ТРУСЫ ИЛИ КРЕСТИК
Почему мы называем профессионала профессионалом? Каковы критерии профессионализма? Их много. Но один из них едва ли не самый главный - соблюдение юридических и этических норм, регулирующих твою профессию.
Если человек в белом халате нарушает клятву Гиппократа, у него нет права называться врачом, каким бы светилом медицины он ни считался.
Если человек в сутане нарушает тайну исповеди, у него нет права называться священником, как бы тщательно он ни соблюдал все обряды и таинства.
Если доктор наук требует от студента взятку, он не должен называться преподавателем, каких бы научных регалий он ни удостоился.
Есть такие нормы и в журналистике. Среди них - та, которая защищает несовершеннолетних. Статья 41 закона «О СМИ» прямо и недвусмысленно говорит:
«Редакция не вправе разглашать в распространяемых сообщениях и материалах сведения, прямо или косвенно указывающие на личность несовершеннолетнего, совершившего преступление либо подозреваемого в его совершении, а равно совершившего административное правонарушение или антиобщественное действие, без согласия самого несовершеннолетнего и его законного представителя».
Или вот вам профессионально-этический кодекс белгородских журналистов:
«Журналистская публикация о преступлениях или проступках несовершеннолетних не должна осложнить процесс их интеграции в общество после отбытия наказания или привести к полной невозможности последней, поэтому недопустимо упоминание в прессе полного имени несовершеннолетнего, совершившего правонарушение. Нежелательна публикация фотографий либо видеокадров несовершеннолетних правонарушителей, способствующая их идентификации, поскольку это может осложнить в дальнейшем возвращение к нормальной жизни после отбытия наказания».
Переведу на язык родных осин. Если пацан выступил субъектом (а тем паче объектом) преступления, правонарушения или антиобщественного проступка, это не даёт журналистам право разглашать его имя и тем более прочие идентифицирующие сведения. А если представитель новых медиа (как в случаях с подростком, который сцепился с учителем, или с пацаном, который избивал парня) считает себя выше этих норм - юридических, этических, человеческих, то не надо называть себя журналистом.
Не надо говорить в паблике или телеграмм-канале, что наш журналист что-то выяснил или что нашему журналисту кто-то в чём-то отказал. Да, выяснил. Но не журналист. Да, отказали. Но не журналисту. Да, медиапотребление меняется - и, видимо, в пользу новых медиа. Но за ними в таком случае - будущее медиапотребления, а не будущее журналистики.
Журналистика - это не только про права и статус, но и про нормы и стандарты профессии.
Выложить фото или видео юного нарушителя - это не про журналистику. Настоящий журналист ТАК не поступает. Потому что он - профессионал. Так могут поступать представители других профессий, коим в последние годы придумали массу названий: медийщики, контент-манагеры и даже, прости Господи, инфлюенсеры.
Вы как в том анекдоте: или крестик снимите - или трусы наденьте.
Если человек в белом халате нарушает клятву Гиппократа, у него нет права называться врачом, каким бы светилом медицины он ни считался.
Если человек в сутане нарушает тайну исповеди, у него нет права называться священником, как бы тщательно он ни соблюдал все обряды и таинства.
Если доктор наук требует от студента взятку, он не должен называться преподавателем, каких бы научных регалий он ни удостоился.
Есть такие нормы и в журналистике. Среди них - та, которая защищает несовершеннолетних. Статья 41 закона «О СМИ» прямо и недвусмысленно говорит:
«Редакция не вправе разглашать в распространяемых сообщениях и материалах сведения, прямо или косвенно указывающие на личность несовершеннолетнего, совершившего преступление либо подозреваемого в его совершении, а равно совершившего административное правонарушение или антиобщественное действие, без согласия самого несовершеннолетнего и его законного представителя».
Или вот вам профессионально-этический кодекс белгородских журналистов:
«Журналистская публикация о преступлениях или проступках несовершеннолетних не должна осложнить процесс их интеграции в общество после отбытия наказания или привести к полной невозможности последней, поэтому недопустимо упоминание в прессе полного имени несовершеннолетнего, совершившего правонарушение. Нежелательна публикация фотографий либо видеокадров несовершеннолетних правонарушителей, способствующая их идентификации, поскольку это может осложнить в дальнейшем возвращение к нормальной жизни после отбытия наказания».
Переведу на язык родных осин. Если пацан выступил субъектом (а тем паче объектом) преступления, правонарушения или антиобщественного проступка, это не даёт журналистам право разглашать его имя и тем более прочие идентифицирующие сведения. А если представитель новых медиа (как в случаях с подростком, который сцепился с учителем, или с пацаном, который избивал парня) считает себя выше этих норм - юридических, этических, человеческих, то не надо называть себя журналистом.
Не надо говорить в паблике или телеграмм-канале, что наш журналист что-то выяснил или что нашему журналисту кто-то в чём-то отказал. Да, выяснил. Но не журналист. Да, отказали. Но не журналисту. Да, медиапотребление меняется - и, видимо, в пользу новых медиа. Но за ними в таком случае - будущее медиапотребления, а не будущее журналистики.
Журналистика - это не только про права и статус, но и про нормы и стандарты профессии.
Выложить фото или видео юного нарушителя - это не про журналистику. Настоящий журналист ТАК не поступает. Потому что он - профессионал. Так могут поступать представители других профессий, коим в последние годы придумали массу названий: медийщики, контент-манагеры и даже, прости Господи, инфлюенсеры.
Вы как в том анекдоте: или крестик снимите - или трусы наденьте.