Волоколамское шоссе 7
Вокруг все было в снегу. В эти дни установилась санная погода. Чуть
подмораживало. С неба, заволоченного облаками, исчезло светящееся белесое
пятно, за которым среди дня угадывалось солнце; на горизонте проступили
скупые желтоватые тона. Но в снежной белизне вечер казался светлым.
По окопам пронеслась весть, принесенная разведчиками: перед нами немцы.
Панфилов достал часы, взглянул, подумал.
- Через двадцать минут? Здесь?
- Да, товарищ генерал.
- Хорошо, очень хорошо... А скажите, товарищ Севрюков, через сколько
минут вы могли бы сосредоточить роту там?
Быстро повернувшись, Панфилов указал на другой берег Рузы.
- Там? - переспросил Севрюков.
- Да.
...
- На ту сторону?
- Да, да, на ту, товарищ Севрюков.
...
- Я не знаю... Через брод, товарищ генерал? Там в середине выше пояса.
Намочу людей, товарищ генерал.
- Нет, зачем мочить? Не лето... Давайте как-нибудь немочеными будем
воевать. Ну, товарищ Севрюков, через сколько же минут?
- Не знаю... Тут будут не минуты, товарищ генерал.
Панфилов обернулся ко мне.
- Плохо, товарищ Момыш-Улы! - отчетливо проговорил он.
Впервые генерал Панфилов сказал мне "плохо". Этого не случалось раньше,
этого не бывало и потом, во время боев под Москвой.
- Плохо! - повторил он. - Почему не подготовлены переходные мостики?
Почему нет плотов, лодок? Вы зарылись в землю, зарылись грамотно, толково.
Теперь вы только ждете, когда вас стукнет немец. Это уже бестолково. А
что, если будет выгоден встречный удар? Что, если вам самим представится
возможность стукнуть? Вы к этому готовы? Противник сейчас обнаглел,
самоуверен, этим надо пользоваться. У вас, товарищ Момыш-Улы, это не
продумано.
Он говорил сурово, без обычной мягкости, ничем на этот раз не сглаживая
резкости. Став "смирно", покраснев, я выслушал выговор.
- Товарищ генерал! Согласно вашему приказанию рота произвела фланговое
перестроение. Занята указанная вами линия обороны.
Панфилов, сощурившись, вглядывался в часы.
- Чудесно! - воскликнул он. - Восемнадцать с половиной минут. Отлично,
товарищ Севрюков! Отлично, товарищ Момыш-Улы! Теперь не уйду, пока не
скажу бойцам "спасибо". Ежели с таким народом мы немцев бить не будем,
тогда куда же мы годны? Каких бойцов нам еще надо? Давайте-ка роту сюда,
товарищ Севрюков.
...
Не удерживая радости, он похвалил бойцов.
- Как старый солдат скажу вам, товарищи, - негромко говорил он, - с
такими бойцами генералу ничто не страшно.
...
Я чувствовал, с каким вниманием слушают Панфилова.
- Когда роты действуют так, как только что действовали вы, так
исполняют приказ, то... то не видать немцу Москвы. Спасибо, товарищи, за
отличную боевую подготовку! Спасибо за службу!
Над полем громыхнуло:
- Служим Советскому Союзу!
подмораживало. С неба, заволоченного облаками, исчезло светящееся белесое
пятно, за которым среди дня угадывалось солнце; на горизонте проступили
скупые желтоватые тона. Но в снежной белизне вечер казался светлым.
По окопам пронеслась весть, принесенная разведчиками: перед нами немцы.
Панфилов достал часы, взглянул, подумал.
- Через двадцать минут? Здесь?
- Да, товарищ генерал.
- Хорошо, очень хорошо... А скажите, товарищ Севрюков, через сколько
минут вы могли бы сосредоточить роту там?
Быстро повернувшись, Панфилов указал на другой берег Рузы.
- Там? - переспросил Севрюков.
- Да.
...
- На ту сторону?
- Да, да, на ту, товарищ Севрюков.
...
- Я не знаю... Через брод, товарищ генерал? Там в середине выше пояса.
Намочу людей, товарищ генерал.
- Нет, зачем мочить? Не лето... Давайте как-нибудь немочеными будем
воевать. Ну, товарищ Севрюков, через сколько же минут?
- Не знаю... Тут будут не минуты, товарищ генерал.
Панфилов обернулся ко мне.
- Плохо, товарищ Момыш-Улы! - отчетливо проговорил он.
Впервые генерал Панфилов сказал мне "плохо". Этого не случалось раньше,
этого не бывало и потом, во время боев под Москвой.
- Плохо! - повторил он. - Почему не подготовлены переходные мостики?
Почему нет плотов, лодок? Вы зарылись в землю, зарылись грамотно, толково.
Теперь вы только ждете, когда вас стукнет немец. Это уже бестолково. А
что, если будет выгоден встречный удар? Что, если вам самим представится
возможность стукнуть? Вы к этому готовы? Противник сейчас обнаглел,
самоуверен, этим надо пользоваться. У вас, товарищ Момыш-Улы, это не
продумано.
Он говорил сурово, без обычной мягкости, ничем на этот раз не сглаживая
резкости. Став "смирно", покраснев, я выслушал выговор.
- Товарищ генерал! Согласно вашему приказанию рота произвела фланговое
перестроение. Занята указанная вами линия обороны.
Панфилов, сощурившись, вглядывался в часы.
- Чудесно! - воскликнул он. - Восемнадцать с половиной минут. Отлично,
товарищ Севрюков! Отлично, товарищ Момыш-Улы! Теперь не уйду, пока не
скажу бойцам "спасибо". Ежели с таким народом мы немцев бить не будем,
тогда куда же мы годны? Каких бойцов нам еще надо? Давайте-ка роту сюда,
товарищ Севрюков.
...
Не удерживая радости, он похвалил бойцов.
- Как старый солдат скажу вам, товарищи, - негромко говорил он, - с
такими бойцами генералу ничто не страшно.
...
Я чувствовал, с каким вниманием слушают Панфилова.
- Когда роты действуют так, как только что действовали вы, так
исполняют приказ, то... то не видать немцу Москвы. Спасибо, товарищи, за
отличную боевую подготовку! Спасибо за службу!
Над полем громыхнуло:
- Служим Советскому Союзу!