Казачьи части в Советско-Польской войне. (часть 2)
Выдержав у местечка Шевня еще один бой с преследовавшими их частями 11-й кавдивизии (начдив Ф.М.Морозов), казаки есаула Яковлева 29 августа отступили в Замостье. Этот небольшой город стал в последних числах августа основным объектом наступления Первой Конной. Бригада быстро привела в порядок свои растрепанные сотни и в пешем порядке заняла оборону на восточных окраинах города. Учитывая, что силы защитников Замостья ограничивались 31-м пехотным полком (31 Pułk Piechoty) и другими разрозненными подразделениями 10-й пехотной дивизии Войска Польского, прибытие казаков оказалось очень кстати. До вечера 31 августа они принимали активное участие в обороне города, отражая отчаянные атаки «красных». Когда положение защитников окруженного с трех сторон города стало критическим, на подступах к нему стали концентрироваться для решающей атаки большие массы конницы одной из сильнейших в Конармии 6-й кавдивизии (начдив И.Р.Апанасенко). Есаул Яковлев решился пойти на рискованный маневр, в излюбленном казачьем боевом стиле встретив атаку противника военной хитростью. Несколько сотен уцелевших казаков в конном строю двинулись навстречу противнику, насчитывавшему не менее пяти тысяч сабель (штатная численность кавдивизии РККА на 1920 г. определялась примерно в 9,5 тыс. чел., однако реальные части, по воспоминаниям современников, редко дотягивали до нее). Официальная историография 31-го пехотного полка Войска Польского (Feliks Libert. Zarys historii wojennej 31-go Pułku Strzelców Kaniowskich) повествует о том, как его командир капитан Миколай Болтуц заметил Яковлеву, что приказа на контратаку из штаба 10-й дивизии не поступало. Казачий офицер ответил: «Мне приказ - только Бог, а моим казакам - только я!». Лучшей характеристики этому человеку, наверное, не нужно. Польские «жолнежи» проводили «братьев-казаков» восторженными криками и «поклялись, что в свой час сумеют умереть не хуже». Но казаков ждала не геройская смерть, на которую они пошли с мрачной решимостью, а неожиданный успех.
Подробности блестящей победы бригады Яковлева 31 августа при Чесниках близ Замостья подробно описаны и польскими историками, и Исааком Бабелем в его «Конармии». Выстроив своих малочисленных казаков практически в парадном строю на возвышенности, Вадим Яковлев заманил конармейцев под огонь своих пулеметов. Свинцовый град, обрушившийся на передовые эскадроны 6-й кавдивизии с близкого расстояния, нанес им большие потери в людском и конском составе и привел в полное расстройство. Исаак Бабель особо упоминает, что мобилизованные казаки, составлявшие значительную часть дивизии, после этого повернули коней и бежали с поля боя. Храбрецы из числа «старых конармейцев», прорвавшиеся сквозь огонь пулеметов, были встречены казаками в шашки и также отброшены. Беспорядочное отступление 6-й кавдивизии продолжалось несколько километров, хотя казаки есаула Яковлева благоразумно удержались от преследования. Замостье выстояло еще один день.
Тем временем, крупные польские и украинские силы, действовавшие во фланги Первой Конной, поставили ее под угрозу окружения. Пришедшее известие о тяжелом поражении главных сил «красного» Западного фронта под Варшавой заставило Буденного отдать приказ об отступлении. Первая Конная сняла осаду Замостья и с тяжелыми боями пробилась обратно за Буг. В ликвидации поляками и их союзниками прорыва самого боеспособного и славного соединения Красной армии небольшую, но яркую роль сыграли терские и донские казаки есаула Яковлева. Жители Замостья (в т.ч. еврейская община города, с которой у казаков на сей раз сложились вполне дружественные отношения) встречали их как героев. После этого бригада, понесшая большие потери в людском (около половины личного состава) и конском составе, была отведена с фронта в район Люблина для пополнения и переформирования.
Громкая боевая репутация бригады Яковлева привлекла в нее поток новых казаков-добровольцев, позволивший к осени не только покрыть убыль в личном составе, но и развернуть ее численность до полутора тысяч бойцов. Польское командование, традиционно уважало доблесть, особенно столь живописную. Оно начало в некоторой степени покровительствовать Вадиму Яковлеву, более щедро выделяя ему необходимые вооружение, коней, снаряжение и прочие боевые материалы. При прежней структуре в бригаде была сформирована артиллерийская батарея. Одновременно с укреплением своих полков, есаул был вынужден отчаянно маневрировать на политическом фронте, стараясь сохранить приверженность своей бригады идеям казачьей «самостийности». Для этого ему пришлось «отбрить» Бориса Савинкова, возглавлявшего эмигрантский «Русский политический комитет» и смыкавшегося с ним генерала Булак-Балаховича. Исаак Бабель, назвавший яковлевских казаков «савинковцами», ошибался: отношения между есаулом и Савинковым были крайне напряженными, о чем последний и написал в своих воспоминаниях (Савинков Б.В. «Русская Народная Добровольческая армия в походе»). Осенью 1920 г. бригада Яковлева присоединилась к вооруженным силам УНР: сторонники С.М.Петлюры, боровшиеся за независимость Украины, относились к казакам-сепаратистам более толерантно, чем «великороссы» из руководства «белых». На украинской службе яковлевцы были объединены в Сводную казачью дивизию с еще одной казачьей бригадой, перешедшей к петлюровцам из Войска Польского - Донской бригадой есаула Александра Сальникова.
Биография этого офицера также ясна не до конца. Польский историк Я.Гданьский приводит косвенные свидетельства, что Сальников мог являться бывшим командиром Красной армии, перешедшим на польскую сторону 31 мая 1920 г. вместе с бойцами 3-й Донской бригады 14-й кавдивизии из Конармии Буденного. Адъютант же генерала Бредова Циммерман упоминает о неком есауле Сальникове из штаба генерал-майора Склярова; возможно, это и есть будущий комбриг на польской службе.
Бригада Александра Сальникова формировалась в городе Хрубешув (Грубешов) близ Люблина и состояла из Донского полка войскового старшины Д.А.Попова (несмотря на очевидное старшинство в чине, он подчинялся есаулу) и конной батареи есаула И.И.Говорухина. Это соединение отличала превосходная экипировка: есаул Сальников умел убедить интендантов Войска Польского раскошелиться. В отличие от яковлевских казаков, гордо носивших свою прежнюю поношенную форму, сальниковские бойцы получили новое казачье обмундирование с оказавшихся в распоряжении Войска Польского складов бывшей Российской императорской армии. В выполнявших правительственные заказы по изготовлению польских знаков различия мастерских были произведены и таковые для бригады Сальникова; автором проекта был подъесаул Петриков. По сведениям польского историка Я.Гданьского, униформа казаков бригады была следующей: гимнастерка и шинель российского образца (у офицеров - «френч» с четырьмя карманами), кавалерийские сапоги со шпорами (вероятно, польские интенданты не знали, что казаки традиционно не пользовались шпорами) или ботинки с обмотками, казачьи шаровары с красными лампасами, папаха с синим (голубым) матерчатым верхом (перекрещен красным сутажом), синие погоны с красным кантом для нижних чинов (лычки урядников - белые), золотые - для офицеров. Кокарда бригады представляла собой дореволюционный образец, поверх которого было наложено изображение двуглавого орла - в духе революционных лет уже без короны. На левом рукаве бойцы бригады носили нашивку в форме щитка, напоминавшую принятую в «цветных» частях Добровольческой армии, с изображением различных символов казачьей геральдики: оленя, пронзенного стрелой, бунчука и булавы. Нашивка была синей, с узорчатой красной каймой и надписью славянской вязью: «Донцы». Снаряжение, в т.ч. конская сбруя, также были «первого срока». Интересной деталью являлись полученные бригадой американские седла «типа 350», первоначально изготовленные в США для Мексики, но отправленные в Польшу в качестве военной помощи. Вооружение бойцов Донской бригады есаула Сальникова состояло из кавалерийских карабинов, пистолетов или револьверов для офицеров и вспомогательного персонала, российских шашек образца 1881 г. (те из казаков, кто имел собственные шашки, могли носить их) и пик без флюгеров. Конский состав был выделен из реквизированных у группы генерала Бредова лошадей и оценивался как «неплохой». К моменту отправки на фронт в конце августа 1920 г. бригада насчитывала 30 офицеров и юнкеров, а также 424 нижних чина (вскоре пополнена соответственно еще 36 и 239). Она располагала семью пулеметами и четырьмя орудиями. По сравнению с испытывавшей недостаток практически во всем бригадой Яковлева, бригада Сальникова представляла собой просто образцово-показательное соединение.
В последних числах августа бригада была направлена на фронт - в распоряжение 3-й польской армией, в командование которой примерно в эти же дни вступил генерал Владислав Сикорский (впоследствии глава польского правительства в эмиграции во Второй мировой войне). До подписания перемирия (12 октября 1920) «сальниковцы» успели принять участие в боевых действиях, сначала - против «красных» на Брест-Литовском направлении, а на завершающем этапе войны - против литовских войск. Однако большую часть времени генерал Сикорский продержал казаков в оперативном резерве. Возможно, он действительно желал располагать мобильной и боеспособной конницей на случай чрезвычайных ситуаций на фронте; но, быть может, просто решил поберечь иностранцев на польской службе в чисто политических целях. Вообще, польское фронтовое командование, что бы о нем не писали впоследствии, всегда относилось к казачьим частям вполне корректно.
По окончании активной фазы боевых действий бригада есаула Сальникова также перешла в вооруженные силы УНР. В составе украинских частей во время Советско-Польской войны находилась и «собственная» казачья часть. Это был Донской полк с «включенной» артбатареей, который создал есаул 42-го Донского казачьего полка «бредовской» группировки М.Ф.Фролов из военнослужащих своего бывшего дивизиона, не пожелавших интернироваться. Из бригад Яковлева и Сальникова, а также этого полка в октябре 1920 г. была сформирована Сводная казачья дивизия. Ее состав был таков: три казачьих полка (два донских и один кубанский) и артиллерийский дивизион, общей численностью до 3 тыс. чел. Я.Гданьский сообщает, что командиром дивизии, как наиболее опытный командир, был назначен Вадим Яковлев. Вероятно, он был произведен в чин полковника. Это утверждает Эдуард Шульгин в статье «Конь вороной под польским седлом». Сводная казачья дивизия была пополнена украинскими кадровыми военнослужащими, в т.ч. на должность командира 2-го казачьего полка прибыл полковник Саулевич.
В Войске Польском за время войны была сформирована еще одна часть, которую можно отнести к казачьим - «Волчий» добровольческий полк, укомплектованный казаками - бывшими военнопленными Первой мировой, оказавшимися на польской территории к моменту провозглашения независимости, а также русскими колонистами. Позднее полк, понесший большие потери в ходе решающей для хода войны битвы за Варшаву, был расформирован. Его кадры были направлены в другие казачьи или российские части.
В конце сентября, то есть до окончания боевых действий, на польской территории было начато формирование российских, в т.ч. казачьих частей, подчинявшихся непосредственно главнокомандующему ВСЮР генералу Врангелю. Договоренность об этом была достигнута между польским правительством и Врангелем и оформлена 20 сентября 1920 г. приказом №3667 о создании «3-й Русской армии» (1-я и 2-я действовали в Северной Таврии). Кадрами для нее должны были послужить военнослужащие «бредовской» группировки, которые оставались в Польше после ее эвакуации в Крым (эвакуироваться смогли всего 7 тыс. чел. с частью вооружения и воинского имущества), вывезенные на польскую территорию из Прибалтики остатки Северо-Западной армии «белых») и военнопленные красноармейцы. «Всем русским офицерам, солдатам и казакам, как бывшим на территории Польши раньше, так и перешедшим в последнее время к полякам из Красной армии - вступить в ряды 3-й Русской армии и честно, бок о бок с польскими и украинскими войсками, бороться против общего нашего врага, идя на соединение с войсками Крыма», - гласил приказ. Командующим армией был назначен генерал Б.С.Пермикин, которого Савинков вполне верно характеризовал как слишком молодого и честолюбивого офицера, не имевшего опыта командования таким крупным соединением. К тому же времени на развертывание частей 3-й армии явно не хватило. До завершения советско-польских боевых действий они так и не успели выступить на фронт. К моменту подписания перемирия в составе 3-й армии была сформирована Сводная казачья дивизия (не путать с одноименной на службе УНР) генерала В.А.Трусова. В ее состав входили Донской атамана Краснова казачий полк (ком-р полковник Л.Я.Духопельников), Оренбургский и Уральский казачьи полки, Кубанский дивизион и Донская артбатарея. Все части и подразделения дивизии, по воспоминаниям современников, испытывали острую нехватку личного и конского состава, имели старое изношенное обмундирование, а боевой дух после всех поражений «белых» и перенесенных невзгод был явно не на высоте. Согласно польским данным, за период формирования более 350 казаков перебежали в казачью дивизию УНР, а именно в Донскую бригаду Сальникова, известную своим отличным снаряжением и неплохим обеспечением.
Обзавелся казачьими подразделениями для своей «Русской народной добровольческой армии» и Булак-Балахович, в отрядах которого по состоянию на октябрь 1920 г. насчитывалось 428 оренбургских казаков.
Казачьи части УНР, 3-й Русской армии и «балаховцев» приняли участие в октябрьском боевом походе этих формирований на советскую территорию. Он имел место уже после официального окончания боевых действий Советско-Польской войны, однако «единство места и времени» позволяет тесно увязать эти два события. Согласно условиям прелиминарного советско-польского мирного соглашения российские и украинские соединения подлежали, разоружению, интернированию и последующей демобилизации как «иностранные войска». Они не имели иного шанса продолжить борьбу против большевиков, как начать собственное отчаянное наступление по трем направлениям - на Черкассы, Житомир и Гомель-Речица-Мозырь. В идеале, это наступление должно было привести к возрождению УНР, созданию Белорусского государства и «Российской демократической республики». Однако октябрьский поход завершился полным провалом. Роковую роль сыграло отсутствие единства между участниками похода (доходило до отрытых стычек между «пермикинцами» и «балаховцами», Б.Савинков стремился к политическому лидерству, что не нравилось «белым» и т.п.). К тому же антисоветские настроения местного населения были явно переоценены, а быстрая мобилизация крупных сил Красной армии (переброска войск из Крыма) позволила большевикам вскоре достичь решающего численного превосходства. После первых незначительных успехов, 3-я Русская армия и войска УНР потерпели ряд серьезных поражений и были вынуждены с боями отступить обратно в Польшу. Казачьи части сражались в ходе этой скоротечной кампании традиционно храбро, но в целом неудачно и со значительными потерями. Особенно чувствительной была убыль в офицерском составе. В частности, 15 октября погиб командир 2-го полка «украинской» казачьей дивизии полковник Саулевич, а в «российской» дивизии вышли из строя более четверти всех офицеров.
Булак-Балаховичу сопутствовал несколько больший успех, и «красным» удалось «выгнать» его из Белоруссии только в ноябре 1920 г. При этом «балаховцы» оставили после себя особенно недобрую память, отметившись многочисленными зверскими расправами над еврейским населением и сторонниками Советской власти. Некоторые исследователи (Эдуард Шульгин) выдвигают версию, что лихая казачья бригада Вадима Яковлева, отличавшегося непримиримой ненавистью к «красным», при отступлении армии УНР «оторвалась» в самостоятельный рейд. Якобы она действовала на территории Белоруссии до ноября 1920 г., при чем совместно с «балаховцами». Последнее сомнительно, т.к. Яковлев и Булак-Балахович друг друга терпеть не могли. Польские же источники утверждают, что «украинские» и «российские» казачьи части пересекли польско-советскую границу во второй половине октября 1920 г. «в полном составе и в наибольшем порядке, который только возможен среди потерпевших поражение войск».
В послевоенной Польше казаков, как и других российских и украинских военнослужащих, снова ждало разоружение и «военное интернирование». Однако сложившаяся во время Советско-Польской войны история боевого содружества между польскими войсками и их украинскими, казачьими и российскими союзниками существенно смягчила позицию Варшавы. Выпущенная польским военным министерством инструкция предписывала: «Принимая во внимание, что отряды армии УНР и русские добровольческие и казачьи отряды до последнего времени сражались совместно с польской армией как войска союзные…, с военно-интернированными следует обращаться дружественно и доброжелательно, как в частных, так и в служебных отношениях...». В отношении казаков польским командованием были сделаны особые распоряжения, подчеркивавшие их самостоятельный статус. Их предписывалось размещать отдельно, учитывая «принадлежность офицеров и рядовых (казаков) к национальным или казачьим частям». Разумеется, условия содержания интернированных в разоренной войной небогатой Польше на деле оказались достаточно суровыми, однако они были многократно лучше катастрофического положения пленных красноармейцев.
После окончания интернирования многие из тысяч оказавшихся в Польше казаков отправились в поисках лучшей доли в Западную Европу, в Чехию или на Балканы, в целом повторяя пути расселения российской эмиграции после Гражданской войны. Некоторые вернулись в Советскую Россию, зачастую - прямо под зловещий молот большевицких репрессий. На территории Польши также осталось большое число казаков, потомки которых и по сей день дают пример замечательной казачьей самоорганизации. Отношение простых поляков к ним, за редкими исключениями, всегда было ровным и дружелюбным.
_____________________________________________________________________________Михаил Кожемякин
Л И Т Е Р А Т У Р А:
1. Б.А.Штейфен. Бредовский поход. http://www.dk1868.ru/history/bred_poxod_ogl.htm
2. П.Н.Врангель. Записки. Т. 1, 2. М., 2003.
3. Б.В.Савинков. Русская Народная Добровольческая армия в походе. Варшава, б/г.
4. С.М.Буденный. Пройденный путь. Книга вторая. М., 1959.
5. Исаак Бабель. Конармия. М., 1990.
6. А. Кудрявцев. 3-я Русская армия. «Перекличка» / http://pereklichka.livejournal.com/70561.html
7. Е.Хворых. Организация и боевые действия Русской народной добровольческой армии. http://www.ruskline.ru/monitoring_smi/2006/12/27/organizaciya_i_boevye_dejstviya_russkoj_narodnoj_dobrovol_cheskoj_armii/
8. Э.В.Бурда. Терское казачество в период революции и Гражданской войны 1917-1921 гг. АПН, 12 апреля 2011.
9. Н.С.Райский. Польско-советская война 1919-1920 годов и судьба военнопленных, интернированных, заложников и беженцев. М., 1999.
10. Э.Шульгин. «Конь вороной» под польским седлом. «Независимое военное обозрение», 27/05/2005.
11. Т.Симонова. Поле белых крестов. «Родина», 1/2007.
12. М.И.Мельтухов. Советско-польские войны. М., 2001.
13. И.И.Сухов. Состав Войска Польского. «Сержант», №7.
14. Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983.
15. Электронная еврейская энциклопедия. http://www.eleven.co.il/
16. Jarosław Gdański. Kozacy, Rosjanie i Ukraińcy po stronie polskiej w wojnie 1920 r. http://ioh.pl/artykuly/pokaz/kozacy-rosjanie-i-ukraicy-po-stronie-polskiej-w-wojnie--r,1044
17. Feliks Libert. Zarys historii wojennej 31-go Pułku Strzelców Kaniowskich, Warszawa, 1928.
18. Marek Tarczyński. Bitwa Warszawska 1920. Warszawа, 1996.
19. Lech Wyszczelski. Wojsko Polskie w latach 1918-1921. Warszawa, 2006.
20. Norman Davies. White Eagle, Red Star, the Polish-Soviet War, 1919-20. London, 2003.