Наш друг
elfiyahu отозвался на повесть
"Грань", вышедшую в
антологии "Мистикон-3".
В первую очередь, это фактически эталон работы с “языком обозримого прошлого”: здоровенный объем слов, оборотов и прочих деталей, кропотливо восстановленных авторами. И при этом - ни грамма нарочитости, всяческие “саки” и “урыльники” стоят на своих местах, без потребности сносок на википедию,
Ибо язык прошлого - это вечная беда. Обычно он превращает книгу либо в занудный учебник старинного быта, либо в пляску самоутверждения автора “ты, невежа читатель, вообще знаешь, что такое скрапель?!”.
Так что возможность “путешествия без гида”, когда по реалиям эпохи идешь гладко, не спотыкаясь, ведомый одним только контекстом - редкостное удовольствие.
А реалий дофига. От шляхетской сабли, воткнутой в навоз рядом с вилами, через двоякую каббалистическую надпись, до томов Булгарина и Кукольника на “книжной полке” жандармского офицера. В сочетании с фирменным стилем изложения Белашей - флегматичным, неторопливым, но и никак не затянутым, крайне внимательным к мелким деталям, это именно путешествие. Не прогулка с гидом, не падение в эпицентр непойми откуда, не скачка галопом непойми куда, а дорога - спокойная и деловитая - пришел, увидел, вник.
Отдельный разговор - сюжет. В историях о потустороннем крайне трудно сделать хоть что-то, похожее на убедительный хэппи-энд, ибо Станиславский негодует. “Грань” - одно из редких исключений. Ибо в ТАКОЕ чудесное спасение героев, и в ТАКОЕ финальное раскрытие карт - да, верится.
Где-то половину рассказа меня угораздило читать в иерусалимском ботаническом саду, у заболотившегося из-за лотоса пруда, под разноголосицу сотен лягушек, в медленно сгущающихся сумерках. Сумерках, в которых всеми фибрами чувствуешь приближение ночи. В которых чудится что сейчас время встанет на паузу, засыпая месте с дневным миром. Лично для меня “Грань” - офигенно пойманное мгновение этих сумерек, продленных пусть не на вечность, но надолго. Очень надолго.