(no subject)
Я - патологический ретроград, особенно в том, что касается моих воспоминаний. И сейчас, то ли времена такие настали в целом, то ли возраст у меня такой в частности - но очень часто, оказавшись в местах хранения воспоминаний особенно ярких и дорогих, обнаруживаешь хранилище разоренным - все по-другому, по-новому, и память твоя, вместе с тобой тогдашним, разрушена и застроена новым, блестящим, может быть даже и красивым, но такой дешевкой смотрятся все эти нарядные новострои по сравнению со старым особнячком в два деревянно-кружевных этажа, тенью толстенных лип и тополей, на пыльную листву которых только глянь и сразу сердце радостно щемит - лето. Несколько лет назад я уже расстроилась тому, как изменилась уютная улица, на которой стоит моя Alma Mater - посносили, понастроили, старые деревья порубили, новые - когда они еще вырастут в личности... А сегодня, не обнаружив на привычном месте отдела иностранных языков областной библиотеки, вместо того, чтобы за 5 минут дойти до центрального здания - зачем-то понесло меня в мой бывший Институт, узнать в тамошней библиотеке, где ж теперь искать мне практическую фонетику Рапановича? Как же я благодарна себе за этот нелогичный поступок. Потому что в институтской библиотеке меня тоже отправили туда, где отдела иностранной литературы уже опять нет, но шла я туда по улице Салтыкова-Щедрина, всего несколько шагов от так изменившейся, обновленной, обгламуренной Свободы и останавливаешься обалдевший, не веря своим глазам. Вот они, деревянные, в кружеве наличников, старенькие, такие старенькие, и обрушивается на тебя твое студенчество - оно было, ты его не придумал! Потому что да, пусть сам институт и улицу, где он стоит не узнать, словно и не было того, что ты помнишь, но вот же они - твои свидетели! И огромный тополь, до которого еще не добрались радетели возраста, допустимого дереву в черте города. Как будто вдруг оказался у постели умирающего очень дорогого тебе человека, которого успел уже давно оплакать. А он еще и узнал тебя.