наблюдают "Ход вещей"
Спасибо, Наталье Мелехиной за рецензию в газете "Премьер" и за интересное к ней дополнение на страничке в фейсбуке!
Наталья Мелехина: В книжной рубрике "Премьера" - "Ход вещей" Наты Сучковой. Очень трудно в маленькой газетной колонке делать рецензию на поэтическую книгу. Стихи любят читку, цитирование, а места у меня нет! Что хочу добавить от себя за рамками газетной публикации: стихи Наты мне очень близки. Я вижу в них то, что, боюсь, не очень видно горожанам, я вижу традиции деревенской культуры, в которой нет четкой границы между мигом и веком, мифом и реальностью. А раз так, то и Никола Угодник живет в соседней избе:
Кружится снег, играя,
похож Никола зимний
на деда Николая.
И райские облака - вылитый огород, по которому покойные деды гуляют, «обходя кучевые тучные только с краю, по бороздам". Конечно, по бороздам, кто же из крестьян пойдет по пашне или по грядке! И Бог следит за каждой мелочью в "ходе вещей":
Намотали километры и сигналят у дверей:
- Съел я, Боженька, конфетку, накажи меня скорей!
И Ната не одинока. Другой вологодский поэт Александр Башлачев писал о том же самом, но своими "башлачевскими" словами:
Я молюсь, встав коленями на горох,
Меня слышит Бог - Никола Лесная Вода!
А есть еще поэт-песенник Игорь Растеряев, не вологодский, но во всех смыслах созвучный - волгоградский - который мастерски показал этот физически ощутимый в деревне "ход вещей" в песне "Ходики":
Мне на подоконник дождик воду льет,
А в углу в иконе Боженька живет.
В ходиках кукушка счет ведет часам.
Что мне дальше делать, я не знаю сам…
Не кукуй, кукушка! Помолчи, давай!
Подмигни с иконы, батька Николай!
Но не оправдаться мне в твоих глазах!
Правы только стрелки в стареньких часах.
И в этом же тексте Растеряева - квинтэссенция всего выше сказанного: "Видимо, на свете самый тяжкий труд - слушать, как на стенке ходики идут".
В традиционной русской культуре выдержать созерцание "Хода вещей" - это и есть искомый смысл жизни, самое тяжкое испытание не в подвиге героя, а в подвиге ежедневного душевного труда . Что остается добавить? Что этот "ход вещей" - слава Богу! - не завершится, пока чья-то рука вновь и вновь будет запускать ходики на стене. Вологодские поэты умеют возвращаться и возвращать своих читателей к исходной точке бытия, с которой начинается "ход". Как пишет Ната Сучкова:
Если судить по сноскам,
то все поэты Свердовска
переезжали да переезжали
и вот уже - за рубежами.
Если судить по говору,
то все поэты Вологды
все собираются - не соберутся
или успели вернуться.
А куда спешить? Куда не переезжай, вместе с тобой переедет и тихое постукивание в груди между ребер, напоминающее тиканье ходиков. Куда ни беги, отмеренное нам пребудет с нами, и Бог посчитал и каждый волос на голове, и каждую съеденную конфетку, и каждый тик-так.
Наталья Мелехина: В книжной рубрике "Премьера" - "Ход вещей" Наты Сучковой. Очень трудно в маленькой газетной колонке делать рецензию на поэтическую книгу. Стихи любят читку, цитирование, а места у меня нет! Что хочу добавить от себя за рамками газетной публикации: стихи Наты мне очень близки. Я вижу в них то, что, боюсь, не очень видно горожанам, я вижу традиции деревенской культуры, в которой нет четкой границы между мигом и веком, мифом и реальностью. А раз так, то и Никола Угодник живет в соседней избе:
Кружится снег, играя,
похож Никола зимний
на деда Николая.
И райские облака - вылитый огород, по которому покойные деды гуляют, «обходя кучевые тучные только с краю, по бороздам". Конечно, по бороздам, кто же из крестьян пойдет по пашне или по грядке! И Бог следит за каждой мелочью в "ходе вещей":
Намотали километры и сигналят у дверей:
- Съел я, Боженька, конфетку, накажи меня скорей!
И Ната не одинока. Другой вологодский поэт Александр Башлачев писал о том же самом, но своими "башлачевскими" словами:
Я молюсь, встав коленями на горох,
Меня слышит Бог - Никола Лесная Вода!
А есть еще поэт-песенник Игорь Растеряев, не вологодский, но во всех смыслах созвучный - волгоградский - который мастерски показал этот физически ощутимый в деревне "ход вещей" в песне "Ходики":
Мне на подоконник дождик воду льет,
А в углу в иконе Боженька живет.
В ходиках кукушка счет ведет часам.
Что мне дальше делать, я не знаю сам…
Не кукуй, кукушка! Помолчи, давай!
Подмигни с иконы, батька Николай!
Но не оправдаться мне в твоих глазах!
Правы только стрелки в стареньких часах.
И в этом же тексте Растеряева - квинтэссенция всего выше сказанного: "Видимо, на свете самый тяжкий труд - слушать, как на стенке ходики идут".
В традиционной русской культуре выдержать созерцание "Хода вещей" - это и есть искомый смысл жизни, самое тяжкое испытание не в подвиге героя, а в подвиге ежедневного душевного труда . Что остается добавить? Что этот "ход вещей" - слава Богу! - не завершится, пока чья-то рука вновь и вновь будет запускать ходики на стене. Вологодские поэты умеют возвращаться и возвращать своих читателей к исходной точке бытия, с которой начинается "ход". Как пишет Ната Сучкова:
Если судить по сноскам,
то все поэты Свердовска
переезжали да переезжали
и вот уже - за рубежами.
Если судить по говору,
то все поэты Вологды
все собираются - не соберутся
или успели вернуться.
А куда спешить? Куда не переезжай, вместе с тобой переедет и тихое постукивание в груди между ребер, напоминающее тиканье ходиков. Куда ни беги, отмеренное нам пребудет с нами, и Бог посчитал и каждый волос на голове, и каждую съеденную конфетку, и каждый тик-так.