туфли и босиком заползает в кресло возле стола.
Ирина (всхлипывая, Пустоте.): Ты где всё это время пропадал? Опять пил? Долго же тебя не было. Наверное, у тебя провалы в памяти. Как и у Олега. Вчера не вспомнил, где, когда и с кем… он был в пятницу в Ночном клубе… со мной?
Антон Пустота: Я стандартно ужинаю: картошка, жареная или вареная, под настроение, и свиная отбивная. И пиво! Пиво обязательно. Так что, без этого уже не могу (несколько секунд молчит). Провалы. А вы, смотрю, пока меня не было, аха! Уединились.
Ирина для вида сопротивляется попыткам Олега вытянуть её из кресла. Олег присаживается рядом с Пустотой за стол с пивом и отбивной.
Олег (задумчиво): Все я помню. А все ли я помню? (Потирает лоб, Пустоте) Поделишься?
Антон Пустота: Я же говорил, давайте! Отметим торжественный понедельничный запуск в эксплуатацию моей трубы.
Олег: Ничего ты не говорил. Что за труба? Для закачки баксов? Значит в понедельник праздник?
Ирина уютно сворачивается в кресле, как кошка, и, положив голову на руки, внимательно смотрит сквозь прикрытые глаза.
Олег: Лен, а ты ужинала? Антоха приглашает отметить... трубу.
Антон Пустота: Нет, завтра в понедельник как раз проза новой жизни начнется, и новая статья расходов. До баксиков еще далеко. В ближайшее время поступления в мой бюджет только посылками.
Ирина (вспоминая): Нет... правда не ужинала. Подумала, и захотелось кушать. А так, забыла! Представляете? Анарексия! (помолчала, слушая пережевывание пищи). Значит, нужно Тошке подарить подарок, раз мы его поздравляем!
Антон Пустота (наливая себе из бутылки): Вот и беленькая, кстати, а то я вчера всем отметил, что было. (Думает) Подарите мне чехольчик! А то DUREXом пользоваться как-то не с руки.
Олег: И часто пользуешься?
Антон Пустота: Да как только Ленку увижу… или Иринку. Так сразу пользуюсь.
Ирина (морща лобик): Вы это о чем?
Олег: Смеешься? Мы тебе для этого дела ТАКОЕ подарим! Сейчас только придумаем из какого магазина, поприличнее или попристойнее.
Ирина: Для какого дела?
Все застывают, морща лбы и отворачиваясь, друг от друга.
Ирина (удивленно): Ой. (Видно вспоминая). А что такое DUREX?
Ирина делает громче радио. Слышится: «Напрасно говорят, напрасно говорят, что нет любви на свете до могилы. Алёшка Кудряшов на зависть всех девчат Алёнку называл своею милой. Её он обнимал и нежно целовал…»
Антон Пустота (грустно): Подарите мне ГИГАНТСКУЮ КРЕВЕТКУ (намек на город, из которого приехала Ирина). Я из нее чучело сделаю, а то из всех украшений жилища моего одни пустые бутылки.
Олег: Иринка, это, если применять не по назначению, страшная вещь!
Ирина (поет тихо, но хорошо): «…По вечерам ей назначал свиданья. Но райвоенкомат на флот его призвал. Как гром небесный грянул час прощанья…»
Антон Пустота: А DUREX - это чем перестают пользоваться после свадьбы. Нет, это не пиво! (и сразу смеется)
Ирина (допевает): "…Алёшка Кудряшов в Аленкины глаза взглянул, и сжал ладони, что есть силы. Последний поцелуй, последние слова…» (окончательно убито) В общем, все умерли.
Антон Пустота: Можно еще, например, налить воды и с балкона кинуть на капот соседского мерса.
Антон Пустота (Ирине): Не, лучше так. Они прожили долгую счастливую жизнь и умерли в один день. От оргазма! (Снова спешит рассмеяться)
Ирина (садится за стол рядом с Олегом, закидывает под столом ногу сверху его ноги, обвивает ногой, жмется): Ну-у! И тостер бывает страшной вещью, если не по назначению его использовать. И все-таки? Поясните безграмотному врачу первой категории?
Олег (Пустоте, наливая Ирине и себе по полбокала «Абсолюта»): Ну и чего добьешься? Страшный вой сирены. "Дребезг десен соседа от разбитого стекла". Ну и что? Как сказал Один друг: «И одна сплошная мелодрама!»
Антон Пустота: ...автоматная очередь по фасаду здания.
Олег: Ты не современный романист, Пустота.
Все выпивают, поочереди: Пустота, Олег, смотря на Пустоту, Ирина, смотря на кривящегося Пустоту и пьющего Олега. Все кривятся.
Ирина (развязано): Ээээээ... прекращайте издеваться над Алёнкой!!
Антон Пустота: Есть хочу! Раздразнили блин!
Пустота выбегает из ординаторской, грохот, дребезг. И почти тут же возвращается, но уже с еще одним свертком. Раскрывает его со страшным шуршанием. Сверху пакета - презервативы DUREX россыпью. Они тут же разлетаются по столу, под стол, на пол вокруг. Их много, очень много. Под ними, еще пакет. В нем, как и в предыдущем, картошка и отбивная.
Олег: Антон, это кто так над тобой прикалывается?! (смеясь) Позняки? Наверное, поселок романистов. Или… помнящих добро.
Ирина (хохочет, не попадая ударением в слова, заваливается на диван): Чем раздразнили-то?! DUREXом?
Олег: Антон их коллекционирует. Только DUREX, но от разных. Подписывает и прикалывает, как г-гельбарий. (Ирине) Речь только об отбивной и пиве с... DUREXом! (заваливается на Ирину).
Олег почти в шутку заваливается на Ирину, но сразу они целуются. Долго. Короткий халатик Ирины пополз вверх. Кружевное белье ничего не скрывает. Пустота смотрит, не отрываясь. Даже жевать перестал.
Ирина (отстранившись, в словах чувствовалось опьянение): Как в анекдоте. "- Девушка, можно мне картошку? - С удовольствием. - Да можно и без удовольствия, только не пережаривайте"
Олег с Ириной продолжили целоваться. Рука Ирины сначала очутилась на ремне, потом на гульфике брюк Олега, сжимала, выделяя выдающийся рельеф. Выдающийся в брюках. Рука Олега оказалась на попе Ирины, пробираясь между ягодиц, по сантиметру, все дальше, дальше
Антон Пустота (продолжив жевать, запивая водкой, думая, что водой): Это про меня.
Олег с Ириной оторвались друг от друга.
Олег: Что про тебя? Налей…
Антон Пустота (наливая в два бокала «Абсолют»): Про картошку. Это про меня.
Олег: Про удовольствие?
Антон Пустота: Ну да, про картошку.
Помолчали. Ирина поправляла халатик. Олег прятал возбуждение. Пустота жевал и пробовал водку из всех бокалов.
Антон Пустота: Какой после отбивной DUREX? Соснуть бы. В смысле, поспать.
Пустота грустно смотрел вокруг. DUREX был везде. И поэтому, его мысли были тоже разбросаны.
Ирина: Ты не отвлекайся, Тошк, от бутербродов. А то DUREX вокруг, а бутерброды - Раз-два - и прощай!
Антон Пустота (разбавляя водку пивом): А пиво с DUREXом - самое то!
Олег: А может быть пиво в DUREXе? Не пробовал? И кто же тебя так… не забыл в Позняках?
Ирина (Пустоте, старательно выговаривая): Именно в такой последовательности? Ммм. Хорошо, что я порядочная женщина.
Ирина чувствует себя порядочной женщиной (актриса должна это сыграть).
Занавес.
Продолжение следует