Одноглазый дьявол
- Сынок! Дочурка! Хочешь, я расскажу тебе сказку? - спрашивал меня папа.
И наступало волшебство! Глубоким, бархатным голосом папа рассказывал мне про наследника Искалькутты, про подлого Джакомо Грелли, про Одноглазого дьявола Бернардито!
О, этот одноглазый дьявол! В теплых папиных рука, зарывшись в пуховые подушки, мучимая жарой и любопытством я годами слушала одну и ту же историю, как подлый гранд прельстившись тем, что недоступно ему, напал на Бернардито, ранил его, зашил в мешок и сбросил в пропасть!
Пока Бернардито летел в пропасть, мое пяти-шести-семи-восьмилетнее сердце замирало и переворачивалось!
Оно обливалось кровью, когда это падение видела его невеста! Когда Бернардито, израненный, чудом выживший, выкарабкивался и ...
И рассказ обрывался в одном и том же месте. Ровно. То есть начало бывало чуть длиннее или чуть короче, но ровно в одном и том же месте папа произносил:
- И тогда, Одноглазый Дьяявоол хррррр, хрррр-брррр, брррр-хрррр
- Папа! Ну папа! А что там дальше!!
Но папа храпел и сопел, он спал так крепко, что разбудить его было невозможно. А ты вот пойди засни, мучимая любопытством!
Днем папа решительно отказывался обсуждать похождения одноглазого дьявола. Я рвала и метала. Я унизилась до расспросов сестры.
Выяснилось, что и она пала жертвой пересказа похождений одноглазого испанского гранда, но и тут папа остался верен себе и засыпал ровно на этом месте.
И вот, однажды, когда мне было 12 лет, сестра с торжествующим видом внесла в дом толстую, растрепанную книгу, с пухлыми рыжевато-тусклыми листами , вываливающимися из переплета, завернутую в газетную обложку поверх стертой до дыр картонки.
НА титульном листе чуть расплывчатыми буквами (это сейчас я бы вам рассказала про растискивание и рыхлость) было написано
Наследник Из Калькутты
Как мы с сестрой не убили друг друга за право первой ночи, я не помню. Помню, что мы проглотили ее за три дня. Мы наконец узнали, кто же такой Джакомо Грелли, как Бернардито спасся, Почему его прозвали Одноглазый Дьявол, и что из всего это вышло.
Но знаете, это была одна из лучших интриг в моей жизни.
И наступало волшебство! Глубоким, бархатным голосом папа рассказывал мне про наследника Искалькутты, про подлого Джакомо Грелли, про Одноглазого дьявола Бернардито!
О, этот одноглазый дьявол! В теплых папиных рука, зарывшись в пуховые подушки, мучимая жарой и любопытством я годами слушала одну и ту же историю, как подлый гранд прельстившись тем, что недоступно ему, напал на Бернардито, ранил его, зашил в мешок и сбросил в пропасть!
Пока Бернардито летел в пропасть, мое пяти-шести-семи-восьмилетнее сердце замирало и переворачивалось!
Оно обливалось кровью, когда это падение видела его невеста! Когда Бернардито, израненный, чудом выживший, выкарабкивался и ...
И рассказ обрывался в одном и том же месте. Ровно. То есть начало бывало чуть длиннее или чуть короче, но ровно в одном и том же месте папа произносил:
- И тогда, Одноглазый Дьяявоол хррррр, хрррр-брррр, брррр-хрррр
- Папа! Ну папа! А что там дальше!!
Но папа храпел и сопел, он спал так крепко, что разбудить его было невозможно. А ты вот пойди засни, мучимая любопытством!
Днем папа решительно отказывался обсуждать похождения одноглазого дьявола. Я рвала и метала. Я унизилась до расспросов сестры.
Выяснилось, что и она пала жертвой пересказа похождений одноглазого испанского гранда, но и тут папа остался верен себе и засыпал ровно на этом месте.
И вот, однажды, когда мне было 12 лет, сестра с торжествующим видом внесла в дом толстую, растрепанную книгу, с пухлыми рыжевато-тусклыми листами , вываливающимися из переплета, завернутую в газетную обложку поверх стертой до дыр картонки.
НА титульном листе чуть расплывчатыми буквами (это сейчас я бы вам рассказала про растискивание и рыхлость) было написано
Наследник Из Калькутты
Как мы с сестрой не убили друг друга за право первой ночи, я не помню. Помню, что мы проглотили ее за три дня. Мы наконец узнали, кто же такой Джакомо Грелли, как Бернардито спасся, Почему его прозвали Одноглазый Дьявол, и что из всего это вышло.
Но знаете, это была одна из лучших интриг в моей жизни.