Галина Врублевская. Торпеды под зеленым холмом
Отрывок из романа «Завтра мы будем вместе» - страницы, посвященные студенческой практике на морском полигоне
... День приезда оказался сумбурным. Мы знакомились с распорядком, принимали душ, получали на вещевом складе постельное белье и обмундирование. Нам выдали тельняшки и матросские форменки - свободные, темно-синие блузы из крепкого полотна.
Собственно практика началась со следующего дня. Утром, у здания клуба, нас собрал мичман Задорожный и начал, как он сказал, развод по позициям. Он повел нас в сторону, противоположную морю. Мы шли по заросшей травой железнодорожной колее. День был такой же ясный, как вчера. Но утренняя августовская прохлада заставила нас надеть выданные нам накануне форменки, хотя обязанность носить форму на студентов не распространялась. В треугольном разрезе ее у многих виднелись тельняшки, в том числе и у меня. Хотя выданная нам форма была б/у (бывшая в употреблении), мы чувствовали себя в ней нарядно одетыми. Девчонки щеголяли матросской формой с особым изяществом.
Место было безлюдное. Во всю заливались птицы. То и дело под ноги попадались большие черные жуки. Все они ползли поперек колеи, по шпалам. Когда кошка перебегает дорогу, понятно - быть неприятностям. А, если жук? Я почти забыла о цели своего приезда сюда и вся отдалась созерцанию природы. Я - горожанка: в сельской местности редко бываю. Родни в деревне нет, на туристскую путевку или на юг дикарями выехать - денег не собрать. Так мы с Юркой и кантовались все каникулы в городе - единственная отрада, в трехдневный поход по Карельскому перешейку пойти. А практика обещала веселое времяпровождение на природе.
Нигде вдоль нашего пути я не видела брошенных бутылок, пакетов, консервных банок. Всего того, что встречало нас в наших походах. Мне впервые пришла в голову мысль, что мы в походе тоже оставляли после себя мусор. Обычно я вместе со всеми возмущалась, когда мы не могли найти чистого места для нашей палатки. Лес, окружающий меня сейчас, был чертовски чистым, потому что здесь была запретная зона и отсутствовали случайные люди. На откосе нагло выставлялись на наши глаза маслята и волнушки. Но собирать их было нам не с руки. В общежитие мы вернемся только к вечеру.
Лес внезапно закончился. Перед нами открылся широкий луг, на одной стороне которого возвышался красивый, зеленовато-фиолетовый холм почти правильной формы. Когда мы подошли ближе, я поняла, что фиолетовый окрас ему придали заросли иван-чая, полностью покрывающие его склоны.
Я восторженно дернула Тишку за рукав: смотри, какая красота. Но Тишка, как обычно, была молчалива, отчего и мне приходилось разговаривать самой с собой. Наша группа караваном тянулась по шпалам. И мы, пятеро девчонок, замыкали шествие. Голова каравана, ведомого Задорожным, уже вплотную приблизилась к холму. Скоро подошли и мы, сбились в одну кучу. Оказалось, что в травянистом склоне холма были устроены железные ворота, задернутые пестро зеленой маскировочной сеткой. В недрах холма размещался арсенал. Вот так нетронутая природа!
Задорожный пояснил, что здесь находится хранилище торпед, и сейчас мы, опять предъявив часовому паспорта, по списку войдем внутрь.
Внутри красивой горы было жутковато. Пространство, похожее на туннель, освещалось тусклыми лампочками у потолка. Вдоль стен тянулись трехъярусные ряды стеллажей. В них, как на нарах, лежали длинные, отливающие холодным серебром, торпеды. Я инстинктивно прижалась к Юрке, который был теперь рядом со мной.
- Не трусь, Петруша, - снисходительно сказал он, употребив мое прозвище, что делал не часто. Только тогда, когда хотел показать, что разговор шуточный. - Эти торпеды без взрывателей. Они отдельно хранятся. Так, что ничего опасного здесь нет.
Минутой позже об этом сообщил и мичман.
Мы прошествовали вдоль всего хранилища (оно было длиной метров сто) и вошли в полукруглую комнату, похожую на обычную кладовую. Здесь на металлических полках лежали какие-то патрубки, цилиндры и прочие железные штуки, которые мы весь учебный год вычерчивали в аудиториях. В середине помещения на просторном столе стопкой возвышались толстенные, истрепанные альбомы, видимо с документацией. Их листала молодая женщина в форме.
- Здесь у нас командует старшина Светлана Колокольцева, - представил хозяйку кладовой мичман.
Еще вчера я заметила на территории части несколько женщин-служащих. Тогда мичман Задорожный пояснил, что это девушки-контрактницы из разных краев Союза. В береговой службе их было едва ли не треть личного состава. ...
... День приезда оказался сумбурным. Мы знакомились с распорядком, принимали душ, получали на вещевом складе постельное белье и обмундирование. Нам выдали тельняшки и матросские форменки - свободные, темно-синие блузы из крепкого полотна.
Собственно практика началась со следующего дня. Утром, у здания клуба, нас собрал мичман Задорожный и начал, как он сказал, развод по позициям. Он повел нас в сторону, противоположную морю. Мы шли по заросшей травой железнодорожной колее. День был такой же ясный, как вчера. Но утренняя августовская прохлада заставила нас надеть выданные нам накануне форменки, хотя обязанность носить форму на студентов не распространялась. В треугольном разрезе ее у многих виднелись тельняшки, в том числе и у меня. Хотя выданная нам форма была б/у (бывшая в употреблении), мы чувствовали себя в ней нарядно одетыми. Девчонки щеголяли матросской формой с особым изяществом.
Место было безлюдное. Во всю заливались птицы. То и дело под ноги попадались большие черные жуки. Все они ползли поперек колеи, по шпалам. Когда кошка перебегает дорогу, понятно - быть неприятностям. А, если жук? Я почти забыла о цели своего приезда сюда и вся отдалась созерцанию природы. Я - горожанка: в сельской местности редко бываю. Родни в деревне нет, на туристскую путевку или на юг дикарями выехать - денег не собрать. Так мы с Юркой и кантовались все каникулы в городе - единственная отрада, в трехдневный поход по Карельскому перешейку пойти. А практика обещала веселое времяпровождение на природе.
Нигде вдоль нашего пути я не видела брошенных бутылок, пакетов, консервных банок. Всего того, что встречало нас в наших походах. Мне впервые пришла в голову мысль, что мы в походе тоже оставляли после себя мусор. Обычно я вместе со всеми возмущалась, когда мы не могли найти чистого места для нашей палатки. Лес, окружающий меня сейчас, был чертовски чистым, потому что здесь была запретная зона и отсутствовали случайные люди. На откосе нагло выставлялись на наши глаза маслята и волнушки. Но собирать их было нам не с руки. В общежитие мы вернемся только к вечеру.
Лес внезапно закончился. Перед нами открылся широкий луг, на одной стороне которого возвышался красивый, зеленовато-фиолетовый холм почти правильной формы. Когда мы подошли ближе, я поняла, что фиолетовый окрас ему придали заросли иван-чая, полностью покрывающие его склоны.
Я восторженно дернула Тишку за рукав: смотри, какая красота. Но Тишка, как обычно, была молчалива, отчего и мне приходилось разговаривать самой с собой. Наша группа караваном тянулась по шпалам. И мы, пятеро девчонок, замыкали шествие. Голова каравана, ведомого Задорожным, уже вплотную приблизилась к холму. Скоро подошли и мы, сбились в одну кучу. Оказалось, что в травянистом склоне холма были устроены железные ворота, задернутые пестро зеленой маскировочной сеткой. В недрах холма размещался арсенал. Вот так нетронутая природа!
Задорожный пояснил, что здесь находится хранилище торпед, и сейчас мы, опять предъявив часовому паспорта, по списку войдем внутрь.
Внутри красивой горы было жутковато. Пространство, похожее на туннель, освещалось тусклыми лампочками у потолка. Вдоль стен тянулись трехъярусные ряды стеллажей. В них, как на нарах, лежали длинные, отливающие холодным серебром, торпеды. Я инстинктивно прижалась к Юрке, который был теперь рядом со мной.
- Не трусь, Петруша, - снисходительно сказал он, употребив мое прозвище, что делал не часто. Только тогда, когда хотел показать, что разговор шуточный. - Эти торпеды без взрывателей. Они отдельно хранятся. Так, что ничего опасного здесь нет.
Минутой позже об этом сообщил и мичман.
Мы прошествовали вдоль всего хранилища (оно было длиной метров сто) и вошли в полукруглую комнату, похожую на обычную кладовую. Здесь на металлических полках лежали какие-то патрубки, цилиндры и прочие железные штуки, которые мы весь учебный год вычерчивали в аудиториях. В середине помещения на просторном столе стопкой возвышались толстенные, истрепанные альбомы, видимо с документацией. Их листала молодая женщина в форме.
- Здесь у нас командует старшина Светлана Колокольцева, - представил хозяйку кладовой мичман.
Еще вчера я заметила на территории части несколько женщин-служащих. Тогда мичман Задорожный пояснил, что это девушки-контрактницы из разных краев Союза. В береговой службе их было едва ли не треть личного состава. ...