Некатолическое кладбище в Риме
Оригинал взят у rimu_rim в Некатолическое кладбище в Риме
«Можно было бы полюбить смерть при мысли, что будешь похоронен в таком очаровательном месте», - написал Шелли в предисловии к элегии на смерть Джона Китса. 25-летний Китс, скончавшийся в Риме в феврале 1821 г., был похоронен в открытом поле у пирамидальной гробницы Цестия, где начиналась тогда римская кампанья. Прах самого Шелли всего год спустя погребли здесь же - великий романтик, как известно, утонул в Тирренском море. Сегодня на небольшом зеленом островке посреди современного города покоятся останки более 4-х тысяч человек различных национальностей. Должно быть, это самая «удивительная коллекция могил изгнанников» в Европе.
Создание в Риме отдельного кладбища для иностранцев было обусловлено, как сказали бы сейчас, необходимостью развития туристической инфраструктуры. Через Рим пролегал маршрут Гранд Тура, и заморские аристократы, приезжавшие сотнями для осмотра достопримечательностей древнего города, служили для папской казны важнейшим источником дохода. Если путешественникам случалось вдруг помирать во время поездки, святой обязанностью городских властей было обеспечить им достойное погребение. Но здесь возникала проблема...
С одной стороны, хоронить благородных людей за городом, рядом с Муро Торто, где обычно погребали проституток, еретиков и самоубийц, было не очень деликатно. С другой стороны, иноверцы, к которым папы причисляли и христиан других конфессий, не могли лежать в черте города, бок о бок с правоверными католиками. Тела усопших обычно бальзамировали и отсылали на родину, однако далеко не все семьи могли себе позволить такую услугу. Историки допускают, что за взятку иностранцев могли хоронить и на городской территории, и кто знает, сколько сегодня в католических церквях таких неучтенных «нелегалов».
Когда именно у ворот Святого Павла, близ древней гробницы Гая Цестия, появилось кладбище, точно неизвестно. По одной из версий, первыми здесь обрели покой люди из окружения Якова (Джеймса) Стюарта, незадачливого претендента на английский престол. На карте Рима 1748 г. пространство вокруг пирамиды уже помечено как «место, где хоронят протестантов», первое же «туристическое» описание кладбища приводится в 1773 г. в одном из путеводителей Джузеппе Вази.
До начала XIX в. кладбище не имело официального статуса и на бумаге оставалось... пастбищем. На могилах долгое время не разрешали устанавливать какие-либо монументы, текст надписей на плите необходимо было заранее согласовывать с властями. Изображения креста, упоминания о спасении души и другие эсхатологические мотивы в надписях были запрещены - родственникам приходилось ограничиваться только сведениями из биографии покойного. Участие священнослужителей в похоронах не допускалось.
На окрестных лугах римские крестьяне тем временем выращивали шелковицу, пасли скот и каждую осень шумно праздновали вендеммию. В приливе патриотически-религиозных чувств они нередко отправлялись к цестиевой пирамиде на поругание басурманских могил - справляли на них нужду, крушили надгробия, малевали непристойности... Католическое духовенство, хоть и не поощряло такое варварство, смотрело на него сквозь пальцы.
В 1817 г. дипломатические представительства королевства Ганновер, Великобритании, Пруссии и России, возмущенные постоянной профанацией могил соотечественников, обратились к римским властям за разрешением обнести кладбище стеной. Разрешение дали не без проволочек - по мнению художников из папской Академии святого Луки, стена и кипарисы вокруг могил сильно портили вид на древнюю пирамиду.
Интересно, что надежная стена, построенная вокруг кладбища на средства иностранных держав, не смогла полностью защитить его от вандализма. Одно время городские власти даже предписали проводить похороны глубокой ночью, ибо днем на похоронный кортеж часто нападали религиозные фанатики. Как высказался один современник, «старый Рим терпел это место, но не без острого чувства отвращения»...
В 1910 г. кладбищу присвоили статус культурной достопримечательности и оно стало охраняться государством.
Надгробия
«Ангел скорби», изваянный американским скульптором Уильямом Уитмором Стори для могилы любимой супруги Эмелин. Сам скульптор похоронен здесь же. Статуя очень известна, ее реплики установлены в США (более 30 копий), Канаде, Люксембурге, Великобритании и Коста Рике. Она часто мелькает в голливудских фильмах, например, в леденящем триллере After.Life с Кристиной Риччи и Лиамом Нисоном:
Это надгробие называют «Невеста» или «Джульетта». 18-летняя Эльжбет Пассардж скончалась во сне от неизвестной болезни, в ночь после свадьбы. «Она перешла от сладкого сна любви к жизни ангелов!», высечено на камне. В мраморные руки кто-то вложил букетик свежих цветов:
«Он был любим всеми, кто знал его» - надгробие сэра Деверье Плантагенета Кокбурна, 21-летнего британского аристократа:
Художники, артисты, балерины, физики, коммунисты, атеисты, эмигранты, священники, путешественники, дети - некоторые надгробия могут рассказать целую историю.
Такие эпитафии невозможно читать спокойно: «Обожаемый малыш, ты, который был радостью и гордостью своих родителей, - молись за них на небесах, ибо твой трагический конец поверг их в великое горе»...
Надпись на могиле некоего Смита: «Если ты вдруг будешь думать обо мне, улыбнись тому, кто рядом с тобой»...
Указатель к могиле сына Гёте Августа, единственного из пяти детей, кто достиг совершеннолетия. Гёте, переживший сына на два года, однажды назвал кладбище у пирамиды Цестия «идеальным пейзажем смерти»:
Самая античная часть кладбища - здесь могилы Джона Китса и Прасковьи Вяземской, дочери Петра Андреевича:
[...]меня таинственно зовёт
Тот мирный уголок, где ранняя могила
Родительской любви надежду схоронила.
П. Вяземский,1862 г.
Русских здесь очень много. Из известных имен - Вячеслав Иванов, Карл Брюллов, князь Юсупов (отец убийцы Распутина).
Некоторые русские надгробия в плачевном состоянии, на памятнике Марусе Оболенской работы Антокольского - трещины и голубиные потеки:
Карл Павлович Брюллов, художник Петрополиса:
Некоторые надписи на русских могилах уже трудно разобрать. Смахиваю ворох сухих иголок с замшелой плиты, читаю: «Здесь похоронен красноармеец Данилов Василий Данилович, верный сын Советского народа, участник партизанской обороны в Италии. Родился в 1919 г. в Калуге, трагически погиб 6 января 1945 г.».
Верная служанка похоронена в одной могиле со своей госпожой:
Но людей не голубых кровей здесь не так много, в основном всё цвет нации - князья, графы, священники:
На каменных плитах лежат разомлевшие коты. Один из них молчаливой галлюцинацией усаживается рядом и, кажется, что-то бормочет про примус:
На котиках, пожалуй, и закончу. Наверно, это уже не так одиноко, если сверху тяжелый камень согревают чьи-то пушистые лапки. Правда, Василий Данилович?
«Можно было бы полюбить смерть при мысли, что будешь похоронен в таком очаровательном месте», - написал Шелли в предисловии к элегии на смерть Джона Китса. 25-летний Китс, скончавшийся в Риме в феврале 1821 г., был похоронен в открытом поле у пирамидальной гробницы Цестия, где начиналась тогда римская кампанья. Прах самого Шелли всего год спустя погребли здесь же - великий романтик, как известно, утонул в Тирренском море. Сегодня на небольшом зеленом островке посреди современного города покоятся останки более 4-х тысяч человек различных национальностей. Должно быть, это самая «удивительная коллекция могил изгнанников» в Европе.
Создание в Риме отдельного кладбища для иностранцев было обусловлено, как сказали бы сейчас, необходимостью развития туристической инфраструктуры. Через Рим пролегал маршрут Гранд Тура, и заморские аристократы, приезжавшие сотнями для осмотра достопримечательностей древнего города, служили для папской казны важнейшим источником дохода. Если путешественникам случалось вдруг помирать во время поездки, святой обязанностью городских властей было обеспечить им достойное погребение. Но здесь возникала проблема...
С одной стороны, хоронить благородных людей за городом, рядом с Муро Торто, где обычно погребали проституток, еретиков и самоубийц, было не очень деликатно. С другой стороны, иноверцы, к которым папы причисляли и христиан других конфессий, не могли лежать в черте города, бок о бок с правоверными католиками. Тела усопших обычно бальзамировали и отсылали на родину, однако далеко не все семьи могли себе позволить такую услугу. Историки допускают, что за взятку иностранцев могли хоронить и на городской территории, и кто знает, сколько сегодня в католических церквях таких неучтенных «нелегалов».
Когда именно у ворот Святого Павла, близ древней гробницы Гая Цестия, появилось кладбище, точно неизвестно. По одной из версий, первыми здесь обрели покой люди из окружения Якова (Джеймса) Стюарта, незадачливого претендента на английский престол. На карте Рима 1748 г. пространство вокруг пирамиды уже помечено как «место, где хоронят протестантов», первое же «туристическое» описание кладбища приводится в 1773 г. в одном из путеводителей Джузеппе Вази.
До начала XIX в. кладбище не имело официального статуса и на бумаге оставалось... пастбищем. На могилах долгое время не разрешали устанавливать какие-либо монументы, текст надписей на плите необходимо было заранее согласовывать с властями. Изображения креста, упоминания о спасении души и другие эсхатологические мотивы в надписях были запрещены - родственникам приходилось ограничиваться только сведениями из биографии покойного. Участие священнослужителей в похоронах не допускалось.
На окрестных лугах римские крестьяне тем временем выращивали шелковицу, пасли скот и каждую осень шумно праздновали вендеммию. В приливе патриотически-религиозных чувств они нередко отправлялись к цестиевой пирамиде на поругание басурманских могил - справляли на них нужду, крушили надгробия, малевали непристойности... Католическое духовенство, хоть и не поощряло такое варварство, смотрело на него сквозь пальцы.
В 1817 г. дипломатические представительства королевства Ганновер, Великобритании, Пруссии и России, возмущенные постоянной профанацией могил соотечественников, обратились к римским властям за разрешением обнести кладбище стеной. Разрешение дали не без проволочек - по мнению художников из папской Академии святого Луки, стена и кипарисы вокруг могил сильно портили вид на древнюю пирамиду.
Интересно, что надежная стена, построенная вокруг кладбища на средства иностранных держав, не смогла полностью защитить его от вандализма. Одно время городские власти даже предписали проводить похороны глубокой ночью, ибо днем на похоронный кортеж часто нападали религиозные фанатики. Как высказался один современник, «старый Рим терпел это место, но не без острого чувства отвращения»...
В 1910 г. кладбищу присвоили статус культурной достопримечательности и оно стало охраняться государством.
Надгробия
«Ангел скорби», изваянный американским скульптором Уильямом Уитмором Стори для могилы любимой супруги Эмелин. Сам скульптор похоронен здесь же. Статуя очень известна, ее реплики установлены в США (более 30 копий), Канаде, Люксембурге, Великобритании и Коста Рике. Она часто мелькает в голливудских фильмах, например, в леденящем триллере After.Life с Кристиной Риччи и Лиамом Нисоном:
Это надгробие называют «Невеста» или «Джульетта». 18-летняя Эльжбет Пассардж скончалась во сне от неизвестной болезни, в ночь после свадьбы. «Она перешла от сладкого сна любви к жизни ангелов!», высечено на камне. В мраморные руки кто-то вложил букетик свежих цветов:
«Он был любим всеми, кто знал его» - надгробие сэра Деверье Плантагенета Кокбурна, 21-летнего британского аристократа:
Художники, артисты, балерины, физики, коммунисты, атеисты, эмигранты, священники, путешественники, дети - некоторые надгробия могут рассказать целую историю.
Такие эпитафии невозможно читать спокойно: «Обожаемый малыш, ты, который был радостью и гордостью своих родителей, - молись за них на небесах, ибо твой трагический конец поверг их в великое горе»...
Надпись на могиле некоего Смита: «Если ты вдруг будешь думать обо мне, улыбнись тому, кто рядом с тобой»...
Указатель к могиле сына Гёте Августа, единственного из пяти детей, кто достиг совершеннолетия. Гёте, переживший сына на два года, однажды назвал кладбище у пирамиды Цестия «идеальным пейзажем смерти»:
Самая античная часть кладбища - здесь могилы Джона Китса и Прасковьи Вяземской, дочери Петра Андреевича:
[...]меня таинственно зовёт
Тот мирный уголок, где ранняя могила
Родительской любви надежду схоронила.
П. Вяземский,1862 г.
Русских здесь очень много. Из известных имен - Вячеслав Иванов, Карл Брюллов, князь Юсупов (отец убийцы Распутина).
Некоторые русские надгробия в плачевном состоянии, на памятнике Марусе Оболенской работы Антокольского - трещины и голубиные потеки:
Карл Павлович Брюллов, художник Петрополиса:
Некоторые надписи на русских могилах уже трудно разобрать. Смахиваю ворох сухих иголок с замшелой плиты, читаю: «Здесь похоронен красноармеец Данилов Василий Данилович, верный сын Советского народа, участник партизанской обороны в Италии. Родился в 1919 г. в Калуге, трагически погиб 6 января 1945 г.».
Верная служанка похоронена в одной могиле со своей госпожой:
Но людей не голубых кровей здесь не так много, в основном всё цвет нации - князья, графы, священники:
На каменных плитах лежат разомлевшие коты. Один из них молчаливой галлюцинацией усаживается рядом и, кажется, что-то бормочет про примус:
На котиках, пожалуй, и закончу. Наверно, это уже не так одиноко, если сверху тяжелый камень согревают чьи-то пушистые лапки. Правда, Василий Данилович?