22 декабря в Санкт-Петербурге на Большеохтинском Георгиевском кладбище похоронили Ростислава Борисовича Евдокимова - многолетнего члена Народно-Трудового Союза российских солидаристов, политзаключенного, поэта, трагически погибшего на 62-м году жизни. После отпевания в последний путь его проводили около пятидесяти человек - родные, близкие, друзья и соратники, включая петербургских движенцев.
Мы приносим свои глубокие и сердечные соболезнования самым близким людям умершего: Людмиле Петровне - вдове Ростислава Борисовича, и Светлане Борисовне, его сестре.
Покойный был сыном историка Бориса Дмитриевича Евдокимова, известного члена НТС 1960-х-1970-х годов, умершего от рака легких в 1979 году, вскоре после курса «принудительного лечения» в советской спецпсихбольнице. Несмотря на многочисленные приглашения на квалифицированное лечение, поступавшие из-за рубежа, власти отказали Евдокимову-старшему в выезде, не желая, чтобы их убежденный враг последние годы жизни провел в свободном и цивилизованном мире. Семья пережила настоящую трагедию.
Ростислава Евдокимова исключили из университета. Уже после освобождения, в 1990-е годы он нашел силы, чтобы восстановиться на историческом факультете СПбГУ, успешно защитить диплом и получить законченное высшее образование. В 1982-1987 годах Ростислав Борисович находился в пермских политических лагерях, отбывая срок «за антисоветскую деятельность». Сегодня такое - и даже более весомое по количеству «эпизодов» - «преступление» можно с легкостью инкриминировать почти каждому читателю нашего блога. Солагерники Ростислава тепло и много говорили о нем на поминках, и мы надеемся, что когда-нибудь их трогательные воспоминания станут мемуарной литературой.
Мы познакомились с Ростиславом Борисовичем в конце марта - начале апреля 1990 года. К тому времени зарубежный центр НТС принял решение о нецелесообразности сохранения института закрытого членства в организации в условиях бурных общественно-политических перемен, происходивших в стране, тем более что мой «союзный стаж» насчитывал всего лишь несколько месяцев. Поэтому все члены Союза в Ленинграде получили предложение связаться с самым известным открытым членом НТС в северной столице и вместе с ним приступить к созданию союзной группы.
На протяжении шести следующих лет мы поддерживали очень тесные отношения, в которых личное общение и поддержка, человеческое внимание и взаимный интерес играли и значили гораздо больше, чем даже совместная общественно-политическая деятельность. После бурных событий в жизни Союза, происшедших в 1996 году, мы стали общаться и видеться гораздо реже: позиция Ростислава Борисовича в том внутрисоюзном конфликте, ставшем уже историей, не казалась мне обоснованной.
Но внимание друг к другу сохранилось.
Ростислав Борисович написал для журнала «Знамя» удачную
рецензию на мою первую книгу о генералах и офицерах власовской армии, а в октябре 2009 года очень энергично и принципиально выступил при обсуждении её второго дополненного издания в писательской аудитории, настроенной явно недоброжелательно. Время от времени мы встречались и перезванивались. В последний раз мы разговаривали с Ростиславом по телефону вечером 7-го сентября. Но восстановить старое общение в полной мере не успели. В значительной степени это и вина автора настоящих строк.
Господь наградил Ростислава многочисленными и самыми разнообразными талантами. Он умел расположить к себе даже незнакомого собеседника, легко писал, владел словом и даром стихосложения, умел и любил выступать в самой разной аудитории - и в то же время, например, прекрасно готовил и c удовольствием хлопотал у плиты тем более старательно, если ждал гостей. Жизнь не похожа на мед. И конфликты с другими людьми, которые случаются у каждого из нас, порой приобретали у Ростислава острый и затяжной характер. Иногда, с точки зрения автора, даже слишком острый и неоправданно долгий. Однако даже в этом случае Ростислав Борисович не питал к другой стороне злобной горечи, скорее барственно отмахивался от сочувственных расспросов, показывая, что со временем все утрясется. И искренне жаль, что времени, для того, чтобы «утряслось», не хватило.
Он был барином в лучшем смысле слова и любил жизнь, порой подтрунивая над собственной ленцой, мешавшей ему добиваться большего. Не вижу особенного смысла писать о политических взглядах Евдокимова. За неполных 22 года нашего близкого и редкого общения они принципиально не изменились. Именно от Ростислава Борисовича - далекой уже весной 1990 года - автор настоящих строк впервые услышал развернутый рассказ о генерале Власове, во многих деталях серьезно выходивший за рамки повествования Солженицына. Ростислав с удовольствием превращал свой дом в дискуссионную площадку или политический клуб, на трибуне которого выступали самые разные люди. Не все и не во всем встречали здесь поддержку и согласие, но слышали всех.
Ушел из суетной земной жизни незаурядный и яркий человек, отныне особенно нуждающийся в нашей духовной поддержке и искренней молитве.
Ушел раньше срока - но нам не дано знать Промысла Господа. Смерть - это не стена. Это всего лишь выход, по которому когда-то придется проследовать вслед за Ростиславом каждому из нас.
У Бога все живы.
Поэтому мы не расстались.