Мы не забыли, как в садах Пале-Рояля
И у кафе Фуа ты пламенно громил
Разврат Людовика, о Де-Мулен Камилл,
Как дым Бастилию окутал, день вуаля!
Сент-Антуанское предместье наша память,
Как раковина жемчуг, помнит и хранит,
И ненавистен башен спаянный гранит,
Возлегший, чтоб глухим венком позор обрамить.
Но пали, пали королевские твердыни:
Аристократа опрокинул санкюлот!
О, Франция!
О, времени тяжелый лёт!
О, беднота воинственная, где ты ныне?
Одряхший мир - в параличе, и участили
События набухший кровью пульс его.
А в недрах зреет - зреет мести торжество
И гибелью грозит последней из Бастилий.
Так.
Рухнет и она.
От пролетарской пули
Кипит и пенится вселенская заря.
И сменим Двадцать Пятым Октября
Четырнадцатое Июля!
Владимир Нарбут
"Неважно, что штурм парижской тюрьмы был маленьким эпизодом Великой революции: эта атака стала эмблемой и воодушевила весь мир. Некоторые празднуют годовщину монарха, другие отмечают годовщину завоевания иностранных территорий или разрушение соседних. Французский народ выбрал как национальный праздник годовщину народной бури и своей свободы. В дни, когда мой народ празднует победу, которая принесла другим народам освобождение, я повторяю далеко от дорогого, полюбившегося мне Парижа, вместе с моими французскими друзьями: да здравствует 14 июля! Ура свободе!"
Илья Эренбург, Москва, 1945 год
Посмотреть обсуждение, содержащее этот комментарий