23
Установленное на телефон приложение с лондонской tube продолжает слать мне уведомления про заторы на станциях, и рука не поднимается удалить, и вновь тянет обратно. И я понимаю, что опять буду год-два-три тянуть с историями-фотографиями, которые рассказать и показать нужно прежде всего себе самой, но ничего не могу поделать. Правда одну (или две?) историю я все же расскажу сейчас, слишком свежо оно все.
Не знаю, как кто обычно начинает путешествия и строит планы о поездках, а эта у меня началась с билетов в театр - стоячих и дешевеньких, зато в Глобус и на The Tempest. Ту самую пьесу, прочитав которую, я на следующий день окунулась в сумасшедшую интерпретацию Джармена, после чего причудливый мир острова запал надолго. Ту самую, которую читала на английском-русском и с комментариями весь май - надо же быть готовой к великому и могучему языку оригинала. По этой же причине боязни оказаться неготовой, не понять, не услышать вопрошала Марину, не встать ли на нам на всякий случай подальше от сцены: вдруг обратятся в зал с репликой, и даже не смогу кивнуть и разобрать. Глупость, конечно, но встали мы в итоге действительно подальше, уже совсем по другой причине: как истинные любительницы Шекспира и очень внимательные девушки, не посмотрели время на билетах и пришли на 10 минут позже начала спектакля.
Расстраиваться, впрочем, не было времени. Нас запустили, продвинуться поближе к сцене было нетрудно. Стало видно скачущего по сцене Ариэля Колина Моргана, какого-то очень простого и совсем не книжного Просперо Роджера Аллама... На сцену выполз Калибан, свесился на самый край и отобрал бутылку воды у стоящей в первом ряду дамы. Затем соскочил в зал и, раскидав бедных зрителей в стороны и оставив на наших с Мариной куртках пятна краски кирпичного цвета, скрылся за дверью....
Потом на сцену пробрался Тринкуло-панч и "помочился" в зал, Фердинанд-хиляк корчил из себя героя, Миранда по-мужицки носила по сцене бревна, и Просперо показывал фирменный шекспировский фейспалм, сожалея, что отдает дочь такому убожеству. А над Глобусом в это время непрерывно летали самолеты, рев от двигателей которых и актеры, и публика предпочитали тактично не замечать.
Чтобы вы не подумали, что мы смотрели какую-то дурную пародию на великое, уверяю всецело и полностью - это было божественно. Язык пьесы - не всегда казавшийся приемлемым для современности - заиграл новыми красками и стал вдруг удивительно понятен и близок. Дело ли в том, что из трагедии где-то сделали комедию, или что только британцы могут по-настоящему хорошо ставить собственных классиков - не знаю. Только вот запомнились нам не гудящие ноги и 2 с половиной часа непрерывного стояния, а это замечательное действо. И карнавальная культура, где актеры и публика взаимодействуют между собой, зрители проносят в зал пиво, а самые лучшие места, как ни крути, стоячие. И высокий слог, когда внезапно посерьезневший Аллам произносит знаменитое We are such stuff as dreams are made on, and our little life is rounded with a sleep, и ты понимаешь, что это все неизбывно грустно, и никакого счастливого примирения в конце на самом деле не происходит. Но что делать, вся жизнь театр, да, и вместо финального поклона актеры устраивают средневековые танцы, перемигиваясь, корча рожи, а иногда и не выходя из образа до последнего (о, Калибан!).
Я много чего еще могу рассказать. Например, про то, как сумела вовремя предупредить Марину, что Колин Морган вышел не к поджидающим у самого входа сумасшедшим фанаткам, а к тихо ждущим у главных ворот спокойным зрителям. Как прекрасно было идти по продуваемому всеми ветрами мосту Милленимум прямиком к собору Святого Павла и неизменному Resurgam (про это в сл. посте, меня не хватает не все и вся). Или про то, как смешной англичанин и его русская жена в метро пытались отмыть мою куртку от калибановых пятен. Но закончу я все лучше еще одним отрывком из Бури, который почему-то в последнее время стал мне гораздо ближе тех самых знаменитных слов.
Be not afeard. The isle is full of noises,
Sounds and sweet airs that give delight and hurt not.
Sometimes a thousand twangling instruments
Will hum about mine ears, and sometime voices
That, if I then had waked after long sleep,
Will make me sleep again; and then, in dreaming,
The clouds methought would open, and show riches
Ready to drop upon me, that when I waked,
I cried to dream again.
Ну и фото на тему: танцую шаманские призрачные танцы напротив St Paul's
P.S. Если считать по Владивостоку, то родилась я ровно через полчаса после этого замечательного дня. Почти-почти же, правда?