«Бергман на тему Каллас»
Оригинал взят у oleggureev в «Бергман на тему Каллас»
О шведско-швейцарско-русской премьере «Божественная Мария Каллас (Безответная жизнь)»
Когда пришёл с пред-премьерного прогона на зрителя, 31-го октября вечером, понял, что спектакль СОСТОЯЛСЯ. Даже в том случае, если не будет завтрашней премьеры - этот спектакль УЖЕ состоялся, как значительное явление на сцене Национального Театра Карелии - к такому однозначному выводу приходишь после просмотра представления. Репетиции на петрозаводской сцене заняли всего две недели. В спектакле заняты всего две актрисы. У одной из них - монолог. У другой - безмолвие.
Спектакль честный - по большинству критериев и позиций.
Потому - заслуживает серьезного разговора.
Прошла премьера 1-го ноября.
Первый, полуторачасовой акт, кажется, не сделал зрителя соучастником. Музыка Верди, Беллини и Пуччини, вся экспрессия и романтизм ушедшей эпохи, профессионально выстроенные драматургия, сценография и видеоряд - всё это захватывало на репетициях. Жизнь одинокой оперной дивы, - жизнь на закате, вылившаяся в свободный монолог в строго выстроенных рамках. Её отчаянная надежда на ещё один (пусть даже иллюзорный!) творческий взлёт.
Второй акт, решенный в иной звуковой атмосфере (начало - струнный квартет Шнитке, затем - танго-шлягер, потом Пьяццола, и опять запредельная экспрессия Шнитке), погружает нас уже в пределы по ту сторону добра и зла. Тема предательства любви. Здесь опять возникает Медея, но… уже не с музыкой Керубини. Лишь только во втором акте зрителю дается ясно почувствовать, что у Марии пропал голос; что сотрудничество с Пьером-Паоло Пазолини (в рамках которого оперная дива впервые выступила в драматической роли!) - отчасти мера вынужденная.
Всё, что бы ни происходило с Марией Каллас - это ПОДЛИННЫЕ события, заставляющие героиню подлинно страдать. И события эти связаны отнюдь не с бутафорским оружием. Режиссер погибает НЕ на сцене. И не в воображении актрисы. Режиссер погибает жестоко и всерьёз.
После принятия очередной дозы успокоительного, мы видим уже другого человека. Маски сброшены. Мария Каллас уже не играет. Потому, что перед лицом смерти уже не играют. Там платят по счетам. «И почему - надо - ПЛАТИТЬ взаимностью?» - вопрос из первого акта как-будто повисает в акте втором. Несмотря на сознательный и добровольный уход. Несмотря на «покой и волю». Повисает.
После премьеры я спросил режиссера: повлиял ли на его творческое кредо Ингмар Бергман? Мне почему-то показалось, что без этого не обошлось. Оказалось, что Александр Нордштрем, выступивший в этом проекте не только как режиссер, но и как переводчик пьесы, и даже как художник спектакля, с 1996 г. является художественным руководителем театра N-studio в Стокгольме (Швеция). Так что, как в театрах России не обойтись без влияния Товстоногова - также и в Швеции без влияния Бергмана не обходится.
Анонсы:
http://gazeta-licey.ru/news/chronicle/25908-natsionalnyiy-teatr-gotovit-spektakl-o-marii-kallas
http://www.goptz.ru/afisha/full/194
В общении с актерами и режиссером после премьеры (цитирую близко к тексту):
Мария Тхоржевская:
- Сейчас, уже спустя последние двадцать лет - очень хорошо чувствуется, как Россия возвращается к своим изначальным корням, становится на ноги. И мы - ТАМ - всегда чувствуем, что - Москва - за нами!
Александр Нордштрем:
- Постоянно видел, когда занимался переводом, что молодой шведский драматург Лукас Свенссон - очень понятный русским по духу. Кстати, кажется, это первая постановка его пьесы в России.
Мария Каллас - феномен. Такой второй - нет, не было, и не будет. Соответственно, нет преемственности, нет школы, есть только память. Её необходимо хранить.
Этот спектакль - не о становлении человека. Он - об угасании человека. Который Был.
Внимательный зритель - многое вынесет из этой истории для себя.
В тексте сценария большой спектр проблем. Как общественных, вплоть до марксизма, коммунизма и фашизма, так и проблем для специалистов, напрямую связанных с искусством.
Невнимательный зритель - сначала, наверное, скажет: «о, прикольно!» Затем… не знаю. Посмотрим. Прогнозов на эту тему не обещаю. Но - самое главное - будет ли этот спектакль для кого-то чем-то новым, каким-то открытием…? - и да, и нет. Подобных спектаклей на нашей сцене ещё ни разу не было.
В антракте между 1-м и 2-м актами - встретил известного в городе и за его пределами, почтенного театрального критика.
«Знаешь, - сказал он мне об актрисе, - очень хорошо было, когда она играла на рояле и пела. А вот все эти монологи как-то… не очень». Что я мог сказать ему на это в ответ? - только улыбнуться и пожать плечами, давая понять, что «У всех разные вкусы».
О шведско-швейцарско-русской премьере «Божественная Мария Каллас (Безответная жизнь)»
Когда пришёл с пред-премьерного прогона на зрителя, 31-го октября вечером, понял, что спектакль СОСТОЯЛСЯ. Даже в том случае, если не будет завтрашней премьеры - этот спектакль УЖЕ состоялся, как значительное явление на сцене Национального Театра Карелии - к такому однозначному выводу приходишь после просмотра представления. Репетиции на петрозаводской сцене заняли всего две недели. В спектакле заняты всего две актрисы. У одной из них - монолог. У другой - безмолвие.
Спектакль честный - по большинству критериев и позиций.
Потому - заслуживает серьезного разговора.
Прошла премьера 1-го ноября.
Первый, полуторачасовой акт, кажется, не сделал зрителя соучастником. Музыка Верди, Беллини и Пуччини, вся экспрессия и романтизм ушедшей эпохи, профессионально выстроенные драматургия, сценография и видеоряд - всё это захватывало на репетициях. Жизнь одинокой оперной дивы, - жизнь на закате, вылившаяся в свободный монолог в строго выстроенных рамках. Её отчаянная надежда на ещё один (пусть даже иллюзорный!) творческий взлёт.
Второй акт, решенный в иной звуковой атмосфере (начало - струнный квартет Шнитке, затем - танго-шлягер, потом Пьяццола, и опять запредельная экспрессия Шнитке), погружает нас уже в пределы по ту сторону добра и зла. Тема предательства любви. Здесь опять возникает Медея, но… уже не с музыкой Керубини. Лишь только во втором акте зрителю дается ясно почувствовать, что у Марии пропал голос; что сотрудничество с Пьером-Паоло Пазолини (в рамках которого оперная дива впервые выступила в драматической роли!) - отчасти мера вынужденная.
Всё, что бы ни происходило с Марией Каллас - это ПОДЛИННЫЕ события, заставляющие героиню подлинно страдать. И события эти связаны отнюдь не с бутафорским оружием. Режиссер погибает НЕ на сцене. И не в воображении актрисы. Режиссер погибает жестоко и всерьёз.
После принятия очередной дозы успокоительного, мы видим уже другого человека. Маски сброшены. Мария Каллас уже не играет. Потому, что перед лицом смерти уже не играют. Там платят по счетам. «И почему - надо - ПЛАТИТЬ взаимностью?» - вопрос из первого акта как-будто повисает в акте втором. Несмотря на сознательный и добровольный уход. Несмотря на «покой и волю». Повисает.
После премьеры я спросил режиссера: повлиял ли на его творческое кредо Ингмар Бергман? Мне почему-то показалось, что без этого не обошлось. Оказалось, что Александр Нордштрем, выступивший в этом проекте не только как режиссер, но и как переводчик пьесы, и даже как художник спектакля, с 1996 г. является художественным руководителем театра N-studio в Стокгольме (Швеция). Так что, как в театрах России не обойтись без влияния Товстоногова - также и в Швеции без влияния Бергмана не обходится.
Анонсы:
http://gazeta-licey.ru/news/chronicle/25908-natsionalnyiy-teatr-gotovit-spektakl-o-marii-kallas
http://www.goptz.ru/afisha/full/194
В общении с актерами и режиссером после премьеры (цитирую близко к тексту):
Мария Тхоржевская:
- Сейчас, уже спустя последние двадцать лет - очень хорошо чувствуется, как Россия возвращается к своим изначальным корням, становится на ноги. И мы - ТАМ - всегда чувствуем, что - Москва - за нами!
Александр Нордштрем:
- Постоянно видел, когда занимался переводом, что молодой шведский драматург Лукас Свенссон - очень понятный русским по духу. Кстати, кажется, это первая постановка его пьесы в России.
Мария Каллас - феномен. Такой второй - нет, не было, и не будет. Соответственно, нет преемственности, нет школы, есть только память. Её необходимо хранить.
Этот спектакль - не о становлении человека. Он - об угасании человека. Который Был.
Внимательный зритель - многое вынесет из этой истории для себя.
В тексте сценария большой спектр проблем. Как общественных, вплоть до марксизма, коммунизма и фашизма, так и проблем для специалистов, напрямую связанных с искусством.
Невнимательный зритель - сначала, наверное, скажет: «о, прикольно!» Затем… не знаю. Посмотрим. Прогнозов на эту тему не обещаю. Но - самое главное - будет ли этот спектакль для кого-то чем-то новым, каким-то открытием…? - и да, и нет. Подобных спектаклей на нашей сцене ещё ни разу не было.
В антракте между 1-м и 2-м актами - встретил известного в городе и за его пределами, почтенного театрального критика.
«Знаешь, - сказал он мне об актрисе, - очень хорошо было, когда она играла на рояле и пела. А вот все эти монологи как-то… не очень». Что я мог сказать ему на это в ответ? - только улыбнуться и пожать плечами, давая понять, что «У всех разные вкусы».