Многоликая "Манассиина летопись": по следам выставки в ГПИБ
Неожиданно весьма интересная заметка...
Здесь и Брамбеус, Белинский, Гоголь, Иванов... ещё и Италия!... Чартков-Чертков, еврей-ростовщик и басурманин... ещё шаг и появляются краски - Некрасов и Чернышевский! Отличная работа! Другое дело, что они и тебя нагрузили работой по расшифровке...
Историчка, порой сама не ведая, что делает, делает очень много... важно, что делает, - и в этом они молодцы!
Оригинал взят у gpib в Многоликая "Манассиина летопись": по следам выставки в ГПИБ
В своё время мы специально завели отдельную рубрику, чтобы подробнее рассказать о трёх экземплярах одного издания. Мы показали тогда три книжки из частных библиотек А.П. Бахрушина, П.В. Щапова и А.Д. Черткова, совпадающие по содержанию, но сильно отличающиеся по внешнему виду. Сегодня мы хотим продолжить когда-то поднятую тему и рассказать о похожем случае. О книге, которая в Исторической библиотеке хранится аж в семи экземплярах, причём каждый из них имеет свои особенности. Эта книга принадлежит перу Александра Дмитриевича Черткова и в полном виде называется так: "О переводе Манассииной летописи на словенский язык, по двум спискам: Ватиканскому и Патриаршей библиотеки, с очерком истории болгар" (М., 1842). За длинным заголовком скрывается непростая история поисков и находок, жаркой научной полемики и бескорыстного энтузиазма, который в описываемое время играл важную роль в приращении исторической науки. Глядя на исследователей первой половины XIX века, мы можем прикоснуться к живому нерву истории, которая создавалась не только в кабинетной тиши, но и в окружении малоизученных архивных сокровищ, в частных учёных беседах тет-а-тет и в острых спорах, которые выплёскивались на страницы журналов. Личные связи друг с другом и постоянное пополнение эрудиции были теми маяками, которые вели российских историков к новым выводам и открытиям. Может показаться, что от тех словесных битв и исследований в ХХ-ХХI века было взято немногое, однако стоит углубиться в какой-нибудь частный вопрос - и на поверхность выплывают как неожиданные "белые пятна", так и давно забытые открытия предшественников. Возвращаясь к А.Д. Черткову и его исследованию, отметим, что в конце 2015 года в ГПИБ прошла даже небольшая выставка, получившая название "Выставка одной книги", на которой было представлено пять из семи экземпляров Чертковского труда "О переводе Манассииной летописи..." (два оставшихся просто не поместились в витрину).
Однако, нося такое название и сделав центром экспозиции разные варианты одного издания, выставка фактически разворачивала перед зрителем большую и запутанную историю изучения пресловутой "Манассииной летописи" на русской и болгарской почве. Ведь то, что дошло до А.Д. Черткова, стало главным объектом его изучения и им всесторонне исследовалось, представляет собой копию копии оригинала, претерпевшую в течении веков несколько трансформаций. Оригинальная летопись Константина Манассии - это сочинение византийского писателя XII в. Оно написано на греческом языке, в стихах, и представляет собой краткое изложение всемирной истории от сотворения мира до 1081 г. Это - исходный этап путешествия хроники сквозь места и эпохи. Далее, между 1335 и 1340 гг. по приказу болгарского царя Ивана Александра (1331-1371) хроника Константина Манассии была переведена на болгарский язык.
Иисус Христос, болгарский царь Иван Александр и летописец Константин Манассия. Миниатюра.
Болгарский переводчик добавил от себя некоторые сведения об истории своей страны, дописав их на полях рукописи киноварью.
Страница рукописи.
Эти коротенькие заметки называются глоссы - или, по-болгарски, "бележки". На их основе А.Д. Чертков и создал своё исследование. История его создания покрыта лёгким детективным налётом. В её изложении мы близко придерживаемся текста М.М. Фроловой, автора книги об А.Д. Черткове и давней читательницы нашей библиотеки.
В 1838-1839 гг. Александр Дмитриевич Чертков отправился в путешествие по Италии. Его сопровождали вся семья, две сестры жены Елизаветы Григорьевны и прислуга. Специально для поездки была заказана карета "в размерах дилижанса" у известного тогда каретника Мякишева, так что перемещались Чертковы со всеми возможными удобствами. Италия в 1838 г. переживала небывалый наплыв русских, возможно, связанный с путешествием наследника русского престола Александра Николаевича, который вместе со своим наставником В.А. Жуковским в конце 1838 г. прибыл в Рим. Помимо великого князя и его наставника, в Италии в это время гостил Н.В. Гоголь, большой друг семейства Чертковых. Но для нашего рассказа куда важнее фигуры двух преподавателей Московского университета - С.П. Шевырева и М.П. Погодина. Учёные весной 1839 года посетили знаменитую Ватиканскую библиотеку, где ознакомились с рукописью болгарского перевода хроники Константина Манассии.
Ватиканский список болгарского перевода состоял из 206 пергаментных листов и был украшен 69 миниатюрами. Погодин и Шевыррев, изучив рукопись, обнаружили, что несколько глосс содержат сведения о русской истории. Это делало Ватиканский список весомым аргументом в научной полемике со "скептической школой", представители которой М.Т. Каченовский, С.М. Строев, О.М. Бодянский и др. заявляли о "баснословности" истории Древней Руси. Полемика была столь острой и актуальной, что Погодин сообщает о ней в двух письмах к министру народного просвещения, и письма эти почти сразу публикуются в "Журнале Министерства народного посвещения".
Журнал Министерства народного просвещения. - 1839. - Сентябрь.
В начале апреля в Рим возвращаются Чертковы, и Александр Дмитриевич всё с теми же Погодиным и Шевыревым отправляется в Ватиканскую библиотеку. По итогам этого посещения Чертков решил заказать копии миниатюр Ватиканского списка, относящихся к русской истории. Кроме того, он заинтересовался глоссами, относящимися к истории Болгарии. Погодин и Шевырев вскоре уехали из Рима, а Чертков продолжал работу в Ватиканской библиотеке и скопировал все глоссы болгарского переводчика. Во время работы над рукописью он общался с чешским историком Ф.Палацким (1798-1876), который сообщил Черткову о существовании ещё одного списка перевода хроники Константина Манасии - он хранился в Синодальной (Патриаршей) библиотеке. В 1840 году, по возвращении в Москву, Чертков попытался отыскать Московский список. В этом ему помог П.М. Строев, большой знаток фондов Синодальной библиотеки. Оказалось, что Московский список включён в состав одного сборника, "на кожаном переплёте которого был выставлен титул "Вопросы и ответы", и два номера на голубом поле: 20/38". Неудивительно, что о нём знали немногие. Так, А.Х. Востоков в своём труде "Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума" (1842) упоминает только Ватиканский список.
Теперь, обнаружив Московский список в дополнение к Ватиканскому, Чертков мог сравнить оба.
Так в чём заслуга А.Д. Черткова? Что сделал он в отношении Московского списка? Точно описал весь памятник, определил время его создания - 1345 г. и обстоятельства его появления в России. По надписи "Арсений" на полях рукописи Чертков установил, что этот сборник был "привезён монахом Арсением Сухановым с Афонской горы, из Хилендарского монастыря, и передан в 1655 г. патриарху Никону". Ошибся во времени выполнения перевода и в датировке Ватиканского списка, но верно определил место (в Тырнове, столице Второго Болгарского царства) и последовательность изготовления списков - сначала Московского, а потом Ватиканского. Коснулся он и вопроса об источниках глосс в болгарском переводе. Считал, что они были составлены на основе несохранившихся болгарских летописей. Чертков сопоставил текст изучаемой рукописи с текстом русского Никоновского свода XVI в. и сделал правильный вывод, что последний содержит много заимствований из болгарского перевода хроники Константина Манассии. Сейчас установлено, что промежуточным звеном в цепочке заимствований был Русский хронограф 1512 года. Отдельные сведения из болгарского перевода хроники Константина Манассии попали и в другие русские литературные памятники - "Повесть о Казанском царстве", "Повесть о начале Москвы" и "Троянские сказания".
Но самая колоссальная работа учёного основывалась на 26 глоссах - этих коротеньких пометках на полях рукописи, авторство которых принадлежит болгарскому переводчику хроники. Он сопоставил 26 глосс Московского списка со своими выписками из Ватиканского списка и раскрыл их содержание, привлекая к исследованию огромный материал, извлечённый из сочинений византийских хронистов. Узловые проблемы, которых Александр Дмитриевич касается в своём исследовании, включают вопрос о вторжении протоболгар на Балканский полуостров, о происхождении этого этноса и о его взаимоотношениях с коренным славянским населением, историю Первого Болгарского царства, его падение под византийское владычество и восстановление болгарской государственности после восстания болгар под руководством братьев Петра и Асеня в 1186 г.
А.Д. Чертков впервые ввёл в научный оборот Московский список болгарского перевода хроники Константина Манассии; после него изучением списка занялись уже и другие исследователи.
Но, помимо этого, труд Черткова стал первой попыткой написания истории средневековой Болгарии и в этом качестве был высоко оценён современниками. В конце марта 1843 г. книга была поднесена императору Николаю I, который объявил автору своё Высочайшее благоволение. Пересылка книги крупнейшим петербургским академикам привела к тому, что Чертков был избран членом-корреспондентом Академии наук.
Рецензии на книгу А.Д. Черткова:
Отечественные записки. - 1843. - № 1.
Современник. - 1843. - Т. 50.
Библиотека для чтения. - 1844. - Т. 64.
Вторая монография Александра Дмитриевича "Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967-971 гг." (1843) была органически связана с предыдущей - в ней разрабатывалась история войн киевского князя Святослава в Болгарии. Эта монография долгое время оставалась единственным русским научным трудом, посвящённым балканским войнам 967-971 гг.
В заключение бросим беглый взгляд на сами книжки, послужившие поводом для нашего рассказа. Главная разница между экземплярами заключается в цвете или в его отсутствии. Известно, что подарочные экземпляры издания раскрашивались вручную. Это сразу делает их индивидуальными, отличающимися друг от друга. Кроме того, некоторые из них имеют владельческие признаки тех библиотек, в которых они хранились. Судьба одного экземпляра прослеживается очень чётко: А.Д. Чертков подарил его О.Бодянскому вскоре после издания книги, а когда библиотека Бодянского распродавалась, книгу, видимо, приобрёл А.С. Суворин, оставивший на форзаце свой экслибрис-наклейку. Этот экземпляр довольно скромный, без раскрашивания.
Экземпляр, хранившийся в Чертковской библиотеке, украшен цветным рамками и несёт на себе штемпель этой библиотеки.
На экземпляр Бодянского/Суворина похож экземпляр, принадлежавший Якову Ивановичу Ростовцеву. Подарен он спустя 7 лет после выхода книги "в знак душевного почтения от сочинителя".
Экземпляр из библиотеки П.В. Щапова имеет дополнительный авантитул с цветными и золочёными буквами заглавия.
Принадлежность пятого экземпляра неизвестна, но при этом он самый "цветной" из всех: имеет раскрашенные рамки не только вокруг заголовков, но и на других страницах книги. Кое-где неизвестный владелец подчеркнул встречающиеся в тексте географические названия.
Опыт издания этого труда А.Д. Чертков явно использовал при печати следующего - "Описание войны великого князя Святослава...": обе книги выдержаны в единой стилистике. "Описание войны..." в ГПИБ также имеется в нескольких экземплярах, из которых самый сохранный и красивый принадлежал зятю А.Д. Черткова - князю А.Н. Голицыну. В нём имеются красочные рамки, цветная карта и раскрашенные копии миниатюр из Ватиканского списка - тех, что имели отношение к русской истории.
История исследований болгарского перевода летописи Константина Манассии на А.Д. Черткове, разумеется, не закончилась. В Болгарии её изучением занимался Иван Дуйчев. В ХХ веке рукопись была воспроизведена; отдельным изданием вышли миниатюры Ватиканского списка. И в наши дни изучение, у истоков которого стоял Александр Дмитриевич Чертков, по-прежнему продолжается.
Здесь и Брамбеус, Белинский, Гоголь, Иванов... ещё и Италия!... Чартков-Чертков, еврей-ростовщик и басурманин... ещё шаг и появляются краски - Некрасов и Чернышевский! Отличная работа! Другое дело, что они и тебя нагрузили работой по расшифровке...
Историчка, порой сама не ведая, что делает, делает очень много... важно, что делает, - и в этом они молодцы!
Оригинал взят у gpib в Многоликая "Манассиина летопись": по следам выставки в ГПИБ
В своё время мы специально завели отдельную рубрику, чтобы подробнее рассказать о трёх экземплярах одного издания. Мы показали тогда три книжки из частных библиотек А.П. Бахрушина, П.В. Щапова и А.Д. Черткова, совпадающие по содержанию, но сильно отличающиеся по внешнему виду. Сегодня мы хотим продолжить когда-то поднятую тему и рассказать о похожем случае. О книге, которая в Исторической библиотеке хранится аж в семи экземплярах, причём каждый из них имеет свои особенности. Эта книга принадлежит перу Александра Дмитриевича Черткова и в полном виде называется так: "О переводе Манассииной летописи на словенский язык, по двум спискам: Ватиканскому и Патриаршей библиотеки, с очерком истории болгар" (М., 1842). За длинным заголовком скрывается непростая история поисков и находок, жаркой научной полемики и бескорыстного энтузиазма, который в описываемое время играл важную роль в приращении исторической науки. Глядя на исследователей первой половины XIX века, мы можем прикоснуться к живому нерву истории, которая создавалась не только в кабинетной тиши, но и в окружении малоизученных архивных сокровищ, в частных учёных беседах тет-а-тет и в острых спорах, которые выплёскивались на страницы журналов. Личные связи друг с другом и постоянное пополнение эрудиции были теми маяками, которые вели российских историков к новым выводам и открытиям. Может показаться, что от тех словесных битв и исследований в ХХ-ХХI века было взято немногое, однако стоит углубиться в какой-нибудь частный вопрос - и на поверхность выплывают как неожиданные "белые пятна", так и давно забытые открытия предшественников. Возвращаясь к А.Д. Черткову и его исследованию, отметим, что в конце 2015 года в ГПИБ прошла даже небольшая выставка, получившая название "Выставка одной книги", на которой было представлено пять из семи экземпляров Чертковского труда "О переводе Манассииной летописи..." (два оставшихся просто не поместились в витрину).
Однако, нося такое название и сделав центром экспозиции разные варианты одного издания, выставка фактически разворачивала перед зрителем большую и запутанную историю изучения пресловутой "Манассииной летописи" на русской и болгарской почве. Ведь то, что дошло до А.Д. Черткова, стало главным объектом его изучения и им всесторонне исследовалось, представляет собой копию копии оригинала, претерпевшую в течении веков несколько трансформаций. Оригинальная летопись Константина Манассии - это сочинение византийского писателя XII в. Оно написано на греческом языке, в стихах, и представляет собой краткое изложение всемирной истории от сотворения мира до 1081 г. Это - исходный этап путешествия хроники сквозь места и эпохи. Далее, между 1335 и 1340 гг. по приказу болгарского царя Ивана Александра (1331-1371) хроника Константина Манассии была переведена на болгарский язык.
Иисус Христос, болгарский царь Иван Александр и летописец Константин Манассия. Миниатюра.
Болгарский переводчик добавил от себя некоторые сведения об истории своей страны, дописав их на полях рукописи киноварью.
Страница рукописи.
Эти коротенькие заметки называются глоссы - или, по-болгарски, "бележки". На их основе А.Д. Чертков и создал своё исследование. История его создания покрыта лёгким детективным налётом. В её изложении мы близко придерживаемся текста М.М. Фроловой, автора книги об А.Д. Черткове и давней читательницы нашей библиотеки.
В 1838-1839 гг. Александр Дмитриевич Чертков отправился в путешествие по Италии. Его сопровождали вся семья, две сестры жены Елизаветы Григорьевны и прислуга. Специально для поездки была заказана карета "в размерах дилижанса" у известного тогда каретника Мякишева, так что перемещались Чертковы со всеми возможными удобствами. Италия в 1838 г. переживала небывалый наплыв русских, возможно, связанный с путешествием наследника русского престола Александра Николаевича, который вместе со своим наставником В.А. Жуковским в конце 1838 г. прибыл в Рим. Помимо великого князя и его наставника, в Италии в это время гостил Н.В. Гоголь, большой друг семейства Чертковых. Но для нашего рассказа куда важнее фигуры двух преподавателей Московского университета - С.П. Шевырева и М.П. Погодина. Учёные весной 1839 года посетили знаменитую Ватиканскую библиотеку, где ознакомились с рукописью болгарского перевода хроники Константина Манассии.
Ватиканский список болгарского перевода состоял из 206 пергаментных листов и был украшен 69 миниатюрами. Погодин и Шевыррев, изучив рукопись, обнаружили, что несколько глосс содержат сведения о русской истории. Это делало Ватиканский список весомым аргументом в научной полемике со "скептической школой", представители которой М.Т. Каченовский, С.М. Строев, О.М. Бодянский и др. заявляли о "баснословности" истории Древней Руси. Полемика была столь острой и актуальной, что Погодин сообщает о ней в двух письмах к министру народного просвещения, и письма эти почти сразу публикуются в "Журнале Министерства народного посвещения".
Журнал Министерства народного просвещения. - 1839. - Сентябрь.
В начале апреля в Рим возвращаются Чертковы, и Александр Дмитриевич всё с теми же Погодиным и Шевыревым отправляется в Ватиканскую библиотеку. По итогам этого посещения Чертков решил заказать копии миниатюр Ватиканского списка, относящихся к русской истории. Кроме того, он заинтересовался глоссами, относящимися к истории Болгарии. Погодин и Шевырев вскоре уехали из Рима, а Чертков продолжал работу в Ватиканской библиотеке и скопировал все глоссы болгарского переводчика. Во время работы над рукописью он общался с чешским историком Ф.Палацким (1798-1876), который сообщил Черткову о существовании ещё одного списка перевода хроники Константина Манасии - он хранился в Синодальной (Патриаршей) библиотеке. В 1840 году, по возвращении в Москву, Чертков попытался отыскать Московский список. В этом ему помог П.М. Строев, большой знаток фондов Синодальной библиотеки. Оказалось, что Московский список включён в состав одного сборника, "на кожаном переплёте которого был выставлен титул "Вопросы и ответы", и два номера на голубом поле: 20/38". Неудивительно, что о нём знали немногие. Так, А.Х. Востоков в своём труде "Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума" (1842) упоминает только Ватиканский список.
Теперь, обнаружив Московский список в дополнение к Ватиканскому, Чертков мог сравнить оба.
Так в чём заслуга А.Д. Черткова? Что сделал он в отношении Московского списка? Точно описал весь памятник, определил время его создания - 1345 г. и обстоятельства его появления в России. По надписи "Арсений" на полях рукописи Чертков установил, что этот сборник был "привезён монахом Арсением Сухановым с Афонской горы, из Хилендарского монастыря, и передан в 1655 г. патриарху Никону". Ошибся во времени выполнения перевода и в датировке Ватиканского списка, но верно определил место (в Тырнове, столице Второго Болгарского царства) и последовательность изготовления списков - сначала Московского, а потом Ватиканского. Коснулся он и вопроса об источниках глосс в болгарском переводе. Считал, что они были составлены на основе несохранившихся болгарских летописей. Чертков сопоставил текст изучаемой рукописи с текстом русского Никоновского свода XVI в. и сделал правильный вывод, что последний содержит много заимствований из болгарского перевода хроники Константина Манассии. Сейчас установлено, что промежуточным звеном в цепочке заимствований был Русский хронограф 1512 года. Отдельные сведения из болгарского перевода хроники Константина Манассии попали и в другие русские литературные памятники - "Повесть о Казанском царстве", "Повесть о начале Москвы" и "Троянские сказания".
Но самая колоссальная работа учёного основывалась на 26 глоссах - этих коротеньких пометках на полях рукописи, авторство которых принадлежит болгарскому переводчику хроники. Он сопоставил 26 глосс Московского списка со своими выписками из Ватиканского списка и раскрыл их содержание, привлекая к исследованию огромный материал, извлечённый из сочинений византийских хронистов. Узловые проблемы, которых Александр Дмитриевич касается в своём исследовании, включают вопрос о вторжении протоболгар на Балканский полуостров, о происхождении этого этноса и о его взаимоотношениях с коренным славянским населением, историю Первого Болгарского царства, его падение под византийское владычество и восстановление болгарской государственности после восстания болгар под руководством братьев Петра и Асеня в 1186 г.
А.Д. Чертков впервые ввёл в научный оборот Московский список болгарского перевода хроники Константина Манассии; после него изучением списка занялись уже и другие исследователи.
Но, помимо этого, труд Черткова стал первой попыткой написания истории средневековой Болгарии и в этом качестве был высоко оценён современниками. В конце марта 1843 г. книга была поднесена императору Николаю I, который объявил автору своё Высочайшее благоволение. Пересылка книги крупнейшим петербургским академикам привела к тому, что Чертков был избран членом-корреспондентом Академии наук.
Рецензии на книгу А.Д. Черткова:
Отечественные записки. - 1843. - № 1.
Современник. - 1843. - Т. 50.
Библиотека для чтения. - 1844. - Т. 64.
Вторая монография Александра Дмитриевича "Описание войны великого князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967-971 гг." (1843) была органически связана с предыдущей - в ней разрабатывалась история войн киевского князя Святослава в Болгарии. Эта монография долгое время оставалась единственным русским научным трудом, посвящённым балканским войнам 967-971 гг.
В заключение бросим беглый взгляд на сами книжки, послужившие поводом для нашего рассказа. Главная разница между экземплярами заключается в цвете или в его отсутствии. Известно, что подарочные экземпляры издания раскрашивались вручную. Это сразу делает их индивидуальными, отличающимися друг от друга. Кроме того, некоторые из них имеют владельческие признаки тех библиотек, в которых они хранились. Судьба одного экземпляра прослеживается очень чётко: А.Д. Чертков подарил его О.Бодянскому вскоре после издания книги, а когда библиотека Бодянского распродавалась, книгу, видимо, приобрёл А.С. Суворин, оставивший на форзаце свой экслибрис-наклейку. Этот экземпляр довольно скромный, без раскрашивания.
Экземпляр, хранившийся в Чертковской библиотеке, украшен цветным рамками и несёт на себе штемпель этой библиотеки.
На экземпляр Бодянского/Суворина похож экземпляр, принадлежавший Якову Ивановичу Ростовцеву. Подарен он спустя 7 лет после выхода книги "в знак душевного почтения от сочинителя".
Экземпляр из библиотеки П.В. Щапова имеет дополнительный авантитул с цветными и золочёными буквами заглавия.
Принадлежность пятого экземпляра неизвестна, но при этом он самый "цветной" из всех: имеет раскрашенные рамки не только вокруг заголовков, но и на других страницах книги. Кое-где неизвестный владелец подчеркнул встречающиеся в тексте географические названия.
Опыт издания этого труда А.Д. Чертков явно использовал при печати следующего - "Описание войны великого князя Святослава...": обе книги выдержаны в единой стилистике. "Описание войны..." в ГПИБ также имеется в нескольких экземплярах, из которых самый сохранный и красивый принадлежал зятю А.Д. Черткова - князю А.Н. Голицыну. В нём имеются красочные рамки, цветная карта и раскрашенные копии миниатюр из Ватиканского списка - тех, что имели отношение к русской истории.
История исследований болгарского перевода летописи Константина Манассии на А.Д. Черткове, разумеется, не закончилась. В Болгарии её изучением занимался Иван Дуйчев. В ХХ веке рукопись была воспроизведена; отдельным изданием вышли миниатюры Ватиканского списка. И в наши дни изучение, у истоков которого стоял Александр Дмитриевич Чертков, по-прежнему продолжается.
